— Людей же будет выходить целая толпа. Мало ли что может случиться. И эта овчарка мирно лежит, ее не волнуют рывки поезда. Когда люди выйдут, тогда ей займемся, — ответила старшая.
Я, лежа, завилял хвостом и посмотрел тоскливо в глаза обеим. Погладили меня и пошли.
А я спокойно доехал до Бобруйска. В свое время слышал не раз странную фразу "В Бобруйск, животное!", и вот в шкуре животного попал в этот город. Первое впечатление — это первый большой город, который я увидел уже собакой. Райцентр, правда, меньше Мариуполя, но около станции есть конечная остановка троллейбусов. Много девятиэтажных домов. И на удивление много евреев среди местных. На станции вагоны с шинами для БелАЗов. При мне один мужик из приезжих сказал сыну, что их тут делают. Получается, тут Белшина. Выходит, Бобруйск это город белорусских евреев и белорусских колес. Такое первое впечатление.
Тут и переночевал в зале ожидания под лестницей. А вот дальше были проблемы в лице пригородных поездов старого типа. Это на промежуточной остановке мог вскочить, и не успевали выгнать. Но на этой станции не вышло сесть в поезд до Жлобина. После собак в Любани мне меньше всего хотелось шляться по городским улицам и дворам. Там-то город тысяч на десять человек, а тут раз в двадцать больше, и бродячих собак тоже больше. Но надо было что-то делать. Посему потопал с куском сала на спине на восток по железной дороге.
Добрался без драк, и на остановке Березина сел на следующий поезд на Жлобин. В этом городе, пропахшем почему-то металлургическим комбинатом, тоже без проблем не обошлось при пересадке. Весь день ушел на дорогу до Гомеля.
Одна радость, что повидал в Бобруйске Березину, сгубившую Наполеона, и Днепр в Жлобине, и на следующий день Сож в Гомеле. Все три реки сотни по полторы метров в ширину. Не впечатлили после украинского Днепра.
И как раз в Гомеле я встретил Новый Год, 1982-й год. Походил, полюбовался на новогоднюю елку на привокзальной площади, потом лежал в зале ожидания пассажирских поездов и слушал новогоднее поздравление Леонида Ильича Брежнева. Не буду ее пересказывать, но он действительно не врал, обещая улучшение благосостояние народа, жаль, неразборчиво и долго говорил. Вполне порядочный, пусть и туго соображающий, старик у власти. Не то, что Янукович. Я уж молчу про тех мразей, кто ему пришел на смену.
Рядом компания приличных мужиков в ожидании поезда с налитыми стаканами ждала конца речи. Я пристроился рядом, сало сбоку, а сам сидел смирно и смотрел на телевизор. И когда показали кремлевские куранты, на которых стрелка шла к полуночи, я повернулся к компании. Просяще глядя и поскуливая, показал лапой на бутылку. И пасть приоткрыл. Младший из них спросил:
— Это что, выпить хочешь за Новый Год?!
— Уф! — подтвердил я его слова. Переглянулись мужики, и старший из них налил мне водки прямо в рот. Я сходу закрыл пасть, и не зря: с непривычки "блондинка" обожгла ее внутри. С непривычки помотал головой, и под бой курантов проглотил водку. Моментально отхватил кусок сала от "ссобойки" и потихоньку разжевал.
Соседи чокнулись и выпили, меня гладили и даже колбасой угостили. Потом все смотрели новогодний концерт. Спецэффекты меня не впечатляли, но с удовольствием посмотрел на молодых Пугачеву и Кобзона. И не мозолили глаза зажравшиеся морды, не знающие, куда потратить свои миллионы. Счастливая эпоха, восьмидесятые. В культуре расцвет, подлинный. Уже нет глупых ограничений, еще нет извращений. Я хорошо запомнил Евровидение-2014. Одним из конкурсантов был извращенец, загримированный под бородатую девушку. Ее победа это диагноз психиатра всей Европе. Сердючка тоже извращение, но это явный стеб, а не попытка выставить извращение нормой жизни.
Утром я уже был в пригородном поезде, едущем в сторону Брянска. Пожалуй, я не буду подробно рассказывать дальнейший путь, наскучит вам. Путь мой лежал через Брянск, Воронеж, Саратов и дальше через Казахстан к востоку от Аральского моря в Ташкент. Всякого было, и бегство от собаколовов, и от самих собак, и собачьи бои, и ошибки и неудачи с поездами, но на православное Рождество я пересек казахстанскую границу, и на Старый Новый Год попал в теплый Ташкент. Белорусское свежее сало меня здорово выручило: не терял в дороге время на поиски еды. А вот на месте пришлось крутиться.
Город встретил меня такой же зимой, как была и в БССР. Снега тоже хватало. Повсюду слышалась узбекская речь кроме русской. Блин, большой город, больше Донецка. Хорошо, что два месяца в запасе. Потому я поставил себе задачу изучить город, и до конца месяца разведывал местность. Ел, что бог пошлет. И авиастроительный завод нашел, и его окрестности обследовал очень старательно.
Сам город очень красивый. Перед вокзалом музей паровозов и тепловозов под открытым небом, весь его облазил. Много фонтанов и бассейнов, правда, на зиму закрыты. На здания любовался. Очень много советских высотных зданий с учетом национальных традиций. Строители по возможности украшали дома мусульманскими орнаментами и арками. Это не небоскребы-стекляшки на фотографиях в каком-нибудь Дубае, по виду которых непонятно, где построены. А тут стоит какой-нибудь Дом Культуры, а на стенах узоры как в Тадж-Махале, и такие же арки внизу. Вот и верь после этого словам, что не отличить дома в Ташкенте и Ленинграде. Много мавзолеев, древних крепостей, минаретов видел. Красота!
Пожил я так в городе, ночуя и питаясь, где и как повезет, а потом в начале февраля явился на авиастроительный завод. На главную проходную не поперся, там же проход через здание. Проскочил через ворота, и все дела по проникновению. Плевое дело для того, кто был в Афганистане.
А дальше мне надо было решать две задачи: питание на месте и разведка территории. Прикинул и сообразил, что надо все делать одновременно, то есть разведывать территорию, ища еду. В первую очередь нашел заводские столовые, а потом раздевалки рабочих. Нашел я все цеха и другие заводские здания на этой огромной территории. Больше всего меня заинтересовали сборочные цеха, потому что в одном из них мне надо было находиться. Вот в них и рядом крутился, зная, что там будет Брежнев.
Сначала просто крутился в цехах, наблюдая за сборкой Илов, а еду выпрашивая и по мусорным бакам собирая. Заметил, что некоторые комплектующие возят рабочие на ручных тележках, и попробовал помогать, то есть толкать тележку. Грузчики увидели, что я все время пытаюсь помогать, и сделали легкосъемную упряжь. Короче, я стал полноценным членом бригады грузчиков, а меня в благодарность нормально стали кормить. И в душе, примыкающем к раздевалке, мыли меня от грязи. Мухтаром назвали, но, думается мне, зря: тот пес был черно-рыжий, а я черно-серый. Неплохо устроился, но временно.
Где-то в середине марта по заводу начали едва ли не толпами ходить строгие люди в штатском, а во всех цехах и на территории убираться грязь и мусор в усиленном режиме, вылизывали даже те уголки, куда раньше если и заглядывали, так только по нужде. Мной интересовались чекисты, но отстали, когда заметили мой скромный труд.
Утром 23 марта меня хотели спрятать в одной подсобке, но вовремя спрятался недалеко от главной проходной, не теряя ее из виду. Ждал долго, почти до обеда. И тут вижу, как засуетились на проходной, а потом валит толпа в парадных деловых костюмах. И в центре внимания высокий старик плотного телосложения, а на лице знаменитые брови. Сам Леонид Ильич Брежнев пожаловал на наш завод союзного значения. Так, отслеживаю их перемещение.
Оба-на, в мой родной цех топают. Я перебежками к нему ближе. Точно, к нам идут. Мне везло в том отношении, что, с утра торчавшие, местные гэбисты куда-то пропали. Без проблем вбежал в цех и заныкался в угол. А в цеху толпы людей, и собрались на лесах, с которых собирали самолеты. На меня, к счастью, не обратили внимания.
Леонид Ильич проходит по цеху, подходит к одному из самолетов и, похоже, пройдет под крылом и лесами, где целая толпа. Я протискиваюсь через толпу и галопом со скоростью гепарда подбегаю спереди к делегации и гавкаю, надрывая глотку. Привстаю на задние лапы и машу ими, как будто отталкивая назад. И так делаю поочередно и на зрителей, и на Брежнева. Один из делегации, явно с военной выправкой, приостанавливает генсека и показывает на меня помощникам:
— Уберите собаку, только не стреляйте.
— Может, сообщим, чтобы встретили спецы по отлову бродячих животных?
— Людей же будет выходить целая толпа. Мало ли что может случиться. И эта овчарка мирно лежит, ее не волнуют рывки поезда. Когда люди выйдут, тогда ей займемся, — ответила старшая.
Я, лежа, завилял хвостом и посмотрел тоскливо в глаза обеим. Погладили меня и пошли.
А я спокойно доехал до Бобруйска. В свое время слышал не раз странную фразу "В Бобруйск, животное!", и вот в шкуре животного попал в этот город. Первое впечатление — это первый большой город, который я увидел уже собакой. Райцентр, правда, меньше Мариуполя, но около станции есть конечная остановка троллейбусов. Много девятиэтажных домов. И на удивление много евреев среди местных. На станции вагоны с шинами для БелАЗов. При мне один мужик из приезжих сказал сыну, что их тут делают. Получается, тут Белшина. Выходит, Бобруйск это город белорусских евреев и белорусских колес. Такое первое впечатление.
Тут и переночевал в зале ожидания под лестницей. А вот дальше были проблемы в лице пригородных поездов старого типа. Это на промежуточной остановке мог вскочить, и не успевали выгнать. Но на этой станции не вышло сесть в поезд до Жлобина. После собак в Любани мне меньше всего хотелось шляться по городским улицам и дворам. Там-то город тысяч на десять человек, а тут раз в двадцать больше, и бродячих собак тоже больше. Но надо было что-то делать. Посему потопал с куском сала на спине на восток по железной дороге.
Добрался без драк, и на остановке Березина сел на следующий поезд на Жлобин. В этом городе, пропахшем почему-то металлургическим комбинатом, тоже без проблем не обошлось при пересадке. Весь день ушел на дорогу до Гомеля.
Одна радость, что повидал в Бобруйске Березину, сгубившую Наполеона, и Днепр в Жлобине, и на следующий день Сож в Гомеле. Все три реки сотни по полторы метров в ширину. Не впечатлили после украинского Днепра.
И как раз в Гомеле я встретил Новый Год, 1982-й год. Походил, полюбовался на новогоднюю елку на привокзальной площади, потом лежал в зале ожидания пассажирских поездов и слушал новогоднее поздравление Леонида Ильича Брежнева. Не буду ее пересказывать, но он действительно не врал, обещая улучшение благосостояние народа, жаль, неразборчиво и долго говорил. Вполне порядочный, пусть и туго соображающий, старик у власти. Не то, что Янукович. Я уж молчу про тех мразей, кто ему пришел на смену.
Рядом компания приличных мужиков в ожидании поезда с налитыми стаканами ждала конца речи. Я пристроился рядом, сало сбоку, а сам сидел смирно и смотрел на телевизор. И когда показали кремлевские куранты, на которых стрелка шла к полуночи, я повернулся к компании. Просяще глядя и поскуливая, показал лапой на бутылку. И пасть приоткрыл. Младший из них спросил:
— Это что, выпить хочешь за Новый Год?!
— Уф! — подтвердил я его слова. Переглянулись мужики, и старший из них налил мне водки прямо в рот. Я сходу закрыл пасть, и не зря: с непривычки "блондинка" обожгла ее внутри. С непривычки помотал головой, и под бой курантов проглотил водку. Моментально отхватил кусок сала от "ссобойки" и потихоньку разжевал.
Соседи чокнулись и выпили, меня гладили и даже колбасой угостили. Потом все смотрели новогодний концерт. Спецэффекты меня не впечатляли, но с удовольствием посмотрел на молодых Пугачеву и Кобзона. И не мозолили глаза зажравшиеся морды, не знающие, куда потратить свои миллионы. Счастливая эпоха, восьмидесятые. В культуре расцвет, подлинный. Уже нет глупых ограничений, еще нет извращений. Я хорошо запомнил Евровидение-2014. Одним из конкурсантов был извращенец, загримированный под бородатую девушку. Ее победа это диагноз психиатра всей Европе. Сердючка тоже извращение, но это явный стеб, а не попытка выставить извращение нормой жизни.
Утром я уже был в пригородном поезде, едущем в сторону Брянска. Пожалуй, я не буду подробно рассказывать дальнейший путь, наскучит вам. Путь мой лежал через Брянск, Воронеж, Саратов и дальше через Казахстан к востоку от Аральского моря в Ташкент. Всякого было, и бегство от собаколовов, и от самих собак, и собачьи бои, и ошибки и неудачи с поездами, но на православное Рождество я пересек казахстанскую границу, и на Старый Новый Год попал в теплый Ташкент. Белорусское свежее сало меня здорово выручило: не терял в дороге время на поиски еды. А вот на месте пришлось крутиться.
Город встретил меня такой же зимой, как была и в БССР. Снега тоже хватало. Повсюду слышалась узбекская речь кроме русской. Блин, большой город, больше Донецка. Хорошо, что два месяца в запасе. Потому я поставил себе задачу изучить город, и до конца месяца разведывал местность. Ел, что бог пошлет. И авиастроительный завод нашел, и его окрестности обследовал очень старательно.
Сам город очень красивый. Перед вокзалом музей паровозов и тепловозов под открытым небом, весь его облазил. Много фонтанов и бассейнов, правда, на зиму закрыты. На здания любовался. Очень много советских высотных зданий с учетом национальных традиций. Строители по возможности украшали дома мусульманскими орнаментами и арками. Это не небоскребы-стекляшки на фотографиях в каком-нибудь Дубае, по виду которых непонятно, где построены. А тут стоит какой-нибудь Дом Культуры, а на стенах узоры как в Тадж-Махале, и такие же арки внизу. Вот и верь после этого словам, что не отличить дома в Ташкенте и Ленинграде. Много мавзолеев, древних крепостей, минаретов видел. Красота!
Пожил я так в городе, ночуя и питаясь, где и как повезет, а потом в начале февраля явился на авиастроительный завод. На главную проходную не поперся, там же проход через здание. Проскочил через ворота, и все дела по проникновению. Плевое дело для того, кто был в Афганистане.
А дальше мне надо было решать две задачи: питание на месте и разведка территории. Прикинул и сообразил, что надо все делать одновременно, то есть разведывать территорию, ища еду. В первую очередь нашел заводские столовые, а потом раздевалки рабочих. Нашел я все цеха и другие заводские здания на этой огромной территории. Больше всего меня заинтересовали сборочные цеха, потому что в одном из них мне надо было находиться. Вот в них и рядом крутился, зная, что там будет Брежнев.
Сначала просто крутился в цехах, наблюдая за сборкой Илов, а еду выпрашивая и по мусорным бакам собирая. Заметил, что некоторые комплектующие возят рабочие на ручных тележках, и попробовал помогать, то есть толкать тележку. Грузчики увидели, что я все время пытаюсь помогать, и сделали легкосъемную упряжь. Короче, я стал полноценным членом бригады грузчиков, а меня в благодарность нормально стали кормить. И в душе, примыкающем к раздевалке, мыли меня от грязи. Мухтаром назвали, но, думается мне, зря: тот пес был черно-рыжий, а я черно-серый. Неплохо устроился, но временно.
Где-то в середине марта по заводу начали едва ли не толпами ходить строгие люди в штатском, а во всех цехах и на территории убираться грязь и мусор в усиленном режиме, вылизывали даже те уголки, куда раньше если и заглядывали, так только по нужде. Мной интересовались чекисты, но отстали, когда заметили мой скромный труд.
Утром 23 марта меня хотели спрятать в одной подсобке, но вовремя спрятался недалеко от главной проходной, не теряя ее из виду. Ждал долго, почти до обеда. И тут вижу, как засуетились на проходной, а потом валит толпа в парадных деловых костюмах. И в центре внимания высокий старик плотного телосложения, а на лице знаменитые брови. Сам Леонид Ильич Брежнев пожаловал на наш завод союзного значения. Так, отслеживаю их перемещение.
Оба-на, в мой родной цех топают. Я перебежками к нему ближе. Точно, к нам идут. Мне везло в том отношении, что, с утра торчавшие, местные гэбисты куда-то пропали. Без проблем вбежал в цех и заныкался в угол. А в цеху толпы людей, и собрались на лесах, с которых собирали самолеты. На меня, к счастью, не обратили внимания.
Леонид Ильич проходит по цеху, подходит к одному из самолетов и, похоже, пройдет под крылом и лесами, где целая толпа. Я протискиваюсь через толпу и галопом со скоростью гепарда подбегаю спереди к делегации и гавкаю, надрывая глотку. Привстаю на задние лапы и машу ими, как будто отталкивая назад. И так делаю поочередно и на зрителей, и на Брежнева. Один из делегации, явно с военной выправкой, приостанавливает генсека и показывает на меня помощникам: