Библиотеку я могу посетить на законных основаниях. Елагин сам предложил мне именно там бороться с одиночеством.
Лакей любезно провожает меня до нужной комнаты. Я коротко благодарю и переступаю через порог.
Восторженный возглас невольно срывается с моих губ. Библиотека в Елагинском шикарная! Высоченные — от потолка до пола — книжные шкафы обрамляют все стены довольно просторного помещения. У окна — огромный письменный стол. В центре комнаты — столик поменьше. Возле него — роскошные мягкие кресла. Невольно появляется желание развалиться с книгой в одном из них. Отгоняю от себя эту мысль.
Я пришла сюда вовсе не для того, чтобы читать книги.
Начинаю с письменного стола. В таких столах — старинных, массивных, — часто бывают тайники. Конечно, маловероятно, чтобы Елагин стал хранить что-то действительно ценное в таком доступном месте, но нужно же с чего-то начинать.
Осторожно выдвигаю верхний ящик. Стопка бумаги, гусиные перья и перочинный нож. Во втором ящике — несколько уже гербовых листов и нечто, похожее на печать.
Интересно, почему он держит всё это не в кабинете, а в библиотеке?
В нижнем ящике — томик стихов на французском. Пролистываю всю книгу — вдруг в нее что-то вложено. Но ничего не нахожу — даже пометок на страницах. Похоже, это просто та книга, которую он сейчас читает.
Ныряю под стол, ощупываю столешницу. Сердце екает, когда пальцы нащупывают странную выемку. Так и есть — крохотный потайной ящичек!
Вытаскиваю его, совершенно не задумавшись о том, сумею ли водрузить его обратно. Руки трясутся от возбуждения.
Ах! Я громко чихаю и едва не плачу — в ящичке, припорошенные пылью, лежат несколько оловянных солдатиков. Какое разочарование! Если князь и использовал этот тайник, то только в раннем детстве.
Поставить ящик на место оказывается делом непростым. И именно им и занимаюсь я до того самого момента, пока дом не наполняется гомоном.
О возвращении хозяина сообщают мне и громкий цокот копыт за окном, и подобострастное «Да, ваше сиятельство», брошенное с крыльца одним из слуг.
Я бросаюсь к ближайшему книжному шкафу и старательно делаю вид, что изучаю надписи на кожаных корешках. Взгляд прыгает с книги на книгу, а ум отказывается воспринимать информацию. Спроси меня кто, какие романы стоят на полках, и я не назову ни одного.
Те пятнадцать минут, что тратит князь на смену нарядов, дают мне возможность прийти в себя, и когда он появляется в библиотеке, я уже сижу в кресле с книгой Батюшкова «Опыты в стихах и прозе».
— Рад, что прогулка не утомила вас, Вера Александровна, — в голосе его, и правда, чувствуется тепло. — Надеюсь, вы не голодны? Гости вернутся не раньше, чем через полчаса. Если желаете, я велю подать холодные закуски прямо сюда.
— В библиотеку? — изумляюсь я. — Нет, что вы, ваше сиятельство, я подожду ужина.
Он скользит взглядом по книге, что у меня в руках.
— Прекрасный выбор, Вера Александровна.
Я, кажется, краснею от похвалы. Ах, как это глупо!
— У вас восхитительная библиотека, Константин Николаевич, — отвечаю комплиментом на комплимент. — Вот только книги Пушкина я так и не нашла.
Он задумывается на секунду, а потом хлопает себя по лбу.
Библиотеку я могу посетить на законных основаниях. Елагин сам предложил мне именно там бороться с одиночеством.
Лакей любезно провожает меня до нужной комнаты. Я коротко благодарю и переступаю через порог.
Восторженный возглас невольно срывается с моих губ. Библиотека в Елагинском шикарная! Высоченные — от потолка до пола — книжные шкафы обрамляют все стены довольно просторного помещения. У окна — огромный письменный стол. В центре комнаты — столик поменьше. Возле него — роскошные мягкие кресла. Невольно появляется желание развалиться с книгой в одном из них. Отгоняю от себя эту мысль.
Я пришла сюда вовсе не для того, чтобы читать книги.
Начинаю с письменного стола. В таких столах — старинных, массивных, — часто бывают тайники. Конечно, маловероятно, чтобы Елагин стал хранить что-то действительно ценное в таком доступном месте, но нужно же с чего-то начинать.
Осторожно выдвигаю верхний ящик. Стопка бумаги, гусиные перья и перочинный нож. Во втором ящике — несколько уже гербовых листов и нечто, похожее на печать.
Интересно, почему он держит всё это не в кабинете, а в библиотеке?
В нижнем ящике — томик стихов на французском. Пролистываю всю книгу — вдруг в нее что-то вложено. Но ничего не нахожу — даже пометок на страницах. Похоже, это просто та книга, которую он сейчас читает.
Ныряю под стол, ощупываю столешницу. Сердце екает, когда пальцы нащупывают странную выемку. Так и есть — крохотный потайной ящичек!
Вытаскиваю его, совершенно не задумавшись о том, сумею ли водрузить его обратно. Руки трясутся от возбуждения.
Ах! Я громко чихаю и едва не плачу — в ящичке, припорошенные пылью, лежат несколько оловянных солдатиков. Какое разочарование! Если князь и использовал этот тайник, то только в раннем детстве.
Поставить ящик на место оказывается делом непростым. И именно им и занимаюсь я до того самого момента, пока дом не наполняется гомоном.
О возвращении хозяина сообщают мне и громкий цокот копыт за окном, и подобострастное «Да, ваше сиятельство», брошенное с крыльца одним из слуг.
Я бросаюсь к ближайшему книжному шкафу и старательно делаю вид, что изучаю надписи на кожаных корешках. Взгляд прыгает с книги на книгу, а ум отказывается воспринимать информацию. Спроси меня кто, какие романы стоят на полках, и я не назову ни одного.
Те пятнадцать минут, что тратит князь на смену нарядов, дают мне возможность прийти в себя, и когда он появляется в библиотеке, я уже сижу в кресле с книгой Батюшкова «Опыты в стихах и прозе».
— Рад, что прогулка не утомила вас, Вера Александровна, — в голосе его, и правда, чувствуется тепло. — Надеюсь, вы не голодны? Гости вернутся не раньше, чем через полчаса. Если желаете, я велю подать холодные закуски прямо сюда.
— В библиотеку? — изумляюсь я. — Нет, что вы, ваше сиятельство, я подожду ужина.
Он скользит взглядом по книге, что у меня в руках.
— Прекрасный выбор, Вера Александровна.
Я, кажется, краснею от похвалы. Ах, как это глупо!
— У вас восхитительная библиотека, Константин Николаевич, — отвечаю комплиментом на комплимент. — Вот только книги Пушкина я так и не нашла.
Он задумывается на секунду, а потом хлопает себя по лбу.