Они сидели с включенными огнями, курили. Флойд уже в третий раз посмотрел на часы. Митч начал что-то говорить, но Флойд оборвал его:
— Заткнись. Время почти пришло.
— Какое время, бога ради? — спросил Митч и, хмурясь, глубоко затянулся сигаретой. С него довольно, пора завязывать. Флойд ему не нравится, и какой смысл цепляться за группу, которая постоянно без работы? Как только они вернутся в мотель, он соберет свои вещи.
Флойд напрягся. Митч проследил за его взглядом и увидел красную спортивную машину. Она пронеслась мимо, но Митч успел разглядеть красивую девушку за рулем.
Флойд сказал:
— Теперь можно ехать.
— Кто это был?
— Ее зовут, друг мой, Терри Коннистон. Она посещает летний вечерний курс в университете и четыре вечера в неделю проезжает здесь домой примерно в это время. А живет на ранчо Коннистона вблизи Сонойты.
— Твоя подружка?
— Мы незнакомы.
— Тогда что же это?
— Сдержи свое нетерпение, будь хорошим мальчиком. Покатили домой.
Вскоре они подъехали к мотелю. Флойд взял мешок с деньгами и героин. Оказавшись в своей комнате, Митч положил чемодан на кровать и побросал туда свои скудные пожитки. Потом сел ждать: когда все уснут, он уйдет.
Он видел себя в треснутом зеркале над умывальником. Каким, в общем-то, мальчишкой он был до сих пор. Как дошел до такой жизни… Всегда ему доставалось лучшее — ему, спортивному парню, умному, привлекательному, сыну порядочных родителей среднего достатка в заурядном городке. Он не был ни хиппи, ни бунтовщиком. За всю свою безмятежную юность он ни разу не подвергался испытанию. Все давалось ему слишком легко…
На втором курсе в колледже жизнь, казалось, состояла из одних удовольствий. Но после бесконечных вечеринок Митч пошел на экзамен по физике с ужасающим ощущением неминуемого провала. Так и вышло. А по литературе он получил двойку из-за орфографических ошибок. Два завала из пяти экзаменов — и его отчислили.
Отец и мать старались отнестись к нему с пониманием, но за этим Митч видел их горькое разочарование. Отец нашел ему работу в конторе по торговле недвижимостью. Митч очень старался, но видеться каждый день с родителями ему было тяжело — конечно они думают: двадцать один год, а уже неудачник. Он ушел из дома, решив вернуться только тогда, когда станет знаменитым, выпустит свои пластинки… В Нью-Мехико присоединился к оркестру, потом попал в тюрьму, а теперь вот это…
Он вздрогнул, когда открылась дверь. Вошел Флойд Раймер и начал что-то говорить, но взгляд его упал на чемодан, лежавший на кровати.
— Так, так, а это что такое?
— Я ухожу, — неохотно сказал Митч.
— Прямо так?
— Слушай, от нас ведь нет друг другу никакой пользы — так ведь? Я тут у вас пятое колесо в телеге, вы без меня быстрее работу найдете. Да и вообще мне эти места опротивели, слишком жарко. Отправлюсь куда-нибудь в Вегас или Тахоу.
— Тебе нигде не повезет. Везде застой — все покупают музыкальные автоматы, потому что это дешевле, чем нанимать живых музыкантов.
Они сидели с включенными огнями, курили. Флойд уже в третий раз посмотрел на часы. Митч начал что-то говорить, но Флойд оборвал его:
— Заткнись. Время почти пришло.
— Какое время, бога ради? — спросил Митч и, хмурясь, глубоко затянулся сигаретой. С него довольно, пора завязывать. Флойд ему не нравится, и какой смысл цепляться за группу, которая постоянно без работы? Как только они вернутся в мотель, он соберет свои вещи.
Флойд напрягся. Митч проследил за его взглядом и увидел красную спортивную машину. Она пронеслась мимо, но Митч успел разглядеть красивую девушку за рулем.
Флойд сказал:
— Теперь можно ехать.
— Кто это был?
— Ее зовут, друг мой, Терри Коннистон. Она посещает летний вечерний курс в университете и четыре вечера в неделю проезжает здесь домой примерно в это время. А живет на ранчо Коннистона вблизи Сонойты.
— Твоя подружка?
— Мы незнакомы.
— Тогда что же это?
— Сдержи свое нетерпение, будь хорошим мальчиком. Покатили домой.
Вскоре они подъехали к мотелю. Флойд взял мешок с деньгами и героин. Оказавшись в своей комнате, Митч положил чемодан на кровать и побросал туда свои скудные пожитки. Потом сел ждать: когда все уснут, он уйдет.
Он видел себя в треснутом зеркале над умывальником. Каким, в общем-то, мальчишкой он был до сих пор. Как дошел до такой жизни… Всегда ему доставалось лучшее — ему, спортивному парню, умному, привлекательному, сыну порядочных родителей среднего достатка в заурядном городке. Он не был ни хиппи, ни бунтовщиком. За всю свою безмятежную юность он ни разу не подвергался испытанию. Все давалось ему слишком легко…
На втором курсе в колледже жизнь, казалось, состояла из одних удовольствий. Но после бесконечных вечеринок Митч пошел на экзамен по физике с ужасающим ощущением неминуемого провала. Так и вышло. А по литературе он получил двойку из-за орфографических ошибок. Два завала из пяти экзаменов — и его отчислили.
Отец и мать старались отнестись к нему с пониманием, но за этим Митч видел их горькое разочарование. Отец нашел ему работу в конторе по торговле недвижимостью. Митч очень старался, но видеться каждый день с родителями ему было тяжело — конечно они думают: двадцать один год, а уже неудачник. Он ушел из дома, решив вернуться только тогда, когда станет знаменитым, выпустит свои пластинки… В Нью-Мехико присоединился к оркестру, потом попал в тюрьму, а теперь вот это…
Он вздрогнул, когда открылась дверь. Вошел Флойд Раймер и начал что-то говорить, но взгляд его упал на чемодан, лежавший на кровати.
— Так, так, а это что такое?
— Я ухожу, — неохотно сказал Митч.
— Прямо так?
— Слушай, от нас ведь нет друг другу никакой пользы — так ведь? Я тут у вас пятое колесо в телеге, вы без меня быстрее работу найдете. Да и вообще мне эти места опротивели, слишком жарко. Отправлюсь куда-нибудь в Вегас или Тахоу.
— Тебе нигде не повезет. Везде застой — все покупают музыкальные автоматы, потому что это дешевле, чем нанимать живых музыкантов.