Роул и Коул отреагировали мгновенно: едва осьминог-гигант показался над поверхностью, как в него устремились напитанные магией Марины болты.
— Теперь не уйдет… — Лестер хищно оскалился, глядя, как по исполинской туше проходят волны судорог. Он уже стоял у пушки, взяв спрута на прицел.
— Я готова, — сообщила Марина, поглаживая череп китобоя Вэйлуса.
Пушка щелкнула, и гарпун вонзился в осьминога-«императора». Чародейка, получив власть над исполинским головоногом, направила его к Хоттергейту. Дирижабль развернулся, набрал высоту и медленно поплыл следом.
Благодаря магии Императорский Осьминог двигался не привычными для его сородичей рывками, а очень плавно, едва заметно шевеля вытянутыми щупальцами. Как и Единорог, этот монстр оказался настоящим гигантом — никак не меньше двадцати метров. Плыл он у самой поверхности, и прозрачная вода позволяла как следует рассмотреть чудо-улов. Серую шкуру спрута покрывал темный извилистый узор, десятки присосок чуть заметно светились голубым. Стоило представить, что такая махина выныривает перед кораблем, опутывает судно щупальцами и топит, как по спине пробегал очень неприятный холодок.
Однако долго любоваться добычей Матвею не пришлось, спасибо Летунам и Панцирникам. Почувствовав, что квест на поимку монстра почти выполнен, твари начали нападать куда активнее. Под конец, когда до острова оставалась пара сотен метров, Климов даже начал тревожиться: хватит ли маны?
Хватило, но впритык. И когда дирижабль, наконец, добрался до безопасной зоны, а для Матвея спустили веревочный трап, тот облегченно выдохнул.
Из-за размеров монстра китобои не смогли подвести его близко к берегу, и Климову пришлось добираться до него вплавь. Пронзив осьминога острогой, пиромант Бруно забрал его щупальца, глаза, кровь и чернила. Затем выбрался из воды и основательно закупился у Орландо фиалами с маной, хилками и взрывающимися болтами для арбалетов Роула и Коула.
— Смотрю, охота удалась? — торговец широко улыбнулся, хвастаясь отсутствием трех передних зубов. — Знатную зверюгу приволокли, ничего не скажешь…
Кивнув и попрощавшись, Матвей вышел на пляж. Дирижабль висел над водой, команда Лестера ждала пироманта Бруно: им предстояло путешествие на противоположный конец Хоттэргейта, прямиком в Проклятую топь.
— Скоро польет, — глава китобоев кивнул на тучи, что медленно наползали из-за соседнего острова с потухшим вулканом. Серо-лиловая клубящаяся громада время от времени подмигивала вспышками молний. — Так что полетим напрямик. Конечно, по пути тварей понацепляем, но эту куда лучше, чем возиться с Броненосцем под проливным дождем. В такую дрянь-погоду он становится гораздо сильнее.
Матвей кивнул, и дирижабль отправился в путь. Он медленно плыл над зеленым куполом джунглей, за спиной рокотал гром, а впереди виднелось несколько Невесомых Гнезд, в которых обитали Корлунги — очень опасные полуптицы-полуведьмы.
— Сейчас будет жарко, — предупредил капитан Лестер, серьезно глядя на Матвея. — С этими бешеными тварями очень сложно справиться, так что, парень, сосредоточься.
Радиус агра у Корлунг оказался более чем солидным. До первого гнезда было еще три десятка метров, когда его обитательница с диким визгом пулей вылетела выяснять, что за наглецы посмели нарушить границы ее территории.
Тварь с черным оперением и седовласой старушечьей головой имела двухметровый размах крыльев, впечатляющие когти на птичьих лапах, феноменальные скорость и маневренность и могла плеваться ядом. Запас хитпоинтов у нее был в разы больше, чем у Красных Летунов и Панцирников, а потому агрить сразу нескольких Корлунг Матвей не собирался. С такими созданиями лучше разбираться по одному, так что он велел Лестеру остановить дирижабль и приготовился обороняться.
Корлунга, не переставая верещать, уже летела на него, выставив лапы с растопыренными когтистыми пальцами. Морщинистое лицо с длинным горбатым носом было искажено злобой, глаза свирепо таращились.
Матвей встретил тварь огнем, и та, вспыхнув, резко нырнула вниз.
— Сейчас с другой стороны зайдет!.. — прокричал Лестер.
Так и вышло. Корлунга пролетела под дирижаблем, заложила вираж, и, когда та возвращалась, Климов вновь поймал ее огненным потоком. Полоска жизни ведьмы сократилась уже на две трети, сама она на бреющем полете пронеслась над деревьями и развернулась для очередной попытки атаковать.
— Так-то! — взревел Лестер, когда монстр бесполезной головешкой затерялся в джунглях, и остальные китобои поддержали капитана одобрительными возгласами.
Путешествие продолжилось, однако едва ли не через каждые пять минут дирижабль замирал, а Матвею приходилось сражаться с очередной Корлунгой. Следовавшая по пятам стихия оказалась очень нетерпеливой дамой — вскоре над экипажем возник темный навес грозового облака.
— Эх, не успеем, — сокрушался капитан китобоев, поглядывая то на небо, то в сторону Проклятой топи. — Польет дождь — намаемся…
«И я бы бежал, — подумал он. — На самый край света. Главное — с тобой».
— Как ты думаешь, сколько еще это будет продолжаться? — Алена отстранилась и серьезно посмотрела на Матвея. — Ведьма без конца твердит о плане, о подготовке и прочем, но, мне кажется, ничего не двигается с мертвой точки.
— Если бы я только знал… — с нотками вины и злости одновременно ответил тот. — В лаборатории, которую ведьма построила под этим зданием, я видел три огромные клетки и аквариум. Они предназначены для каких-то гигантов. Возможно, поимка этих чудовищ и является ее конечной целью.
— Даже если так, и клетки, и аквариум до сих пор пусты. И совершенно неизвестно, сколько еще времени они будут пустовать… — Алена с тоской посмотрела на небо и прошептала, — и сколько еще раз тебе придется рисковать жизнью. Ведьма ведь… — она прервалась, всхлипнула, — не делает тайны из всего, через что тебе приходится проходить. Она рассказывала мне и про Аерариум, и про инквизиторскую тюрьму, и про оборотня. А я едва не сходила с ума, пока ждала, когда ты вернешься. И стоит подумать, сколько еще раз все это повторится… — слезы не дали ей договорить.
Матвей обнял Алену, прижал к себе, борясь с нахлынувшей волной гнева. Неспособность противостоять происходящему была сродни смертельной болезни. Он прекрасно понимал, что ведьму не одолеть ни силой, ни хитростью. Та превратила его в робота, выполняющего приказы, и от успеха зависела жизнь не только самого Матвея, но и Алены.
— Ио умерла два дня назад, — сказала Алена, успокоившись. Поймав удивленный взгляд Климова, она пояснила: — Та девушка-геймер с фиолетовыми волосами, что была здесь до тебя.
— Да, я помню. Ведьма оцифровала ее, отправила в Проклятый град, и там Ио встретилась с Чумной химерой. Но откуда ты о ней знаешь?
Девушка грустно улыбнулась.
— Я же говорила, у меня много работы. И мне часто приходится помогать ведьме в том зале. Уборка, принеси-подай… Тут все очень странное, абсолютно все, но помещение, где находятся Ярослав Озеров и Зозимос, хуже всего. Я его просто ненавижу. И очень боюсь, что однажды увижу в нем тебя… — она повернулась к Матвею, и тот вновь увидел в серых глазах слезы.
— Этого не произойдет, — как можно тверже ответил Климов. — Тех, кто был до меня, ведьма оцифровывала. А мне дает возможность создать персонажа, раскачать его и прочее.
— Я слышала это, и не раз, — Алена нахмурилась, покачала головой. За время плена у ведьмы ее волосы заметно отросли и стали виться. Матвей, хоть и был полон грустных мыслей, не мог не отметить, что это очень красиво. — Но ты уже трижды рисковал жизнью. И… если случится самое плохое, мне станет все равно, насколько сильна ведьма. Она получит сполна… — девушка прервалась, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов.
— Ничего подобного не случится, — повторил Матвей. Однако он совершенно не чувствовал уверенности в собственных словах, и от этого по коже у него пробежал мороз.
Каждое из ведьминых заданий могло стоить Климову жизни. А ведь, по ее собственным словам, это было только начало, подготовка… И у Матвея не имелось причин сомневаться, что теперь его ждет куда более серьезная и опасная работа. Значит, однажды Алена действительно может увидеть его в зале по соседству с Ярославом Озеровым и сатиром Зозимосом.
Матвей представил, как девушка смотрит на него, искалеченного, погруженного в беспамятство, как пятится, дрожа, прижимая пальцы к носу и рту…
Климов сглотнул, тряхнул головой и, проморгавшись, остановил взгляд на отвалах, за которыми укрывался город — такой же серый, как и шлаковые горы, грязный и населенный угрюмыми людьми. Однако сейчас Матвей посчитал бы за счастье очутиться там вместе с Аленой, жить в какой-нибудь убогой панельной пятиэтажке, позабыв о столице, известности и виртуальных мирах. Он бы воспринял как дар возможность ежедневно просыпаться в полседьмого утра от истеричных трелей будильника, толкаться в переполненной маршрутке или трамвае, чтобы доехать до комбината, где его бы ожидала какая-нибудь коксовая батарея, домна или вовсе канализация. А затем возвращаться домой, чтобы поужинать и заснуть под пьяные вопли дворового «электората». Еще полгода назад все это казалось Климову не жизнью, а убогим существованием. Однако в то время ему не приходилось коротать часы в заброшенном приюте, терпеть боль, будучи вырываемым из игры через магический портал, красться по населенным магами городам, время от времени всаживая в живот инъекции с зельем невидимости, пробираться по темным коридорам инквизиторской тюрьмы или гнаться за великаном-оборотнем, который способен одним движением размозжить противнику голову… В игре Матвей справлялся бы с такими заданиями полным азарта, но, перекочевав в реальность, они приносили лишь страх и боль.
«В виртуале каждый может быть героем, но жизнь возвращает все на свои места. А порой еще и извратит так, что происходящее сделает честь любому кошмару…» — с горечью подумал он.
Вырваться из кошмара… Вот все, чего хотел Матвей. Он каждый день прокручивал в голове варианты, как вместе с Аленой освободиться из плена ведьмы. Побег, клич о помощи в виртуале, отказ повиноваться, пока хозяйка убежища не отпустит хотя бы девушку… Ничто из перечисленного не было выходом. Возможно, стоило попросить помощи у инквизиторов, когда Матвей в теле Вольфганга попал в их тюрьму. Однако, даже если бы его и согласились выслушать, у ведьмы оказалось бы достаточно времени, чтобы уйти, перед этим навредив Алене или вовсе убив ее. Эта женщина рассчитала все очень точно, сделав любимую Матвея заложницей, и теперь тот был связан по рукам и ногам. Однако у Климова ни разу не возникло мысли освободиться от «пут» и спасаться самому. Во-первых, спасаться было бесполезно: ведьма обладала невероятными возможностями и легко отыскала бы Матвея в любом уголке земного шара. А во-вторых, он слишком сильно любил Алену и больше всего на свете мечтал создать с ней то, чего судьба лишила его в первые годы жизни, — семью. Вот и получалось, что пока у Климова был лишь один путь — безропотно выполнять указания ведьмы…
«Мне безумно жаль, но твоей любимой пора возвращаться к работе, — раздался в голове голос ведьмы, и Матвей вздрогнул. Алена с тревогой посмотрела на него. — Сегодня очень хлопотный день, Мирон занят и не может спуститься, поэтому будет лучше, если ты сам скажешь ей об этом».
Меньше всего Матвею хотелось отпускать Алену, да еще и говорить, что ей нужно идти. Но выбора не было.
Климов слез с окна, помог сделать то же самое любимой, и та, едва оказавшись в коридоре, неожиданно разрыдалась.
— Не хочу туда… — всхлипывала Алена, упираясь лбом в плечо растерянного Матвея. — Там снова будет… этот…
— Этот? — переспросил Климов. — Кто?