Не сразу ответил хитрый Матура.
— Что ж замолчал, сказывай! — нетерпеливо промолвил Ярослав.
— Боюсь, чтобы не прогневать твою милость.
— Сказывай, не бойся ничего.
— Видишь, дело-то какое, княже, — нерешительно заговорил боярин, — шестой год после покойной-то княгини твоей вдоветь изволишь, непригоже, княже, тебе вдовому оставаться.
— А! Ты вот о чем, — улыбнулся Ярослав.
— Княжичи и княжна малолетки, кто за сиротами-то присмотрит, коли родимой матушки нет?.. — продолжал Матура.
— Что ж ты, боярин, женить меня хочешь?
— Не я один, княже, вся Тверь так говорит: бояре, гости, выборные люди — все хотят молить тебя, чтобы ты вступил в брак вторично!
— Довольно, Матура, оставь эти речи! — с досадой проговорил князь. — В моей воле и вдовство, и женитьба.
— Как ты изволишь пожелать, милостивец княже, так и поступай! Где уж мне, худородному, указывать!..
В тоне его ответа звучала обида.
— Ну, полно, боярин, не сердись, я не желал тебя обидеть.
— Твоя воля, княже, не смею я и слова супротив тебя промолвить.
— Поедем-ка скорее, чтоб к ужину не запоздать, — сказал князь, стараясь замять неприятный разговор.
Они ехали молча. Безмолвие бора нарушалось только топотом коней.
Сидя за ужином, Ярослав хотел вызвать на разговор Матуру, но тот упорно отмалчивался.
Хитрый боярин знал, что его молчание тягостно для князя и что тот в другой раз будет поспокойнее слушать советы боярина о женитьбе.
Ярко горела на небе утренняя звезда. Ночную темноту не тревожил еще слабый луч рассвета, когда перед княжескими хоромами уж были приготовлены для князя и его любимого отрока кони. Будить Ярослава не пришлось, он сам проснулся и, быстро одевшись, поспешно вышел на крыльцо.
Шла мелкая пороша. Легко оседланные кони нетерпеливо били копытами о землю и рвали поводья.
— С полем будешь сегодня, княже, — уверенно заметил один из ловчих.
— Пошли, Господь, добычу, — весело отозвался князь и ловко вскочил на коня.
— Вот, княже, меня укорил, а я так все помню.
И Матура указал на несколько небольших домиков, выстроенных на берегу.
— А вот и слободка твоего ловчего пути, где ты можешь всю заправу с ловчими сделать, прежде чем пойти на лов.
— Прости, Матура, незанарок поклепал на тебя, — промолвил князь, — вижу, что ты обо всем позаботился.
За слободкой начинался густой сосновый бор.
— Все у тебя, княже, будет под рукою: и сохатые здесь не переводятся, и туров не мало, а медведи так те даже и белого дня не боятся!
— Чего же медлить, Матура? О завтра день и вели приготовиться ловчим.
— В твоей воле, господине княже, коли изволишь, все будет сделано.
Всадники повернули коней и отправились восвояси.
Некоторое время они ехали молча, но Матура решил про себя, что надо воспользоваться благоприятной минутой, и первый прервал молчание:
— Все, кажись, теперь попривел ты в порядок, княже: с соседями в мире состоишь, Тверскую землю укрепляешь, детей своих из неволи вызволил, а вот про одно и забыл…
С изумлением взглянул Ярослав на боярина.
— А ну, про что? — добродушно спросил он его. — Мне что-то невдомек.
Не сразу ответил хитрый Матура.
— Что ж замолчал, сказывай! — нетерпеливо промолвил Ярослав.
— Боюсь, чтобы не прогневать твою милость.
— Сказывай, не бойся ничего.
— Видишь, дело-то какое, княже, — нерешительно заговорил боярин, — шестой год после покойной-то княгини твоей вдоветь изволишь, непригоже, княже, тебе вдовому оставаться.
— А! Ты вот о чем, — улыбнулся Ярослав.
— Княжичи и княжна малолетки, кто за сиротами-то присмотрит, коли родимой матушки нет?.. — продолжал Матура.
— Что ж ты, боярин, женить меня хочешь?
— Не я один, княже, вся Тверь так говорит: бояре, гости, выборные люди — все хотят молить тебя, чтобы ты вступил в брак вторично!