— Не настоящие? Что же еще надо сотворить, чтобы заслужить почетное звание настоящих?
— Эти простаки оставили вас в живых. От Псов вы так легко не ушли бы.
— Как это случилось, что такой, как ты, путешествует вместе со священником Истока?
— Такой, как я? Быстро же ты судишь, женщина. Вероятно, мне следовало бы побриться.
Она отвернулась от него к Дардалиону.
— Поищем место для лагеря, — сказал священник. — Детям нужно поспать.
— Теперь всего три часа пополудни, — заметил Нездешний.
— Им нужен особый сон, поверь мне. Давай сделаем привал.
— Пойдем-ка со мной. — Нездешний отошел с ним футов на тридцать от дороги. — Что это тебе взбрело в голову? Мы не можем посадить их к себе на шею. У нас только две лошади, а Псы рыщут повсюду. Псы либо наемники.
— Я не могу их бросить — но ты поезжай.
— Что ты сделал со мной, священник? — взревел Нездешний.
— Я? Ничего.
— Околдовал ты меня, что ли? Отвечай.
— Я не умею колдовать. Ты волен делать что хочешь, исполнять любые свои причуды.
— Я не люблю детей. И женщин, которым не могу заплатить, тоже.
— Нам нужно найти тихое место, где я мог бы облегчить их страдания. Сделаешь ты это для нас перед отъездом?
— О каком отъезде ты толкуешь?
— Я думал, ты хочешь уехать, избавиться от нас.
— Как же, избавишься тут. Боги — будь я уверен, что ты меня околдовал, я убил бы тебя, клянусь!
— Не делал я этого. И не стал бы, даже если бы умел.
Бормоча вполголоса проклятия, Нездешний вернулся к Даниаль и детям. При виде его девчушки уцепились за юбку Даниаль, вытаращив глазенки от страха.
Он подошел к своей лошади и дождался Дардалиона.
Она отвернулась от него к Дардалиону.
— Поищем место для лагеря, — сказал священник. — Детям нужно поспать.
— Теперь всего три часа пополудни, — заметил Нездешний.
— Им нужен особый сон, поверь мне. Давай сделаем привал.
— Пойдем-ка со мной. — Нездешний отошел с ним футов на тридцать от дороги. — Что это тебе взбрело в голову? Мы не можем посадить их к себе на шею. У нас только две лошади, а Псы рыщут повсюду. Псы либо наемники.
— Я не могу их бросить — но ты поезжай.
— Что ты сделал со мной, священник? — взревел Нездешний.
— Я? Ничего.
— Околдовал ты меня, что ли? Отвечай.
— Я не умею колдовать. Ты волен делать что хочешь, исполнять любые свои причуды.
— Я не люблю детей. И женщин, которым не могу заплатить, тоже.
— Нам нужно найти тихое место, где я мог бы облегчить их страдания. Сделаешь ты это для нас перед отъездом?
— О каком отъезде ты толкуешь?
— Я думал, ты хочешь уехать, избавиться от нас.
— Как же, избавишься тут. Боги — будь я уверен, что ты меня околдовал, я убил бы тебя, клянусь!
— Не делал я этого. И не стал бы, даже если бы умел.
Бормоча вполголоса проклятия, Нездешний вернулся к Даниаль и детям. При виде его девчушки уцепились за юбку Даниаль, вытаращив глазенки от страха.
Он подошел к своей лошади и дождался Дардалиона.
— Ну, кто хочет проехаться со мной? — Не получив ответа, Нездешний хмыкнул. — Я так и знал. Пошли вон к тем деревьям — там и устроимся.
Немного времени спустя Дардалион уже рассказывал детям старинные волшебные сказки, убаюкивая их своим мягким голосом, а Нездешний лежал у костра, глядя на женщину.
— Хочешь меня? — внезапно спросила она.
— Сколько это стоит?