Император презрительно посмотрел на пацана и попытался достучаться до здравого смысла безумца:
– Ты что, не понимаешь, с кем имеешь дело? Я – хозяин огромного государства, от края до края континента. Одно мое слово и этот гадюшник сровняю с землей. У меня руки не доходили до этого, потому что все зверье сидело тихо и не мешало. Но если ты действительно вздумаешь поссориться, то я пришлю армию и подожду, когда с тебя живого сдерут шкуру, натянут на барабан и заставят так идти до столицы, наяривая марши. Поверь, мои медики сумеют тебя заставить это сделать. А потом уже ты сдохнешь.
Володя медленно развел руки и несколько раз хлопнул в ладони. Затем щелкнул пальцами и справа от него высветился прозрачный зеленоватый лист, украшенный крохотными яркими буквами.
– Армия, говоришь. Ну давай посмотрим. В первый год после атаки Сколково, империя дважды посылала карательные батальоны. Потеряла четырнадцать тысяч человек, но не смогла даже сквозь чащобу до города пробиться. Поэтому все накопленные артефакты, все полезные и ценные вещи так и остались не вывезенными... Затем была вторая попытка через десять лет, уже специально подготовленных людей. Маги, ворожеи, егеря, разного рода авантюристы, наобещавшие твоим предкам грандиозный успех. Еще пять тысяч идиотов в минус. Ну и потом каждые пятнадцать-двадцать лет небольшие группы пытались найти дорогу к Сколково, заканчивая одинаково... Последнее время сюда не суются ни беглые преступники, ни дорожная стража, ни егеря. Все знают, что конец одинаков. В лучшем случае голову на палке где-нибудь на развилке дорог выставят. Или схарчат, даже косточек не оставят...
Легким жестом развеяв магический лист, Володя снова сложил руки на груди и закончил свое краткое выступление:
– Можешь привести хоть две армии, мы их всех используем. Кого моя ребята не доедят, на удобрения пустим или работать заставим. Пни корчевать, дороги облагораживать, дома штукатурить. Зомби работа всегда найдется. Но в этом случае, если ты действительно вздумаешь объявить мне войну, я пошлю своих людей с ответным визитом. И они сделают именно так, как ты только что грозился. Сдерут с тебя шкуру и с барабаном на шее пригонят сюда. Где ты превратишься окончательно в кикимору и будешь лягушек жизни учить... Докси, сделаешь это для меня?
– С удовольствием, – тут же отозвалась бывшая карательница.
Стоявшая рядом женщина надула капризно губки и легонько стукнула кулачком в плечу своему господину:
– А я? Я тоже хочу с него шкуру содрать! Почему ей все, а я опять на вторых ролях?
– Я вас обеих пошлю. Пусть Докси стражу и егерей на мою сторону переманивает, а ты уж можешь и ножиком помахать, раз так хочется... Короче, господин император, ты меня услышал. Сколково как было вольным городом, так и остается. Кому не нравится – могут у себя с горя отсосать... Я собираюсь здесь жить-поживать, добром торговать и жизни радоваться. Буду людей на работу приглашать, артефакты на ярмарку и в другие города отсылать. И советую тебе вернувшись домой хорошенько подумать, как нам дальше жить. Потому что я человек добрый и отходчивый. От тебя лично пока больших проблем не имел. И если мы договоримся по-хорошему, то вполне могу казне первой свои поделки продавать. А ты уже дальше наваривайся, если сочтешь нужным, на перепродаже.
Старик обессиленно обмяк в кресле. Как же так? Ведь он – Император! От одного его слова в ужасе разбегаются любые враги! А тут – какой-то пацан...
– А артефакт? Мой артефакт? Зачем он тебе! Ты ведь и так молод, мощь этой дряни тебя просто сожжет!
– Нету больше артефакта. Был, но весь кончился. Поэтому можешь порадоваться, что столь страшная штука никому и никогда не достанется. Ни тебе, ни еще кому-либо. Все. Вопрос закрыт.
В полуобморочном состоянии императора загрузили обратно, попутно сунув в руки охране небольшую корзинку со свежим хлебом, сыром, разнообразной зеленью и кувшинчиком молока. Зеленый водитель прикрыл дверь, предупредив на прощание:
– Вы за дедом присмотрите, парни. Мы к нему без претензий, пусть домой спокойно возвращается. Но если вдруг лесничего вздумает обидеть, так ведь в самом деле на удобрения пустим.
На этой веселой ноте аудиенция у бургомистра Сколково закончилась.
Обратную дорогу император помнил плохо. Его настолько выбило из колеи крушение грандиозных планов, что он не обратил внимания ни на сопровождавших железный мини-поезд монстров, ни на лесничего, с поклоном проводившего сгорбленного старца в обратный путь.
Все, что казалось незыблемым, разрушилось подобно карточному домику. Верные егеря и Докси – служат какому-то прощелыге. Надежда на здоровье и божественные силы сгинула на проклятых болотах. Никому не интересный городишко неожиданно собирается вновь поднять голову и даже грозится завалить рынок артефактами, на изготовлении которых неплохо набил руку столичный Университет. Правда, клепают там в основном дурные поделки, которым грош цена в базарный день, но конкурентов ведь не было. А теперь? И как с этим наглецом договариваться, если ни рычагов давления, ни каких-либо подходов? Как вообще дальше жить, если ты всего лишь никому не нужный кусок старого дерьма, не сумевший решить простейшую проблему...
Охранники всю дорогу ехали молча, стараясь ни жестом, ни звуком не обратить на себя внимание хозяина. Ведь по старой привычке наверняка попытается на ком-либо сорвать злобу, а кто сейчас под рукой?
Медленно, шаркая ногами, император поднялся по лестнице в центральный зал. Слух о том, что миссия завершилась провалом, уже прошелестел по дворцу и вокруг все словно вымерло. Только из-за дальней портьеры осторожно выглядывал Цирик, раздумывая – может тоже потеряться? Подождать, пока чуть буря подуляжется и риск потерять голову станет ближе к приемлимым величинам?
Посмотрев на огромный трон, император вытер набежавшую слезу и медленно повалился на бок. Это молодые еще как-то могут бороться с навалившимися непреодолимыми проблемами, а старому человеку много не надо. Разок пропустить сокрушающий удар – и все, сердечко кирдык.
Когда в Сколково приволокли свежие новости, Маша посмотрела на аршинные заголовки газет и зло сплюнула:
— Я знаю. Сначала не понимала, а теперь знаю. Вот только роль младшей сестры меня совершенно не устраивает. Потом я расскажу тебе, почему я выжила и до сих пор не вскрыла себе вены. Потом. Когда будет настроение. А сейчас я всего лишь хочу побыть с мужчиной, который мне нравится. Который подарил свободу, делит хлеб и кров, не требуя чего-либо взамен. И я хочу, чтобы ты получил того, что действительно заслуживаешь. Потому что я это хочу. А еще вижу, как ты старательно отводишь взгляд, когда ненароком оказываюсь совсем рядом... Как думаешь, я уже достаточно возбуждена, чтобы сразу превратиться в наездницу?
Ева чуть потерлась набухшими губками о ладонь и Володя почувствовал, что его возбужденный член вот-вот вынырнет из пены словно перископ подводной лодки. Все же для молодого организма столь долгое воздержание способно сотворить разные забавные шутки. Тем более, когда похожая на подростка эльфийка уже сбросила с себя халатик, забралась в ванную и аккуратно опустилась, сопровождая свое движение протяжным стоном удовольствия.
— Как давно я была одна, мой господин... Слишком давно...
— Я — Володя, а...
Закрыв рот ему поцелуем, Ева устроилась поудобнее и начала медленно двигаться, неожиданно крепко обняв его бедрами. Затем замерла на секунду, довольно улыбнулась и прошептала, наклонившись поближе:
— Как ты меня ждал, сразу отозвался. Но мы только начали, мой хороший. Только начали. Отдохни, поласкай мою грудь, мой зад. Я уверена, что через пару минут ты снова захочешь, чтобы мы продолжили. А я не стану тебя отпускать. Ты теперь мой. Весь, без остатка.
В голове у Володи еще мелькали какие-то дурные мысли, типа: а чего это меня опять трахают и без письменного разрешения? Но потом он плюнул на остатки испарившегося раздутого самомнения и вцепился губами с твердый коричневые сосок. Все эти заморочки с освобожденными рабами подождут. Сейчас у него куда как более важное дело. И раз, еще раз, дубинушка кончим!
Наскоро вытершись, продолжили на безразмерной кровати. Будто заранее знал, комнату заставил призраков отдраить до зеркального блеска и белье сменить на новое. Так что на траходроме кувыркались еще час, до полного изнеможения. И лишь потом, откинувшись на подушки, парень лениво поинтересовался:
– Окна-то хоть закрыты? А то могли всех соседей воплями перебаламутить.
– Не волнуйся, здесь звукоизоляция сделана как следует. Поэтому шнурки с колокольчиками на кухню и проведены, чтобы в случае необходимости слуг вызывать.
— Слуг? У меня только телохранитель. Да и то Чинук сейчас вроде как умотал с новобранцами пиво дегустировать в соседнюю деревню.
– Ну, тогда кофе чуть позже я тебе сварю. Или вон барона попросим, раз все равно рядом околачивается.
-- Че-го?! Мюнхгаузен, вуайерист ты старый, какого хуя?
Из стены высунулась прозрачная башка, изобразила эдакое оскорбленное удивление и выдала:
– А что? Я лишь могу только позавидовать. Молодость-молодость, где мои го...
В сторону барона полетела подушка:
– Слышь, ты, шпион-самоучка! Еще раз за таким застукаю, устрою тебе такую обструкцию, что взвоешь! Понял меня?
– Так ведь не виноват! Театра нет, кикиморы со своим трах-тибидох на болотах уже приелись. Пилюриус настоящая спирохета, от бутылок с самогоном гоняет. Чем мне заняться?
– Скучно тебе, папочка? Ну так ладно, будут тебе все радости мира... Ева, что там в последнем трактате было про развоплощения и силу духа?
Барон обиделся:
– Да что такое – как чего не по нему, так сразу развоплощение. Выбрал сыночка на свою голову.
Лежавшая рядом с Володей Ева приподняла голову и попыталась успокоить старожила: