Человек подошел к краю крыши.
– Что-нибудь не так? – спросил он.
– Ой… – сказала Анюта, давясь смехом. – Ой… Не могу!
Он присел, взялся одной рукой за край крыши и спрыгнул. Мать от неожиданности отскочила.
Овчарка лаяла, приседая на передние лапы, но с места не двигалась, хотя была отвязана.
– Я хотел как лучше, – сказал человек.
– Их же есть нельзя будет! – закричала Анюта в восторге.
– Точно, – расстроился человек. – А я и не подумал…
Он неожиданно сунул кисть прямо матери в лицо. Мать снова отскочила.
– Вы попробуйте, – предложил человек. – Может ничего?
Мать хватала ртом воздух. Человек перевел кисть на Анюту. Анюта хихикнула, отворачивая лицо. Но кисть упорно продвинулась за ней. Анюта зажмурилась и лизнула. И снова хихикнула.
– Бястыжая! – закричала мать. – А ну йдзи у дом! Я кому гавару!
Анюта посмотрела на человека. Человек кивнул. Анюта неохотно повиновалась.
Она смотрела в окно кухни. Отсюда было только слышно, как лает собака. Человек что-то объяснял матери, размахивая руками. На нем были вытертые широкие джинсы, уже не модные. Джинсы продавались даже у них в магазине, в деревне. Волосы у него были очень короткие.
– Сумасшедший, – вслух сказала Анюта и пошла в комнату, смотреть на себя в зеркало. Потом вернулась.
Овчарка гавкнула последний раз. Дверь в кухню отворилась, и мать с сумасшедшим вошли.
Анюта смотрела на сковородку.
– Нашто яблоки красиць, не пойму, – бурчала мать.
– А красиво, – сказал человек.
Мать постучала пальцем по лбу. Она уже не боялась.
– Ну дык… поешь щас. А потом поцягаеш. Як мимо собаки пролез, я не пойму, – сказала она неодобрительно.
– Она у нас знаете как кусается, – сказала ему Анюта. – Даже на своих лает.
Человек держал кисть в руке, как будто не знал, что с ней делать. Он взглянул на Анюту, пожал плечами и покрасил еще одно яблоко.
– Злазь!.. Злазь, кому гавару! – надрывалась мать.
Человек подошел к краю крыши.
– Что-нибудь не так? – спросил он.
– Ой… – сказала Анюта, давясь смехом. – Ой… Не могу!
Он присел, взялся одной рукой за край крыши и спрыгнул. Мать от неожиданности отскочила.
Овчарка лаяла, приседая на передние лапы, но с места не двигалась, хотя была отвязана.
– Я хотел как лучше, – сказал человек.
– Их же есть нельзя будет! – закричала Анюта в восторге.
– Точно, – расстроился человек. – А я и не подумал…
Он неожиданно сунул кисть прямо матери в лицо. Мать снова отскочила.
– Вы попробуйте, – предложил человек. – Может ничего?
Мать хватала ртом воздух. Человек перевел кисть на Анюту. Анюта хихикнула, отворачивая лицо. Но кисть упорно продвинулась за ней. Анюта зажмурилась и лизнула. И снова хихикнула.
– Бястыжая! – закричала мать. – А ну йдзи у дом! Я кому гавару!
Анюта посмотрела на человека. Человек кивнул. Анюта неохотно повиновалась.
Она смотрела в окно кухни. Отсюда было только слышно, как лает собака. Человек что-то объяснял матери, размахивая руками. На нем были вытертые широкие джинсы, уже не модные. Джинсы продавались даже у них в магазине, в деревне. Волосы у него были очень короткие.
– Сумасшедший, – вслух сказала Анюта и пошла в комнату, смотреть на себя в зеркало. Потом вернулась.
Овчарка гавкнула последний раз. Дверь в кухню отворилась, и мать с сумасшедшим вошли.
Анюта смотрела на сковородку.
– Нашто яблоки красиць, не пойму, – бурчала мать.
– А красиво, – сказал человек.
Мать постучала пальцем по лбу. Она уже не боялась.