Эльфы, тем временем, уже исчезли в портале. Лариат на сей раз вошел во тьму последним.
— Теперь твоя очередь, — ведьма легонько подтолкнула Климова к клубящейся черноте.
Тот сделал несколько шагов вперед и вскоре, благодаря навалившейся на него невыносимой боли, понял, что мир, в котором родилась ведьма, расположен очень и очень далеко.
Песчаный берег, залитый ярким и жарким летним солнцем. Шелестящие заросли камыша справа и слева. Синее, усыпанное сотнями бриллиантов-бликов полотно реки, которая соседствовала с широким подсолнуховым полем, за которым, подобно серо-белому миражу, высилась далекая горная гряда с заснеженными вершинами.
«А тут все как дома», — подумал Матвей, как только пришел в себя после перемещения и осмотрелся.
— Совершенно верно, — согласилась ведьма, со слабой и немного грустной улыбкой глядя на Климова. — Наши миры имеют немало схожих черт. Однако есть и различия. Здесь ты не найдешь заводов-исполинов, автомобилей, компьютеров и других проявлений научно-технического прогресса, который на Земле воспринимается как дар, что, на самом деле, очень и очень спорно. Зато о магии и существовании тех, кто по твердому убеждению землян встречается только в сказках, мифах и фантастических произведениях, тут знают абсолютно все. Ты не удивишь здешних обитателей историями о великане-оборотне, инквизиторской тюрьме, населенной всевозможными чародеями, магических поединках, проклятьях и так далее. Однако предел тому, что в твоем мире считается необычным, есть даже тут. И компании из одноногой ведьмы, странно одетого юноши и двадцати эльфов, выглядящих так, словно попали под воздействие сильнейшей черной магии, здесь сильно удивятся. А где удивление, там и слухи, которые обязательно доползут до ушей тех, с кем мне лучше не пересекаться.
— И что же в таком случае делать? — спросил Матвей. Он не был особенно растерян или напряжен, поскольку чувствовал, что ведьма абсолютно спокойна. Возвращение в родной мир словно бы придало ей дополнительные силы.
— Наведение морока — отдельный вид магического искусства. Я посвятила его изучению и совершенствованию не один год и, что греха таить, всегда рада продемонстрировать этот свой талант. Сейчас ты и Драконоловы образуете круг. Немного магии — и мы все будет выглядеть иначе, более привычно для этого мира.
Остроухие выполнили безмолвный приказ ведьмы, обступив ее. Матвей втиснулся между двумя эльфами — те были почти на голову выше — и замер в ожидании.
— Должна предупредить: процедура предстоит малоприятная, но ты должен сохранять полную неподвижность, иначе морок ляжет не так, как нужно, — ведьма серьезно посмотрела на Климова, дождалась кивка и приступила к чародейству.
Воздух вокруг эльфов и Матвея задрожал, будто раскалившись, однако жара не было. Зато спустя пять-шесть секунд пришел зуд. Чесалось все тело, глаза и даже носоглотка. Климов стиснул челюсти, борясь с яростным желанием основательно пройтись ногтями по рукам, ногам, животу и спине.
— Полная неподвижность!.. — строго напомнила ведьма. Она медленно разворачивалась вокруг себя, совершая руками плавные пассы. Глаза горели красным огнем.
К зуду прибавилась ломота, а в глазах стало темнеть. Вскоре Матвея обступила непроглядная чернота, и даже воздух, казалось, загустел и с трудом лился в пылающую огнем носоглотку.
К счастью, долго пытка не продлилась. И как только Климов вновь смог видеть, зуд и ломота почти мгновенно сошли на нет. Облегченно выдохнув, Матвей покачал головой и замер, глядя на окруживших его созданий.
Ростом около метра, кривоногие, покрытые густой зеленой шерстью, длинноносые, пухлогубые и с широко посаженными выпуклыми глазами, похожими на совиные. Тонкие руки с широкими ладонями и едва видимыми пальцами существа держали сложенными на выпуклых животах. Вдобавок, у каждого имелся хвост — длинный, голый и с кисточкой. Климову при взгляде на преобразившихся эльфов становилось не по себе: слишком уж силен был контраст между их настоящим обликом, болезненным и жутким, от которого так и веяло безысходностью, и тем забавным и в чем-то даже нелепым, приобретенным благодаря ведьминым чарам.
— Этот народ называется арьеджалы. Мирные существа, обладающие магией, способной укреплять все, чего она коснется, — произнесла ведьма. Она тоже заметно преобразилась: стала выше, волосы посветлели и теперь были уложены в сложную прическу. Однако вместе с этим хозяйка убежища постарела лет на пятнадцать — на обретшем добродушное выражение лице основательно прибавилось морщин. А сарафан сменился на черное платье с длинными рукавами и высоким горлом. — Именно поэтому арьеджалам всегда рады на стройках. Их магия делает прочнее и фундаменты, и стены, и крыши. Здания, построенные с участием этого народа, гораздо долговечнее, им практически не страшны стихийные бедствия.
«Значит, меня тоже превратили в нечто подобное», — Матвей опустил глаза, чтобы рассмотреть себя, но не увидел ни коротких кривых ног, ни зеленой шерсти, ни круглого живота. Ведьма сохранила ему человеческий облик, поменяв только одежду: вместо джинсов и толстовки, которые уже очень давно требовали стирки, на Климове были просторные серые штаны и длинная рубаха из хлопка, а вместо кроссовок — нечто вроде сандалий.
— Что касается тебя, то я поменяла лишь цвет волос, сделав твою изрядно отросшую шевелюру и бороду рыжими. И украсила лицо веснушками, чтобы оно не казалось слишком уж мрачным и напряженным, — сказала улыбающаяся ведьма. — Ну а теперь о деле. В пяти часах ходьбы находится Нильброкс, довольно большой город, в котором и живет нужный мне маг, способный превратить заготовки, — она кивнула на мешок, висящий на плече Матвея, — в полноценное и уникальное оружие. Нам несказанно повезло: в Нильброксе полным ходом идет строительство крупнейшего музея магии, а потому присутствие арьеджалов вполне закономерно. Сейчас там десятки представителей этого народа.
— Но ведь с нами ненастоящие арьеджалы, — возразил Матвей.
— Верно. Однако это не играет роли. Как ты видишь, все они похожи друг на друга как две капли воды и, уверяю, от настоящих совершенно не отличаются. Что до магии арьеджалов… Она не понадобится. Я уже говорила, что Нильброкс — крупный город. Там есть на что посмотреть, и для местных жителей наши остроухие помощники будут выглядеть группой арьеджалов, заработавших выходной и отправившихся изучать достопримечательности. Я выступлю в роли сопровождающего мага-переводчика, без которого арьеджалы, говорящие на очень сложном языке, не смогли бы общаться с представителями других видов. Ну а ты будешь кем-то вроде прораба.
Матвей задумчиво покивал, а ведьма, объявив, что пора в путь, забрала у него мешок и подошла к реке. Поставив мешок возле самой кромки воды, она достала маленькую, будто игрушечную лодку.
— Согласись, пять часов пешим ходом — это долго и утомительно, — ведьма с довольной улыбкой обернулась к Климову. — Однако магия поможет нам преодолеть путь до Нильброкса гораздо быстрее и с большим комфортом.
Затем Лариат решил использовать второе свое оружие — Разящую Лапу, посох в виде драконьей конечности с тремя когтистыми пальцами, с которых срывались молнии, дамажащие весьма и весьма ощутимо. От них можно было только уворачиваться, и около минуты Матвей только и делал, что выдавал вокруг босса один кульбит за другим. При этом приходилось быть очень внимательным и не приближаться к «барьеру» из других Драконоловов, иначе те агрились и били, кто копьем, кто саблей, и защититься от их ударов не представлялось возможным.
К счастью, вскоре Лариат вновь взялся за клинки, и Матвей, осмелев, снес ему еще двадцать процентов запаса жизни — не без помощи Ункаса, который старательно удерживался позади остроухого и расстреливал его взрывающимися болтами. Долгое время троллю удавалось воевать «в тылах», однако бесконечно это продолжаться не могло: вместо того, чтобы выполнить серию рубящих ударов, предназначающуюся Матвею, Драконолов отступил, развернулся и парой движений саблями укоротил полосу ХП Ункаса аж на три четверти.
При взгляде на мигающую красным коротенькую черточку над головой тролля, защищенной нелепым водолазным шлемом, Климову стало страшно. Он не желал терять Ункаса так же сильно, как и проигрывать Лариату.
А эльф, тем временем, решил развить успех. Тролль, теснимый боссом, отступал — к образовавшим круг и замершим Драконоловам…
— Стой! — крикнул Матвей, но было поздно: один из остроухих пронзил коротышку копьем. Острие вышло из груди Ункаса, и в то же мгновение пет начал становиться прозрачным.
Сохраняя боевую стойку, Климов изо всех сил стиснул пальцами рукояти сабель и заскрипел зубами. А глаза его не отрывались от собранного из нулей и единиц существа, ставшего за время в игре настоящим другом. Он смотрел на Ункаса последние секунды, а когда тот превратился в надгробный камень, полупрозрачный и чуть светящийся зеленым, Лариат вынудил его вспомнить, что сражение еще не закончено.
Без помощи стреляющего тролля дело пошло куда тяжелее. Эльф почти не давал возможности нанести удар, однако Матвей пользовался каждым шансом отнять у противника драгоценные хитпоинты. И, пускай с трудом, но подвел бой ко второй стадии.
Она почти ничем не отличалась от начала поединка. Единственное — эльфы встали теснее, что значительно сократило пространство для маневров. Но это уже едва ли было проблемой: Матвей успел изучить атаки Лариата. Трудности возникали лишь в те моменты, когда остроухий брался за Разящую Лапу и требовалось уходить от молний, но так, чтобы не приближаться к грозящим задамажить «зрителям». Четырежды Климов все-таки попадался на копья и клинки, и за ошибки приходилось щедро платить хитами. К счастью, он основательно запасся и лечилками, и бафами, что помогло ему одержать победу — пускай не быструю и далеко не безболезненную. Горечь, вызванная гибелью, Ункаса с каждой минутой все сильнее сжимала горло.
Поверженный Лариат опустился на четвереньки, почти упершись лбом в землю. Несколько секунд он оставался неподвижным, затем над его головой вновь возникла полоса ХП, а сам он встал и подошел к Матвею. Поклонился.
— Ты доказал, что достоин нашей помощи, и мы готовы отправиться с тобой на охоту, — произнес он. — Отныне и до того момента, пока необходимый зверь не окажется у тебя в руках, мы подчиняемся тебе безоговорочно.
— Спасибо, — тихо ответил Матвей, глядя на то место, где не стало Ункаса.
Эльф проследил за его взглядом, опустил голову.
— Твой друг сражался храбро. Жаль, что он не пережил эту битву. Желаешь ли ты попрощаться с ним, перед тем как мы двинемся за добычей?
Климов кивнул и медленно подошел к надгробному камню. Присел на корточки, а перед глазами возникло сообщение, где говорилось, что он может сделать на томбстоуне эпитафию и тогда памятник останется здесь навсегда. Подумав, Матвей вывел на виртуальной клавиатуре:
«Здесь пал смертью храбрых Ункас из рода Подземных Троллей. Он был мал, однако его храбрость и верность не знали границ».
Как только он закончил, надгробный камень перестал просвечивать и превратился в прямоугольник из светло-серого гранита, а набранные Климовым слова засияли алым.
«Мне очень грустно, что твой друг не увидел, как ты в очередной раз одолел противника, — написала ведьма, едва Матвей выпрямился и направился к Драконоловам. — Я бы с удовольствием подарила Ункасу жизнь в реальном мире, но увы: он не обладает необходимым для этого потенциалом. В отличие от двух десятков родичей того, кого ты столь эффектно одолел несколько минут назад. И теперь пришла пора извлечь их из игры. Лариат и его эльфы подчиняются твоим приказам. Сейчас я открою портал, и ты велишь им пройти сквозь него. Остальное — моя забота. Однако ты должен помнить об еще одном, не менее важном деле».
— Все я помню… — прошептал Матвей, чувствуя, как завладевшее им опустошение сменяется страхом.
Вскоре возле эльфийского шатра возникло облако черноты, и эльфы-Драконоловы один за другим отправились в портал, чтобы обрести жизнь в реальном мире.
Квест второй: Третий лишний — 9
Спустя три часа Матвей был уже в совершенно другой части «Новадэйз Фэнтези», в локации под названием «Заброшенный карьер». Следуя указаниям ведьмы, он отыскал на полпути к дну нагромождение из нескольких здоровенных темно-серых глыб, где сидела горгулья, оцифрованная хозяйкой убежища.
Завидев Климова, тварь рыкнула и открыла закрепленный на груди металлический ящик, в котором обнаружилась банка с густым желтым зельем. Как только Матвей забрал ее и смазал несколько арбалетных болтов, горгулья взмыла в воздух и исчезла в разлившемся над карьером черном пятне портала. А Климов, устроив среди глыб засаду, стал ждать.