— Ты в своем уме?
— Если нас нашли эти, — она указала на лежащие в их ногах трупы, — то скоро могут прийти и остальные. Мишон всю зиму ходила с ними на привязи и осталась цела, а мы привяжем их у входа в дом, пусть отпугивают себе подобных. Они нам нужны… живыми, ну… то есть…
Дэрил ничего не ответил, лишь вынул из рюкзака веревку, из которой крутил силки, и кинул к ногам. Когда ходячие мертвецы подошли к нему на расстояние вытянутой руки, он выхватил нож и бросился на них. Пожалуй, меч Мишон пришелся бы сейчас кстати. Без него мужчине приходилось показывать настоящие чудеса ловкости и реакции. Перебив одному из них колено, чтобы замедлить, он полосонул ножом предплечье другого и, ухватившись за прогнившую руку, вырвал ее у самого основания. Затем повалил тварь на землю, животом вниз, вырезал челюсть и перерубил вторую руку. Та же участь ожидала и того, что поднявшись на перебитую ногу, которая теперь оказалась вывихнутой на сто восемьдесят градусов, подполз к нему со спины, пытаясь впиться в шею.
— Их нужно связать! — прокричал он, протягивая руку в сторону Бет. Девушка тут же подскочила к нему, подав веревку с подвижной петлей на конце. Дэрил накинул ее, словно на висельников, подтащив шипящих тварей к себе. — Не на того напали, уроды!
— Нужно уходить! — оглядываясь по сторонам, произнесла Бет. — Где-то поблизости могут быть еще.
— Ступай! — кивнув в сторону дома. — А я пойду к реке заберу твою одежду. Не будешь же ты бегать по лесу голышом, если нагрянут ходячие. К тому же, мне сейчас тоже не помешает освежиться.
Когда Дэрил вернулся, Бет была уже одета — нашла в кладовой старую клетчатую рубашку, достающую до колен. Что ж, видимо прошлый хозяин этого тряпья был мужчиной дородным, судя по тому, как она висела на девчонке. Склонившись над трепещущим пламени свечи, Бет пыталась обработать рану, но кровь так и не желала останавливаться.
— Дай взгляну, — проговорил он, промывая руки в тазу. Порезы были тонкими и глубокими, но по счастью сухожилия остались невредимы. Когда смоченная виски тряпка коснулась ее изодранной кожи, Бет слегка поморщилась, но на месте усидела.
— Мои пальцы… они едва сгибаются, — жалобно пискнула она.
— Пройдет. Не сразу, конечно. Раны глубокие и на сгибе пальцев, такие заживают долго, — Дэрил замолчал, но тишина длилась недолго. — Спасибо тебе, — едва слышно прошептал он, не поднимая головы. — Сегодня ты спасла мне жизнь.
— Неплохо для несмышленого ребенка! — шутливым тоном заметила она, растянувшись в такой лучезарной улыбке, что Дэрил не смог не подарить ей улыбку в ответ.
— Ты права… ты уже не ребенок, просто никто из нас: ни Рик, ни я, и уж тем более ни твой отец, не желали этого видеть. Все настолько привыкли тебя опекать, что не заметили того, как ты повзрослела.
— А теперь ты заметил?! — не сразу догадавшись о том, насколько двусмысленно это прозвучало, особенно после событий на реке, весело поинтересовалась она. А как догадалась, сразу потупила взгляд.
— Заметил, — почти интимным шепотом произнес Дэрил, разглядывая ее израненные ладони. И вдруг, не понимая собственного порыва, прижался к ним губами, видимо для того, чтоб заживало быстрее, как в детстве. От неожиданности Бет вздрогнула, вытянувшись, точно струна, но в тот же миг почувствовала, как внутри нее разливается приятная истома. Тело ее обмякло, колени задрожали, а все мысли отступили. Осталась только пустота и тепло в груди. Прежде ей не приходилось испытывать ничего подобного. Может, опасность усилила ощущения, обострила их до предела, а может, это сделал мужчина, находящийся сейчас рядом с ней. Во всем этом эмоциональном хаосе ясно было только одно — она не желала, чтобы это заканчивалось.
Дэрил выпрямился во весь рост, слегка отстранившись, оценивая произведенный эффект, он будто ждал от нее согласия… хотя нет, наоборот, отказа. А Бет… она приблизилась к нему вплотную, заглядывая в глаза. Она смотрела на него так преданно и нежно, как никогда раньше, и взгляд ее был чист и искренен, как у младенца, но это была взрослая женщина. Поразительный контраст. Она была подобна цветку, распустившемуся среди грязи окружающего мира. Таким красивым, благоухающим и хрупким, но вправе ли он был его срывать? В этот момент его словно разомкнуло. Последнее время он день и ночь боролся с влечением к ней, и вот сейчас Бет стояла перед ним, открытая, беззащитная, как на ладони. Только тогда Дэрил понял, что и его защита перед ней дала трещину, и терпеть больше не было сил.
Бет, по всей видимости, либо ощущала нечто подобное, либо прочла все необходимое в его глазах. В его взгляде было обещание и… опасность. Как ни странно, именно опасность притягивала ее сильнее всего. Он был другим, особенным, хотя никогда бы в том не признался. Она почти прислонилась к нему своими губами, но так и не отважилась преодолеть сантиметры их разделявшие, застыла на месте, не отрывая от него своих глаз.
Да, раньше никто из них и помыслить не мог о том, сколько истомившемуся по любви и теплу сердцу могло сказать молчание, а теперь они говорили без слов и понимали друг друга, и это была не та напряжённая тишина, порожденная отрицанием собственных желаний и чувств, что мучила их раньше. Нет, это было молчание, рожденное в единении душ. Хотя никто из них не желал в том сознаваться, даже себе.
Они не спешили, будто смаковали, растягивали момент, которого втайне желали долгое время. Проведя рукой по ее плечу, Дэрил спустился ниже, нащупал ее ладонь, сплел пальцы с пальцами Бет, и поцеловал. Сначала нежно. Потом с нарастающей страстью и желанием. Затем горячие губы скользнули ниже и обожгли шею. Девушка издала сдавленный стон, запустив свою ладонь в его волосы. В душе она дрожала от страсти и от страха, где-то в дальних закоулках ее сознания вяло пульсировала мысль, что она поступает безрассудно, но сейчас об этом не хотелось думать. Хотелось чувствовать, как сильные руки Дэрила ласкают ее, как ее захлестывает желание принадлежать ему. Впервые в жизни Элизабет Грин — робкая девушка — отступила перед страстной соблазнительницей, так нежданно восставшей из неведомых глубин ее натуры.
Сейчас она оказалась бессильна перед чувственным желанием, которое рвалось наружу каждый раз, когда руки Дэрила касались ее кожи. Его пальцы скользнули по тонкой шее, проникли в вырез рубашки. Когда он расстегнул верхнюю пуговицу, сердце Бет на секунду ушло в пятки, дышать стало нечем, и она едва приоткрыла рот, обнажая ряды белоснежных зубов. Не сводя с нее глаз, мужчина неторопливо расстегнул остальные пуговицы. Рубашка упала к ногам. Теперь ее сердце забилось как сумасшедшее. Дэрил щелкнул застежкой бюстгальтера. Надо же, за это время еще не утратил сноровку. Он медленно склонился над ней и коснулся губами ее груди. Сначала поцеловал ложбинку между ключицами, затем коснулся губами самого соска и стал нежно теребить его меж пальцев. Бет показалось, что она вот-вот упадет в обморок, до того сильной оказалась эта волна нахлынувшего на нее наслаждения. Она выкрикнула имя Дэрила, ее руки скользнули под его рубашку и стали порывисто и страстно гладить его мощные плечи, спину, грудь и рельефный живот. Из всех мужчин, с которыми ей приходилось общаться в последнее время, Дэрил, пожалуй, был лучше всех слажен. И как только ему удавалось избегать женского внимания до сего момента?!
На ходу стянув с себя жилет и футболку, он поднял Бет на руки и уложил на кровать, устраиваясь сверху, и коленом раздвинул ее бедра. Внезапная судорога пронзила ее тело, и она не то поцеловала, не то укусила его плечо. Потом прижалась к его груди, с наслаждением вдыхая терпкий мужской запах. Волны желания накатывали на нее одна за другой, лишая рассудка. Безумие — сладостное и томительное… такое долгожданное.
— Ты же понимаешь, что для тебя пути назад уже не будет? — запрокинув ее руки над головой, произнес Дэрил.
— Как ты сам только что сказал — я вполне взрослая.
— Да неужели? И сколько же мужчин у тебя было? — прикусив ее ухо, съехидничал он, наблюдая за тем, как Бет заливается стыдливым румянцем.
— Возможно, — она сделала глубокий вздох, — не такая взрослая, какой хотела бы казаться.
Дэрил усмехнулся краешком рта, уперев руки по обе стороны от ее лица. Его восставшая плоть уперлась в разгоряченную от страстных ласк влажную ложбинку, но он не спешил проникать глубже. В очередной раз прильнул к ее губам, спустился ниже, очертив языком розовый сосок, проложил ровную дорожку из поцелуев по животу и внутренней стороне бедра, исподлобья наблюдая за Бет, которая боролась с приступами наслаждения и скованности. В какой-то степени это льстило его самолюбию, но в то же время налагало ответственность. Но отступать было уже поздно, он пересек черту и просто не мог остановиться. Не хотел.
— Бет, я…
— Не нужно, — перебила она, приложив указательный палец к его губам. — Я не хочу думать о том, что будет завтра, в нашей жизни уже нельзя строить планы. Есть только здесь и сейчас. И я не променяю этот день ни на какой другой.
Дэрил ухватил ее за бедра и крепко прижал к себе, почувствовав, как преодолел некую преграду, за которой было ни с чем не сравнимое ощущение теплой тесноты. Бет всхлипнула и уткнулась в его плечо, слегка прикусив. А он продвигался все дальше и дальше, стиснув от наслаждения зубы и время от времени издавая глухие гортанные стоны. На секунду она перестала дышать, хватая воздух, будто выброшенная на берег рыба. Дэрил заполнил ее собой до предела. Выгнувшись дугой, Бет вцепилась в его плечи, и внутренняя судорога зажала его внутри. Он остановился, видя, как хрустальные слезинки скатились по ее щекам, а лицо скривила гримаса боли.
— Прости, — коснувшись лбом ее лба, прошептал он. Бет ничего не ответила, замерла, не сводила с него небесных глаз. В эти мгновения ее обуяли странные ощущения, казалось, нечто большое и твердое, ворвавшись в глубины ее тела, разрывало на части нежную плоть. Каждой клеточкой своего естества она чувствовала его внутри себя, чувствовала эту боль. И вместе с тем она ощущала близость Дэрила, ее набухшие соски касались его груди, она задыхалась под тяжестью его тела, но была не готова отпустить. Это был какой-то странный парадокс: она чувствовала острую боль, и одновременно чувствовала себя самой счастливой женщиной на Земле.
Постепенно Бет привыкла к необычному ощущению, и стыдливая скованность обратилась в непреодолимое желание. Бет прижала его к себе, пытаясь вобрать целиком. Дэрил ритмично задвигался, с каждым разом погружаясь все глубже и страстней. Из ее груди вырвались не то стоны, не то всхлипы, ногти ее до крови раздирали его спину, но сейчас это было не важно. Каждый из них ждал кульминации — вершины наслаждения. И вот ослепительная вспышка сразила Бет, словно молния, мышцы внутри нее сжались, напряглись да предела, спина выгнулась в сладострастной судороге, но Дэрил не остановился, приближаясь к своему экстазу. Еще пара толчков, и все! В голове мелькнула мысль о том, что стоит остановиться, но после столь долгого ожидания это оказалось невозможно. В момент этих сомнений он громко застонал и прижал ее к себе изо всех сил. Наконец буря стихла. Мужчина упал на нее, прерывисто дыша, покрывая ее губы, щеки и шею нежными, умиротворенными поцелуями.
Они молчали, наслаждаясь этими минутами единения, и в наступившей тишине отчетливо слышался шум дождя, барабанивший по крыше впервые за долгое время. Их разгоряченные страстью тела слегка вздрагивали от разрешившегося напряжения. Дэрил обнял Бет, а она прижалась к нему, устроив светлую головку на широком плече. И пусть весь мир катится к чертям, пусть завтра разверзнется ад, и новые орды живых мертвецов растерзают их тела. Сейчас, в эту самую секунду, они были счастливы. Этот день принадлежал только им. Только им. И это было важно!
— Все будет хорошо, — проговорила Бет, предаваясь сладкой дреме в его объятиях.
========== Глава III ==========
Бет тихо посапывала на его груди, а Дэрил поглядывал на нее то с нежностью, то с нарастающим беспокойством. Непривычно было просыпаться в кровати, ощущая близость другого человека. Раньше у него было много женщин, преимущественно изголодавшиеся по мужской ласке домохозяйки средних лет, официантки в придорожных барах да проститутки, но все они были забавой на одну ночь. Такое положение дел устраивало всех: никаких обязательств, никаких объяснений, никакой неловкости и чувства вины. Но сейчас все было иначе! Произошедшее ночью стало для него неожиданностью, которая наутро обратилась растерянностью, граничившей с предпаническим состоянием. Опасность и адреналин в крови помутили его рассудок, и тело, пробудив животные инстинкты, зажило своей жизнью. Лишь на миг он потерял контроль, поддался собственным желаниям и коснулся губами ее нежной кожи, и все полетело к чертям. Какое наслаждение подарила она ему! И да… все-таки Бет оказалась девственницей — следы на простынях были красноречивее слов. И тем сильнее теперь он чувствовал свою вину перед ней. Бет была человеком неискушенным в делах сердечных, доверчивым и чистым, оттого сейчас он ощущал себя еще большей мразью. Не такой мужчина, как он, должен был подарить ей первую ночь и уж тем более не в такой ситуации. Она заслуживала большего.
«Поздравляю, Диксон, — мысленно произнес он, — ты трахнул малолетку. В сложившихся обстоятельствах ты, как настоящий джентльмен, должен был бы сделать ей предложение, — эта мысль вызвала на его губах ироничную усмешку и новую волну ненависти к самому себе. Увы, джентльменом Дэрил никогда не был, и уж тем более не собирался обременять себя брачными узами. Это была правда, но в то же время еще меньшую внутреннюю готовность он чувствовал к тому, чтобы расстаться с нею».
Все это было как-то странно. Дэрил всегда считал, что после того как переспит с женщиной, потеряет к ней интерес, и ее можно будет исключить из списка претенденток на его сердце, а точнее — на место в кровати рядом с ним. Так было всегда. Хотя, справедливости ради стоило признаться в том, что желающих терпеть его нескончаемое хамство или угрюмое молчание практически не находилось. А вот желающих устроить с ним пьяное родео на одну ночь, было хоть отбавляй. Теперь же ситуация складывалась, кажется, иначе. Вместо того чтобы, почувствовав удовлетворение от победы над Бет и отстраниться от нее, объяснив случившееся ошибкой или радостью спасения от ходячих, он все более и более увлекается ею. С каждой минутой сильнее желал ее. Но что же его привлекало? Бесспорно, не последнюю роль сыграла эта волнующая смесь «правильной девочки» и «распутной девки», которая еще долго будет бродить в крови Бет. Этой ночью скромница отступила и ее место заняла горячая дерзкая девчонка. Дэрил вкусил ее сполна, и она привела его в восторг. Хотелось большего! Такого с ним еще не случалось! Подумать только, он был первым! Впервые в жизни ему довелось кататься на «новой машине», на сидениях которой не осталось следов предыдущих владельцев. Бет была чиста, даже запах был другой, и чувство обладания ею туманило разум хлеще самого крепкого виски. Виноват ли он в том, что, в конце концов, утратил контроль? Нет! Она сама виновата, ей не следовало быть такой великолепной, такой соблазнительной и желанной. И вот Бет здесь, в постели рядом с ним, небрежно закинула ногу между его бедер, умастив маленькую ладошку на груди.
Сумасшедшая, она видимо не до конца понимала, как трудно любить Дэрила Диксона. Собственно, и он этого не знал. В жизни его никогда никто не любил: ни пьяница-мать, ни садист-отец, ни преступник-брат, ни подружки-подстилки. Да что уж, он и сам себя презирал. И было за что…
Дэрил провел рукой по ее бархатистой коже, затем коснулся пальцем нежной щеки. Она пошевелилась и улыбнулась той самой улыбкой, что осеняет лики ангелов на полотнах художников минувших эпох. Радость вновь наполнила его сердце, но продлилось это чувство лишь считанные секунды. Кончиками пальцев он ощущал внутреннюю напряженность Бет, увидел, как в ее небесных глазах, по мере осознания действительности, все больше разрастался страх. Видимо сейчас девушку сразили мысли, что омрачали его утро мгновения назад. При этом преображалось и её лицо. Создавалось впечатление, что из глубины натуры вновь восстает и занимает свое законное место благопристойная девица, залившаяся краской стыда в тот самый момент, когда память о произошедшем прошла сквозь пелену сна.