— Это не та ли, маленькая и темноволосая? — осведомилась она.
— Она самая, — кивнул я.
— Это — Ремис, — процедила она. — Маленькая соблазнительная шлюха.
Я вспоминал девушку, прикованную к четвертому кольцу. У неё действительно были соблазнительные бёдра с изумительным лоном, словно специально созданным для любви мужчины.
— Я красивее, чем они обе вместе взятые, — гордо заявила Леди Темиона.
— Хм, Ты кажешься слишком тщеславной для свободной женщины, — хмыкнул я.
— Ни в коем случае, — тут же пошла на попятный она. — Меня совершенно не интересуют подобные вопросы.
— Уверен, что все женщины одинаковы, — усмехнулся я, — включая Леди Амину и Леди Ремис, которые на самом деле пока не так уж красивы. Они всё ещё слишком неподатливы, напряженны, сдержанны, а также подавлены, чтобы быть по-настоящему красивыми.
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Леди Темиона.
— Но, ни одна из них не оказалась настолько зажатой, как Ты, — поумерил я её радость.
— Слин! — возмутилась женщина.
— Интересно было бы поразмышлять над тем, какой женщиной Ты могла бы стать, если бы стала действительно красивой, — задумчиво сказал я.
— Слин, слин! — сердито бросила она.
— Как выглядел владелец постоялого двора, когда приказал заковать тебя в кандалы и вставить в зал паги? — спросил я.
— Весьма довольным, — раздражённо поджав губы, процедила женщина.
— Возможно, Ты наговорила ему лишнего, — предположил я, — хотя и была всего лишь задолжавшей шлюхой.
— Это моё право! — заявила Леди Темиона. — Я — свободная женщина!
— То есть Ты осмелилась возражать тому, как с тобой обращались? — уточнил я.
— Конечно! — возмущённо воскликнула она. — Как они посмели, меня, свободную женщину, раздеть и обыскать, да ещё посадить голой в клетку!
— Возможно, Ты ещё и требовала, угрожала ему, оскорбляла и делала другие неподходящие вещи? — полюбопытствовал я.
— Возможно, — буркнула она.
— В таком случае, для меня нет ничего удивительного, — усмехнулся я, — в том, что он был так доволен, когда отправил тебя сюда прислужить официанткой.
— Возможно, — сердито повторила женщина.
— И сколько же Ты им задолжала? — спросил я.
— Серебряный тарск, пять, — ответила Леди Темиона.
— Вот и ещё одна причина, — улыбнулся я. — Это — больше, чем долг любой из остальных пятерых.
Объявленная сумма означала, что с ней причиталось один серебряный тарск и пять медных.
— Возможно также, — глубокомысленно сказала она, — он хотел бы держать меня на виду, чтобы он или его служащие могли следить за мной.
Неужели, она действительно думала, что эти люди опасались того, что она могла бы от них сбежать? Находясь внутри частокола, закованная в цепи и голая!
— Скорее уж они могли бы полагать, что выставив тебя здесь, повышают твои шансы на то, что тебе удастся уговорить кого-либо выплатить твой долг, — заметил я.
— Да, — признала женщина, — и это тоже.
Впрочем, утром у девушек, оставшихся снаружи, шансы могут быть даже повыше. Пожалуй, к тому времени, они действительно будут выглядеть весьма потрепанно и жалко. Тем не менее, я был более чем уверен, что ни одной из них, ни Леди Темионе здесь, ни тем, кто стоит у стены, в эти времена не удастся разжалобить кого-либо и уговорить выкупить их.
— Так Вы хотели бы заказать что-нибудь, Сэр? — раздражено спросила она.
Я снова окинул её взглядом. Да, подумал я про себя, вероятно, главной причиной того, что её отправили сюда, был не случайный выбор и не неудачное стечение обстоятельств, и даже не то, что она задолжала больше других, а в том, что она вызвала неудовольствие хозяина постоялого двора. Это было наказание, своего рода ей. Кроме того, он, несомненно, видел, что ей требовалось наглядная демонстрация её нового статуса.
— Я жду, Сэр, — нетерпеливо напомнила мне Леди Темиона.
— Ты считаешь себя желанной женщиной? — поинтересовался я.
— Ещё недавно Вы, говоря о моей красоте, высказали довольно оскорбительное предположение относительно моего намерения воспользоваться ей, чтобы обеспечить своё будущее, — проговорила она, надменно вскинув голову. — Возможно, Вы и сами можете видеть.
— Я задал вопрос, — напомнил я.
— Да, я считаю себя желанной женщиной, — ответила Леди Темиона, и сердито посмотрев на меня, спросила: — А разве это не так?
— Подходящая диета и упражнения, наложенные на соответствующую дисциплину, несомненно, способны сотворить чудеса, даже с тобой, — пожал я плечами.
— Так Вы собираетесь что-нибудь заказать, — спросила она, демонстративно игнорируя моё замечание.
— Тебе уже приходилось обслуживать других? — спросил я, в свою очередь, игнорируя её вопрос.
— Да, — сказала она.
— И тебя до сих пор не наказали? — полюбопытствовал я.
— Нет, — возмущённо ответила Леди Темиона, бросая на меня сердитый взгляд. — Я же свободная женщина. Так Вы будете заказать?
— Пожалуй, да, — кивнул я.
— Хорошо, что именно? — осведомилась она.
— На колени, — скомандовал я.
— На колени? — ошеломлённо переспросила Леди Темиона.
— Это — мой первый заказ, — пояснил я.
Она непонимающе уставилась на меня.
— Ты что, не знаешь, как женщина служит за столом? — спросил я.
— Я — свободная женщина, — надменно заявила женщина.
— Мне послать тебя за рабской плетью? — намекнул я.
Испуганно вздрогнув, женщина опустилась на колени, но уже через мгновение, опомнившись, она сердито сверкнула на меня своими глазами.
— Раз уж Ты свободная женщина, можешь держать колени вместе, — разрешил я.
— Ненавижу вас! — прошипела она, поспешно стискивая ноги.
— А теперь Ты могла бы склонить голову перед мужчиной, — посоветовал я.
— Никогда! — возмутилась Леди Темиона.
— Сейчас же! — рявкнул я, и она, сердито запыхтев, опустила голову.
— Я никогда не делала этого прежде, — проворчала она, выпрямившись.
— Зато теперь Ты сможешь склонить её до пола, — усмехнулся я, — и ладонями упрись в пол, так будет удобнее.
Женщину даже затрясло от гнева, но, тем не менее, она подчинилась. Исполнив положенное почтение, она выпрямилась и замерла на коленях.
— Что Ты можешь мне предложить? — осведомился я.
— Пага и хлеб — два тарска, — сообщила мне женщина. — Остальная еда будет стоить от трех до пяти тарсков.
— Пага разбавлена? — уточнил я.
— Один к пяти, — ответила она.
В этом не было ничего необычного для постоялого двора. Названные цифры означали, что пага была разбавлена водой в пропорции один к пяти. Конечно, в пага-тавернах напиток обычно смешивают с меньшим количеством воды, если вообще разбавляют. Кстати, когда гореане, за трапезой, дома пьют вино, они почти всегда разводят его водой в кратере. На пиру или дружеском ужине хозяин или назначенный распорядитель торжества, обычно определяет пропорции воды и вина. Неразбавленное вино, конечно, тоже употребляют, например, на вечеринках молодёжи, на которых могут быть предоставлены танцовщицы, рабыни-флейтистки и тому подобные развлечения. Объяснения ради, следует упомянуть, что многие гореанские вина очень крепки, и зачастую имеют содержание алкоголя до сорока — пятидесяти процентов.
— Сколько хлеба в порции? — спросил я.
— Два из четырёх, — сообщила женщина.
Получалась половина буханки. Обычно гореанский хлеб, выпеченный в форме круглых плоских караваев, нарезается сегментами. Чаще всего средних размером буханку разрезают на четыре или восемь ломтей.
— А что представляет собой «остальная еда»? — поинтересовался я.
— Сейчас уже поздно, — пожала она плечами. — Осталась только каша.
— Это за три тарска? — уточнил я.
— Да, — кивнула Леди Темиона.
— Я так понимаю, что, если я закажу кашу, то хлеб и пага не войдут с ней в цену? — предположил я.
— Нет, конечно, — подтвердила она.
Сабо сомой, я не ожидал подобной удачи, особенно после беседы с хозяином постоялого двора. Хотя, на мой взгляд, даже несмотря на его некоторую жадность, он был неплохим человеком. Например, он отправил нагую Леди Темиону прислуживать за столами.
— В таком случае: хлеб, пага, каша, — объявил я ей свой заказ.
— Очень хорошо, — сказала она, порываясь немедленно встать на ноги.
— Очень хорошо, что? — остановил я женщину.
— Очень хорошо, Сэр, — тут же исправилась она.
— Голову на пол прежде, чем встанешь, — напомнил я.
Леди Темиона, всем своим видом демонстрируя раздражение, прижав ладони рук к полу, ткнулась головой и сразу выпрямилась.
— С каждой из твоих сестер по мошенничеству, прикованных снаружи, я получил поцелуй, — сообщил я.
— От меня Вы никаких поцелуев не получите, — надменно заявила она.
Улыбнувшись про себя, я, коротким движением пальца указал, что ей следует поторопиться на кухню.
— Леди Темиона, — окликнул я женщина, едва она сделала первый шаг в указанном направлении.
Она остановилась и, оглянувшись, выжидающе посмотрела на меня.
— Ты сможешь двигаться быстрее, если поднимешься на носочки и будешь делать короткие шаги, — намекнул я ей.
Она что-то гневно пробурчала себе под нос и, отвернувшись, сделала излишне резкий шаг, отчего споткнулась и растянулась на полу. Снова поднявшись на ноги, женщина со всей поспешностью на которую была способна, устремилась к двери кухни и, через мгновение, исчезла за ней. Я видел, как дверь, подвешенная на двусторонних петлях, качнулась позади неё, и снова замерла в прежнем положении. Такие двери, одинарные и двойные, весьма распространены на постоялых дворах и тавернах, поскольку их может легко открыть тот, чьи руки заняты, например, подносом с посудой. Однако на Горе, для отделения общественного пространства от подсобных помещений в тавернах, ресторанах и тому подобных заведениях чаще используются портьеры, зачастую украшенные бисером. Леди Темиону, как я заметил, следовало подвергнуть строгому наказанию. Причём, чем скорее она получит это, тем будет лучше для неё самой и её развития.
Возвратилась она уже через несколько мгновений, проскользнув через ту же дверь с подносом в руках. Встав, на этот раз без напоминания с моей стороны, на колени перед моим столом, женщина поставила поднос на пол и, также без напоминаний, выполнила почтение, только после этого всячески выказывая демонстративную покорность, переставила с подноса на стол передо мной пагу в маленьком канфаре, хлеб на доске и миску с кашей и торчащей из неё ложкой. Закончив с обслуживанием, Леди Темиона убрала поднос в сторону, и снова исполнив нетребуемое мною почтение, замерла стоя на колени, как будто в ожидании дальнейших распоряжений. Однако в её подобострастии чувствовалась некая фальшь.
Я пристально посмотрел на неё, но женщина всячески избегала встречаться со мной взглядом.
Пригубив паги из канфара и закусив кусочком хлеба, я взял ложку, отметив при этом, что Леди Темиона чуть-чуть наклонилась вперёд. Ожидая подвоха, я подцепил ложкой совсем небольшую порцию каши. Как я и заподозрил, пища оказалась пересолена и переперчена, почти до состояния несъедобности.
— Что-то не так, Сэр? — с невинным видом осведомилась Леди Темиона.
— Я посчитаю до восьмидесяти, по одному счёту в ин, — сказал я. — То есть у тебя будет ровно один ен, чтобы исправить то, что Ты сделала.
— Я? — попыталась она разыграть оскорблённую невинность.
— Раз, два, три, — начал я отсчёт.
— Но что? — встревожено, пролепетала Леди Темиона, и сразу осеклась, поняв серьёзность ситуации.
— Четыре, пять, шесть, — продолжал я меж тем.
— Но у меня ноги закованы в кандалы! — испуганно вскрикнула она.
— Семь, восемь, девять, — не обращая внимания, считал я.
Издав отчаянный стон, женщина торопливо вскочила на ноги, но, не рассчитав движения, споткнулась и грохнулась на пол. Она попыталась встать на ноги снова, но примерно с тем же результатом. В конце концов, Леди Темионе удалось удержаться на ногах, и она со всей возможной в её ситуации поспешностью, устремилась в сторону кухни. Лучше бы она шла помедленней, поскольку по пути умудрилась упасть ещё дважды, и дверь она миновала на четвереньках и со слезами на глазах.
— Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть, — мерно отсчитывал я. — Двадцать семь, … тридцать, тридцать один, тридцать два, тридцать три.
На счёте тридцать четыре, женщина появилась из-за двери, аккуратно держа перед собой миску, изо всех сил стараясь двигаться короткими, осторожными плавными шагами. Теперь она не хотела рисковать и, упав потерять свою ношу.
Не переставая считать, я позволил её подойти ближе.
— Стой, — скомандовал я, когда Леди Темиона оказалась совсем близко к столу.
Женщина испуганно замерла.
— Вероятна, из-за своей торопливости Ты забыла прихватить специи, — указал я. — А я предпочитаю есть кашу со специями. Так что не смей поставить на мой стол кашу без специй.
Леди Темиона вскрикнула от отчаяния.
— Неси приправы, — потребовал я. — Пятьдесят, пятьдесят один, пятьдесят два.
Она мгновенно развернулась и вернулась на кухню. Уже через считанные ины женщина снова появилась в зале, сжимая в руке небольшую корзинку полную маленьких бутылочек и баночек.
— Шестьдесят семь, — отсчитал я. — Шестьдесят восемь.
— Пожалуйста! — крикнула она. — Пощадите!
— Шестьдесят девять, семьдесят, — не останавливался я.
Поняв, что умолять меня бесполезно, испуганная леди быстрыми семенящими шажками поспешила к столу.
— Семьдесят пять, семьдесят шесть, — огласил я, и напомнил: — Почтение.
Женщина со страданием простонала, и склонилась головой до пола.
— Семьдесят семь, — не остановился я. — Семьдесят восемь, семьдесят девять.
Наконец, миска с кашей, и корзинка с приправами стояли на столе.
— Восемьдесят, — закончил я.
Леди Темиона откинулась назад на пятки и испуганно замерла. Мне даже показалось, что она была на грани обморока. Женщина, вдруг снова выполнила почтение и выпрямившись замерла в коленопреклонённой позе.
— Никуда не уходи, — приказал я ей. — Я не даю тебе на это разрешения. Сиди на пятках.
Она так и осталась стоять передо мной на коленях, опираясь ягодицами на пятки, испуганно глядя на меня, но не решаясь встречаться со мной взглядом.
Попробовав кашу, удовлетворённо кивнул, не этот раз ни соли, ни специй там не было. Добавляя в миску то из одной баночки, то из другой, периодически помешивая и пробуя полученный результат, я довёл кашу до нужного мне вкуса. Такими нехитрыми способами можно достичь некоторого разнообразию или точнее его обманчивого суррогата, даже в такой непритязательной пище, какой изначально является каша, приготовленная на кухне постоялого двора. Леди Темиона, всё это время с тревогой наблюдала за моими действиями.
— Кажется, теперь это блюдо стало съедобным, — кивнул я. — Не так ли, свободная женщина?
Она облегчённо вздохнула, а я принялся за своё поздний ужин.
— Я уберу ту другую чашку, — предложила Леди Темиона.
— Не сейчас, — сказал я, откладывая в сторону ложку.
— Сэр? — удивлённо спросила она.
Встав на ноги, я рывком опрокинул и прижал женщину спиной к полу. Затем, я схватил её наручники и, задрав ей ноги, перебросил цепь через стопы и щиколотки за спину. Теперь руки Темионы оказались позади неё. Закончив с этой процедурой, я снова поставил её на колени.
— Сэр? — с опаской глядя на меня, спросила женщина.
— У тебя ведь волосы натурального тёмно-рыжего цвета, не так ли? — уточнил я, сгребая правой рукой её волосы в кулак.
Затем, левой рукой, я поднял миску каши, принесённую ей первой.
— Нет! — выкрикнула Леди Темиона. — Брлвл.
Крик перешёл в негромкое бульканье и оборвался. Это я макнул её лицом в миску с кашей. Некоторое время я крепко удерживал голову жертвы прижатой к чашке. Все её попытки вырваться кончились ничем. Наконец, я позволил ей поднять лицо. Леди Темиона, едва смогла, широко открыла рот и втянула в себя воздух, закашлялась и принялась отплёвываться.
— Я же чуть не задохнулась! — выкрикнула она, как только смогла говорить, повернув ко мне вымазанное в каше лицо, и тут же снова окунулась в миску.