— Диковинная штука получилась, — заметил он. — Как-то она у тебя реветь будет? У нас делают долбленые трубы, из сухой сосны.
Закончив просушку трубы, Симов собрался ее испробовать.
— Стой, стой! Нельзя тут реветь, ты зверей всех разгонишь да Ильича разбудишь.
Симов согласился с Данилычем и отправился в зимовье. Плотно захлопнув за собой дверь и заложив отдушины, он уселся на нары и, прикоснувшись уголком рта к мундштуку трубы, с силой потянул в себя воздух через нее. Из зимовья понеслись приглушенные вопли.
Час тренировки не прошел даром. К концу первого урока Симов мог на одном тоне протянуть полминуты. Теперь оставалось отработать переливы песни — переход с одного тона на другой. Прервав занятия, он вышел из своей «студии» передохнуть и покурить.
— Ну, паря, ловкая труба получилась, — одобрительно отозвался Гавоила Данилыч. — Главное, реви тонким голоском, как молодой бычок. На такой рев звери лучше отзываются. Еще перебор освоить надо. Тогда и к изюбрам вали…
Второй час занятий Симов посвятил «перебору». Проснувшийся Рогов с удивлением прислушался к реву.
— Это кто там? — спросил он Уварова.
Из зимовья вышел Симов.
— Ну, как?
— Подходяще… В аккурат, точно получается, — ответил Прокоп Ильич. Взяв трубу, он с интересом разглядывал ее, вертел в руках, примерял к губам..
— Дивье какое! Ловко сработано. Это уж не рассохнется, не треснет. Ну, лейтенант, с этой музыкой мы теперь всех зверей пересчитаем.
Изготовление ваба — рёвной трубы.
…Через час на таборе остался привязанный Батыр, а охотники разошлись по лесу встречать вечернюю зорю. На долю Симова пришелся Гаврашковый ключ. Добравшись к последнему увалу в вершине Гаврашковой пади, он поднялся до середины его и замаскировался среди каменных глыб. Серый цвет его солдатской шинели как нельзя лучше сливался с окружающей местностью. Теперь нужно было запастись терпеньем и ждать изюбров.
С заходом солнца, волнуясь, Симов в первый раз проревел в трубу. Получилось гораздо хуже, чем в зимовье. Захотелось вернуть свой «вопль», но притаившееся эхо услужливо подхватило его и, бросаясь из стороны в сторону, понесло по распадку, по сопкам… Наконец стихло. Симов собрался было повторить свой позывной, но в этот момент донесся отдаленный, еле слышный ответный клич. Сомнений не было: ответил изюбр!
Симов нетерпеливо смотрел в ту сторону, на побуревшую, красно-оранжевую вершину горы. Рев повторился ближе. Бык шел к охотнику.
Симов поднял трубу и ответил изюбру. Не успело стихнуть эхо, как донесся грозный ответ.
Зверь вышел на вершину сопки; на фоне малинового заката показался темный стройный силуэт.
К великому удивлению охотника, бык оказался с небольшими, как шпильки, рожками. Приподняв голову и вытянув шею, он с новой силой повторил свою угрозу «сопернику», мимоходом яростно пободал молодую листвянку и быстрыми шагами направился вниз по увалу. Он шел напрямик, перелесками, то исчезая в чаще, то появляясь на опушках. Спустившись до середины косогора, зверь остановился метрах в двухстах от охотника и, вытянув шею, снова заревел устрашающим голосом. Стало ясно, что это старый олень с короткими уродливыми рожками.
Такой бык как производитель не имеет никакой ценности: его потомство слабо и немощно. Поэтому Симов решил добыть этого оленя и поспешил прореветь в трубу. Зверь неожиданно встревожился и, взметнув голову, замер на месте. Он понял обман. Рявкнув грубым басом, он сделал несколько скачков в гору, снова остановился и, повернувшись боком, прислушался.
Теперь исход охоты решал меткий выстрел. Симов открыл стрельбу. Быстро работая затвором, он в несколько секунд опустошил магазин карабина. Из трех просвистевших пуль только одна закончила свой полет глухим ударом, попав в зверя. Изюбр осел назад, переступил несколько шагов и бешеным галопом, пятиметровыми прыжками, помчался к вершине сопки. Через минуту зверь скрылся из вида.
Вечером искать раненого оленя было бесполезно.
— Диковинная штука получилась, — заметил он. — Как-то она у тебя реветь будет? У нас делают долбленые трубы, из сухой сосны.
Закончив просушку трубы, Симов собрался ее испробовать.
— Стой, стой! Нельзя тут реветь, ты зверей всех разгонишь да Ильича разбудишь.
Симов согласился с Данилычем и отправился в зимовье. Плотно захлопнув за собой дверь и заложив отдушины, он уселся на нары и, прикоснувшись уголком рта к мундштуку трубы, с силой потянул в себя воздух через нее. Из зимовья понеслись приглушенные вопли.
Час тренировки не прошел даром. К концу первого урока Симов мог на одном тоне протянуть полминуты. Теперь оставалось отработать переливы песни — переход с одного тона на другой. Прервав занятия, он вышел из своей «студии» передохнуть и покурить.
— Ну, паря, ловкая труба получилась, — одобрительно отозвался Гавоила Данилыч. — Главное, реви тонким голоском, как молодой бычок. На такой рев звери лучше отзываются. Еще перебор освоить надо. Тогда и к изюбрам вали…
Второй час занятий Симов посвятил «перебору». Проснувшийся Рогов с удивлением прислушался к реву.
— Это кто там? — спросил он Уварова.
Из зимовья вышел Симов.
— Ну, как?
— Подходяще… В аккурат, точно получается, — ответил Прокоп Ильич. Взяв трубу, он с интересом разглядывал ее, вертел в руках, примерял к губам..
— Дивье какое! Ловко сработано. Это уж не рассохнется, не треснет. Ну, лейтенант, с этой музыкой мы теперь всех зверей пересчитаем.
Изготовление ваба — рёвной трубы.
…Через час на таборе остался привязанный Батыр, а охотники разошлись по лесу встречать вечернюю зорю. На долю Симова пришелся Гаврашковый ключ. Добравшись к последнему увалу в вершине Гаврашковой пади, он поднялся до середины его и замаскировался среди каменных глыб. Серый цвет его солдатской шинели как нельзя лучше сливался с окружающей местностью. Теперь нужно было запастись терпеньем и ждать изюбров.
С заходом солнца, волнуясь, Симов в первый раз проревел в трубу. Получилось гораздо хуже, чем в зимовье. Захотелось вернуть свой «вопль», но притаившееся эхо услужливо подхватило его и, бросаясь из стороны в сторону, понесло по распадку, по сопкам… Наконец стихло. Симов собрался было повторить свой позывной, но в этот момент донесся отдаленный, еле слышный ответный клич. Сомнений не было: ответил изюбр!
Симов нетерпеливо смотрел в ту сторону, на побуревшую, красно-оранжевую вершину горы. Рев повторился ближе. Бык шел к охотнику.
Симов поднял трубу и ответил изюбру. Не успело стихнуть эхо, как донесся грозный ответ.
Зверь вышел на вершину сопки; на фоне малинового заката показался темный стройный силуэт.
К великому удивлению охотника, бык оказался с небольшими, как шпильки, рожками. Приподняв голову и вытянув шею, он с новой силой повторил свою угрозу «сопернику», мимоходом яростно пободал молодую листвянку и быстрыми шагами направился вниз по увалу. Он шел напрямик, перелесками, то исчезая в чаще, то появляясь на опушках. Спустившись до середины косогора, зверь остановился метрах в двухстах от охотника и, вытянув шею, снова заревел устрашающим голосом. Стало ясно, что это старый олень с короткими уродливыми рожками.
Такой бык как производитель не имеет никакой ценности: его потомство слабо и немощно. Поэтому Симов решил добыть этого оленя и поспешил прореветь в трубу. Зверь неожиданно встревожился и, взметнув голову, замер на месте. Он понял обман. Рявкнув грубым басом, он сделал несколько скачков в гору, снова остановился и, повернувшись боком, прислушался.
Теперь исход охоты решал меткий выстрел. Симов открыл стрельбу. Быстро работая затвором, он в несколько секунд опустошил магазин карабина. Из трех просвистевших пуль только одна закончила свой полет глухим ударом, попав в зверя. Изюбр осел назад, переступил несколько шагов и бешеным галопом, пятиметровыми прыжками, помчался к вершине сопки. Через минуту зверь скрылся из вида.
Вечером искать раненого оленя было бесполезно.