– Давай, тужься. Тужься.
Девочка издавала звуки, но это были ни крики, ни плачь и ни рыдание, что-то сдавленное, похожее на стон немого человека. Валентина в ужасе слушала всё это разнообразие. Если бы она была там с ними и помогала, возможно, всё это не казалось бы таким ужасным мучением. Но она была слушателем, которому каждый новый звук пробирался в самое сердце и там замирал.
Внезапно показалась Алевтина в белой медицинской маске и клеёнчатом фартуке забрызганном кровью. Валя в ужасе смотрела на подругу, на её руки в кровавых перчатках. Она стянула их и кинула в ведро, потом сняла маску и улыбнулась:
– Деньги принесла, – был её первый вопрос.
– Принесла, – Валентина судорожно порылась в сумке и достала мятый конверт.
Алевтина схватила конверт, заглянула и снова улыбнулась.
– Хорошо.
Потом она оставила подругу ещё на какое-то время. Валя сидела в кухне и не знала, что сейчас произойдёт. Страх и волнение сковывали мысли. Она ждала и чувствовала, ещё немного и всё закончится. Только не знала чем. Как всё обернётся? Что будет дальше? Звуки, стоны, покрикивания Алевтины, снова стоны. Резкий крик, писк младенца и вдруг – тишина. Тишина в голове. А потом, снова музыка.
Какая-то возня. Стукнула дверь, вышла Алевтина в руках свёрток.
– Держи. Теперь уходи быстро. Я потом приду. Чуть позже. С этой сейчас закончу.
Валя прижала в себе свёрток. Сердце казалось, вот сейчас выскочит из груди. Подруга открыла дверь, посмотрела в пролёты лестниц:
– Никого. Иди быстро.
Этот путь через двор, такой короткий и невероятно длинный. Всего несколько десятков шагов, но в конце этого пути из простого, обычного человека превращаешься в преступника, в вора. Ещё не поздно, ещё можно вернуться и всё изменить. Ещё можно отмотать время назад и не стать тем, кем станешь в конце этого короткого пути. Валентина прижимала свёрток и почти не дышала. Она шла, уверенно преодолевая шаг за шагом и ощущала это страшное превращение. Она чувствовала как меняются мысли, наполняется любовью сердце, и чистый воздух заполняет лёгкие. Шаг, ещё шаг и вот она уже у двери. Открыла и нырнула в темный проём словно в омут из которого, пусть теперь попробуют, вытянут. Теперь – она не дастся.
Спиной прижалась к двери. Почувствовала лёгкие движения в покрывале, ринулась в спальню, положила свёрток на кровать и развернула покрывало. Широко раскрытыми глазами она смотрела взглядом почти безумным.
Мальчик. Он закряхтел посасывая маленькую соску.
Оторопело она произнесла:
– Мой – мальчик! – Проговорила так, как будто кроме неё и младенца в комнате находился кто-то еще, и она должна была однажды и навсегда сказать этому кому-то, своё окончательное решение.
Алевтина доделала свою работу до конца.
Чуть не на следующий день родственники уехали и под покровом ночи Валя с ребёнком вернулись в её квартиру. Побыли там несколько дней, чтобы родители Валентины думали, что она в роддоме, а потом спокойно вернулись. Обстоятельства складывались одно к одному и уже скоро все во дворе знали, что Валентина родила мальчика, назвала Антоном.
***
Счастливые бабушка и дедушка так никогда и не узнали об обстоятельствах появления этого ребёнка. Мать умерла через три года после этих событий, отец пережил её на полтора года.
Письма с угрозами приходили регулярно. Они уже перестали пугать и даже удивлять. Если придавать им хоть какое-то значение, можно сразу бросать судебную практику и заниматься чем-то другим. Чаще конечно, угрозы происходили от конкретных людей, но иногда и анонимно, что собственно, совсем не придавало им другой, более таинственной окраски.
– Давай, тужься. Тужься.
Девочка издавала звуки, но это были ни крики, ни плачь и ни рыдание, что-то сдавленное, похожее на стон немого человека. Валентина в ужасе слушала всё это разнообразие. Если бы она была там с ними и помогала, возможно, всё это не казалось бы таким ужасным мучением. Но она была слушателем, которому каждый новый звук пробирался в самое сердце и там замирал.
Внезапно показалась Алевтина в белой медицинской маске и клеёнчатом фартуке забрызганном кровью. Валя в ужасе смотрела на подругу, на её руки в кровавых перчатках. Она стянула их и кинула в ведро, потом сняла маску и улыбнулась:
– Деньги принесла, – был её первый вопрос.
– Принесла, – Валентина судорожно порылась в сумке и достала мятый конверт.
Алевтина схватила конверт, заглянула и снова улыбнулась.
– Хорошо.
Потом она оставила подругу ещё на какое-то время. Валя сидела в кухне и не знала, что сейчас произойдёт. Страх и волнение сковывали мысли. Она ждала и чувствовала, ещё немного и всё закончится. Только не знала чем. Как всё обернётся? Что будет дальше? Звуки, стоны, покрикивания Алевтины, снова стоны. Резкий крик, писк младенца и вдруг – тишина. Тишина в голове. А потом, снова музыка.
Какая-то возня. Стукнула дверь, вышла Алевтина в руках свёрток.
– Держи. Теперь уходи быстро. Я потом приду. Чуть позже. С этой сейчас закончу.
Валя прижала в себе свёрток. Сердце казалось, вот сейчас выскочит из груди. Подруга открыла дверь, посмотрела в пролёты лестниц:
– Никого. Иди быстро.
Этот путь через двор, такой короткий и невероятно длинный. Всего несколько десятков шагов, но в конце этого пути из простого, обычного человека превращаешься в преступника, в вора. Ещё не поздно, ещё можно вернуться и всё изменить. Ещё можно отмотать время назад и не стать тем, кем станешь в конце этого короткого пути. Валентина прижимала свёрток и почти не дышала. Она шла, уверенно преодолевая шаг за шагом и ощущала это страшное превращение. Она чувствовала как меняются мысли, наполняется любовью сердце, и чистый воздух заполняет лёгкие. Шаг, ещё шаг и вот она уже у двери. Открыла и нырнула в темный проём словно в омут из которого, пусть теперь попробуют, вытянут. Теперь – она не дастся.
Спиной прижалась к двери. Почувствовала лёгкие движения в покрывале, ринулась в спальню, положила свёрток на кровать и развернула покрывало. Широко раскрытыми глазами она смотрела взглядом почти безумным.
Мальчик. Он закряхтел посасывая маленькую соску.
Оторопело она произнесла:
– Мой – мальчик! – Проговорила так, как будто кроме неё и младенца в комнате находился кто-то еще, и она должна была однажды и навсегда сказать этому кому-то, своё окончательное решение.
Алевтина доделала свою работу до конца.
Чуть не на следующий день родственники уехали и под покровом ночи Валя с ребёнком вернулись в её квартиру. Побыли там несколько дней, чтобы родители Валентины думали, что она в роддоме, а потом спокойно вернулись. Обстоятельства складывались одно к одному и уже скоро все во дворе знали, что Валентина родила мальчика, назвала Антоном.
***
Счастливые бабушка и дедушка так никогда и не узнали об обстоятельствах появления этого ребёнка. Мать умерла через три года после этих событий, отец пережил её на полтора года.
Письма с угрозами приходили регулярно. Они уже перестали пугать и даже удивлять. Если придавать им хоть какое-то значение, можно сразу бросать судебную практику и заниматься чем-то другим. Чаще конечно, угрозы происходили от конкретных людей, но иногда и анонимно, что собственно, совсем не придавало им другой, более таинственной окраски.