Я танцевал-танцевал, вымок до нитки и перед последней песней почувствовал, что устал. Я тихонечко протиснулся среди танцующих, словно вышел на берег через сильный прибой последней в том концерте песни, и почувствовал, что лето закончилось.
Сложное было лето.
Завтра расскажу историю про то, как 25 июля, то есть две недели назад, моё семейство и меня обобрали на прекрасном Лазурном берегу, и мы остались без денег (без наличных и кредитных карт), без документов (паспортов), практически без средств связи, без приборов, которые показывают время, а впоследствии, в силу отсутствия паспортов, и без обратного билета. Четыре дня возвращения на Родину были таким сильным приключением, что когда я об этом напишу, точно будет интересно почитать.
А на сегодня в Калининграде было объявлено штормовое предупреждение. За окном ветер терзает берёзу и клён. Но местные деревья к ветрам привычны.
11 августа
Дождь не прекращается, зато ветер стих. Сегодня утром впервые целиком, от начала до конца, посмотрел фильм «Звонят, откройте дверь». Этот фильм, когда мой возраст совпадал с возрастом героев, был мне неинтересен и даже нелюбопытен. Когда я увлёкся кино, эта картина входила во все списки, рекомендованные к просмотру любителям хорошего и искреннего кинематографа. Но мне она показалась тогда наивной и чересчур идеологизированной. Короче, так я этот фильм и не видел, точнее, видел отрывки, но целиком посмотреть не удосужился. А сегодня посмотрел и до сих пор пребываю под впечатлением. Попытался привлечь к просмотру дочь, которая пребывает в состоянии увлечения настоящим кино, но из этого ничего не вышло. Её реакция была такая же, как моя в юные годы, поэтому я заранее взял билеты и пойду с сыном, которому семь, смотреть «Ковбоев против пришельцев». Сегодня фильм выходит на экраны. Хочется свежего. Если картина и не понравится, получу удовольствие от того, как её смотрит сын.
А вот шестнадцать дней назад моему семейству и мне было не до удовольствий…
Заканчивалось наше пребывание на Лазурном берегу, мы готовились к сборам, планировали последние покупки и подарки друзьям, приятелям и родственникам. Весь день говорили о том, как уже хочется домой, как надоело даже то, что, казалось бы, надоесть не может. И оттого, что возвращение домой было близким, сердце радостно подскакивало, как всего за несколько недель до того подскакивало от предвкушения отдыха и дальней поездки.
Мой друг, у кого, собственно, мы были в гостях, уже вернулся восвояси, и мы были предоставлены сами себе в арендованном им довольно большом, но безалаберно построенном доме. Вечером того злополучного дня мы сидели у бассейна, беседовали, а дети смотрели телевизор. Было прохладно и ещё не совсем стемнело. Времени было около половины десятого. Уж не помню, что, но мне что-то понадобилось в нашей спальне, и я пошёл туда. Спальня находилась на первом этаже, и её окно выходило в сад. Дети смотрели телевизор буквально в соседней комнате. Когда зашёл в полутёмный коридор, ведущий к спальне, я увидел даже не человека, а просто стремительное движение и руку, которая с силой попыталась захлопнуть дверь нашей спальни изнутри. Дверь, громко хлопнув, открылась. Я вбежал и увидел исчезающего в окне человека и услышал топот ног по камням садовой дорожки.
В комнате всё было перерыто… Очень скоро мы поняли, что остались без наличных денег, которые подготовили, чтобы купить красивые скатерти, покрывала, разную снедь, вкусное оливковое масло, соусы… Всё это мы хотели купить на следующий день на рынке в Сан-Тропе, где карточкой расплатиться невозможно. Но исчезли и кредитные карты, средства связи, подаренный мне и переданный в пользование дочери айпад, мои любимые часы… Обидно перечислять похищенное, но главное – исчезли наши паспорта. Их, скорее всего, прихватили в спешке… Из средств связи у меня остался только мой старенький и далеко не основной телефон, на балансе которого было семь евро.
Через какое-то время после суеты, беготни, криков, бессмысленных судорожных действий пришло оглушительное и при этом внятное осознание ситуации: трое детей, один из которых, по сути, младенец, и трое взрослых, один из которых – пожилой и по КПД близок к младенцу (улыбка), оказались в чужой стране, в предельно дорогом месте без денег, документов и, в общем-то, без жилья, поскольку дом нужно было через день освободить. Машины у нас тоже не было, так как арендованный автомобиль мы в тот день сдали… Мы выгребли все оставшиеся у нас деньги, включая детские, но набранной мелочи не хватило бы даже на такси до ближайшего крупного населённого пункта.
Когда я всё это осознал, мне вдруг стало скучно жить. Именно скучно, так как я понял, что придётся проделывать очень и очень много нервных и трудных действий. При этом я представления не имел, что это за действия и с чего начать.
Прежде всего нужно было вызвать полицию. Но как? На звонки с иностранных телефонов французы вообще не реагируют. Опыт был. Однажды люди в соседнем доме очень сильно и почти до утра веселились, что мешало спать детям. Я решил вызвать полицию, но на мой звонок не отреагировали. И только разбудив местного садовника, мне удалось добиться от полиции каких-то действий. На этот раз я тоже разбудил мирно спящего садовника, который по совместительству был и охранником. Он осмотрел место происшествия, покачал головой, на очень плохом английском спросил что-то вроде: а зачем вы их впустили? (Этот вопрос я оставил без ответа…) После чего нехотя позвонил в полицию.
Сразу скажу: полиция на вызов не поехала. Я сначала ушам не поверил, что они отказываются приехать. Пытался говорить сам, объяснял, что здесь только женщины, дети и я, что мы ограблены… Мне же в ответ спокойно и почти весело говорили, что если нет пострадавших, никто никуда не поедет, а утром мы сами должны приехать в жандармерию и написать заявление, а также получить справку об утрате документов. На мой вопрос: а как же некие следственные действия? Бандиты ведь оставили следы! – мне ответили, что мы сами должны составить список похищенного, и если что-то из перечисленного найдено, нам это вернут. Спрашивать, на чём нам ехать в жандармерию, я не стал.
Когда мне удалось наконец принять более-менее спокойный вид, перестать на чём свет ругать французскую полицию, жандармов, правительство, Францию в целом и даже трёх мушкетёров, когда всё моё семейство кое-как отошло ко сну, я сел, взял свой телефон и написал эсэмэски друзьям, знакомым и приятелям, которые могли в моей ситуации помочь не только советом, но и деньгами. Отправив сообщения, я узнал, что у меня на счету осталось около одного евро. Один, возле мерцающего синим светом бассейна, чистота воды и цвет которого впервые внушали мне отвращение, я так и просидел в ожидании, полусне и полуамнезии до утра. Я представления не имел, что следует в такой ситуации делать. Жизнь в эту ночь представлялась мне отвесной и гладкой скалой, на которую неизвестно как вскарабкаться, хотя это необходимо сделать в самые сжатые сроки (поскольку через два дня нам надо было вылетать, а в самолёт без документов, как известно, не сажают).
14 августа
Я так и не смог уснуть до утра. Сидел, держа в руке мобильный телефон, и ожидал звонков или эсэмэс от тех, кому отправил послания, полные надежды на помощь… В начале восьмого утра по местному времени, то есть в начале десятого по Москве, пришло первое сообщение, точнее – поступили деньги на счёт моего телефона. Только потом я узнал, от кого. Спасибо другу Сане! А дальше закрутилось…
Советы поступали самые разные – от рекомендаций держаться и не унывать, до очень подробных, но как впоследствии выяснилось, абсолютно бесполезных схем действий. В итоге знающие и имеющие подобный опыт люди сообщили: прежде всего необходимо отправиться в ближайшую жандармерию и получить справки об утрате документов. Затем с этими справками нужно как можно скорее мчаться в Марсель за справкой уже от нашего консульства, которая заменит паспорта при пересечении границы. И ещё нужно сфотографироваться для этой справки. К тому же в Марсель необходимо было взять с собой двух граждан России с действующими паспортами в качестве свидетелей, которые могли бы подтвердить наше гражданство. Меня снабдили номерами телефонов нашего консульства в Марселе и порекомендовали не тратить времени. Спешить нужно было потому, что наступил вторник, в среду консульство не работало, а в четверг нам надо было улетать.
Легко сказать, поспешите! Если на то, чтобы доехать до ближайшей жандармерии, денег ещё хватило бы, то добраться до Марселя было не на что. А нам нужен был как минимум микроавтобус: для шести человек нашего семейства и двух свидетелей. Сначала я всё-таки отправился один в жандармерию. Однако оказалось, что нужна не любая жандармерия, а жандармерия «насиональ», потому что в жандармерии «мунисипаль» иностранными гражданами не занимаются. Когда это узнал, я попросил таксиста отвезти меня в нужную жандармерию, и он, конечно же, отвёз меня к зданию жандармерии, где снимался фильм про жандарма из Сан-Тропе с Луи де Фюнесом и где давным-давно никаких жандармов нет, а туристов – хоть отбавляй. В конце концов я нашёл ту самую жандармерию и с огромным трудом получил справки, потому что жандармы, занимающиеся иностранными гражданами, ни на каком языке, кроме французского, не говорят. Уголовное дело по факту кражи у нас денег, ценностей и прочего они не были намерены заводить, предложив мне составить список утраченного, чтобы потом интересоваться на их сайте, нет ли среди найденного наших вещей. Я не стал тратить на это время.
Дальше началось что-то похожее на спасение рядового Райана. Все друзья, кому я послал эсэмэс, в конце концов поняли, что мой призыв о помощи – не розыгрыш и не жульничество. И началось… Придумывались схемы, как передать деньги. Кто-то, зная технологию, оплатил и прислал нам микроавтобус с водителем, который знал, куда ехать, свидетели также нашлись. И мы отправились в Марсель.
По телефону в консульство Марселя дозвониться не удалось, мы ехали практически в никуда, зная, что консульство работает до четырёх, и мы почти наверняка опаздываем… Дом, родина, дождливый Калининград казались такими далёкими, недостижимыми, и от этого страстно желанными. После общения с французскими полицейскими и жандармами мне хотелось увидеть хотя бы одного нашего гаишника или милиционера (не хочу называть их полицейскими). Наши милиционеры представлялись почти ангелами… Да, они такие-сякие-разэтакие! Но черт возьми! Они способны на сочувствие. Не всегда, но способны. И какие бы они ни были – они наши! А ещё они выезжают на вызовы… Через некоторое время мне сообщили знакомые, которые из Москвы смогли дозвониться до консульства в Марселе, что среди дипломатов и их жён есть мои читатели, а ещё продиктовали номер телефона консула. Фамилия консула, Грибков, очень обнадёжила среди этой кутерьмы и дала ощущение, что всё не так уж плохо.
Несмотря на не очень большое расстояние, оказались мы долго. К Марселю поток машин уплотнился, и мы оказались в сплошной пробке. Окраины и спальные районы Марселя – место не для слабонервных. Я периодически звонил консулу Грибкову и говорил, что мы сильно опаздываем, а меня уверяли, что нас ждут. Нам же нужно было ещё найти фотокабину и сфотографироваться. Мы толкались в марсельских пробках больше полутора часов, в итоге нашли в каком-то супермаркете фотокабину. Видели бы вы эти фотографии! Особенно несчастной получилась Машенька. В свои полтора года она к тому же не знала, куда смотреть. Короче, фотографии получились такими, что, если их разместить на определённых сайтах, вполне можно рассчитывать на пожертвования.
Мы подъехали к нашему консульству, которое, кстати сказать, размещается в удивительной красоты особняке и в самом спокойном, зелёном районе Марселя. Нас ждали после рабочего дня более часа. Приятно было подписать несколько своих книжек, которые обнаружились в библиотеке консульства. Нас радушно приняли… Хотя, я понимаю: не будь этих книжек и спектаклей, мы поцеловали бы закрытую дверь и уехали ни с чем. У меня на этот счёт нет иллюзий. Но приняли нас в консульстве очень радушно! Всё показали, рассказали, поведали о том, как живёт маленький островок русской жизни и российской территории.
Когда мы сели оформлять документы, консул Грибков вышел к нам, поздоровался, посочувствовал и сказал, подмигнув вице-консулу, чтобы денег с нас не брали, на что я развёл руками и сказал, что денег-то у нас и нет, а потом добавил фразу, которую многие любители литературы знают и помнят: «Жё нё манж па сис жур» («Je пе mange pas six jours» – «Я не ел шесть дней», – так говорил Киса Воробьянинов в «Двенадцати стульях»). Мне показалось, что я неплохо пошутил, но господин Грибков устало посмотрел на меня и сказал: «Знаете, здесь все так говорят. Мы это слышим по многу раз на дню. Так что не думайте, что получилось оригинально…»
Возвращались мы уже затемно. И как свойственно русским людям, счастливо думали, что нам даже повезло… Но оказалось, это ещё не всё.
Дело в том, что мы прилетели в Ниццу из Варшавы, так как из Калининграда до Варшавы в три раза ближе, чем из Москвы. И обратные билеты у нас также были из Варшавы, на самолёт Польских авиалиний. Я задал вопрос консулу, не будет ли с этим проблем, потому что справки, которые мы получили, были хоть и красивые и с фотографиями, но всё-таки это не паспорта. Консул объяснил, что с такими справками мы можем запросто перемещаться по странам Шенгена, вполне можем доехать на машине до Польши и пересечь российско-польскую границу. К тому же, отметил консул, справки написаны на русском и английском языках, так что они во всех странах выдаются одинаковые. Я успокоился, но напрасно…
Французы нас с нашими справками в Варшаву не выпустили. На регистрации, увидев справки, тут же вызвали дежурную. Явилась типичная равнодушная раздражённая француженка. Долго с удивлением рассматривала справки, долго с кем-то говорила по телефону, а потом по рации. И сообщила, что нам необходима виза в Польшу, а по этим справкам она может выпустить нас только в Россию. Никакие доводы о том, что у нас, собственно, была польская виза, по которой мы въехали в Польшу, а потом прилетели во Францию, никакие аргументы, мол, у нас нет паспортов, в которые можно поставить какую бы то ни было визу, никакие увещевания на неё не подействовали. Это было самым тяжёлым моментом во всех этих испытаниях: усталые дети, усталая тёща, большой багаж, отсутствие денег и произвол некомпетентной служащей аэропорта… а плюс к тому досада, духота и нестерпимое желание вернуться домой. В общем, самолёт улетел без нас. Потом пришёл вялый поляк – представитель польской авиакомпании… Они с дежурной о чём-то беседовали, а мы стояли, совершенно не понимая, что делать дальше… И вдруг эта мадам всплеснула руками и сказала на плохом английском: «Ой, мсье, простите, я забыла, что Польша – страна Евросоюза!»
Не буду подробно рассказывать, как друзья из Москвы нашли представителя «Аэрофлота» в Ницце, как к счастью, пусть и за огромные деньги, были найдены для нас места, как мой кемеровский друг своей карточкой оплатил билеты, как мы прибыли в Москву, как тот друг, который первым бросил деньги на мой телефон и тем начал наше спасение, привёз нам ночью в «Шереметьево», зная мою любовь к Грузии, горячие хинкали, свежайшую зелень, лаваш и настоящий грузинский лимонад, завезённый тайком, в обход эмбарго, через Белоруссию. Потом не без помощи друзей были куплены билеты до Калининграда, которые нам продали по нашим несчастным справкам, потом московский рассвет и… Когда наш багаж не полностью долетел до Калининграда, мы просто тихонечко засмеялись. Люди, которым также не дошёл багаж, возмущались, требовали компенсации, грозились подать в суд, истерили. Мы же спокойно и даже с улыбкой оформили заявку на недошедший багаж и поехали ДОМОЙ.
Как мне хотелось обнять друзей, которые помогали, советовали, возили и кормили, которые заботились… Страшно представить, что было бы, если бы их не было. Как доехать до консульства, потом – до аэропорта, где ночевать, каким образом наладить связь и даже получить денежный перевод, если нет никаких документов? Это абсолютно не продумано, и мы там, в этом прекрасном месте с фантастическими пальмами, соснами, дивным морем, цикадами, вином, невероятной роскошью… мы там абсолютно беззащитны. И никто, кроме друзей и даже малознакомых и вовсе незнакомых, но соотечественников, не поможет.