Я подарила Кисе слабую благодарную улыбку. Киса подтолкнула меня, убеждая довериться. Отвинтив пробку «Серого Гуся», я выпила еще несколько глотков и прошептала:
— Это 221. Мне нужно было убежать от 221.
Киса напряглась, и на ее лице возникло извиняющееся выражение.
— Дерьмо, Талия. Я даже не думала.
Я кивнула головой и сделала еще один глоток. Я схватилась за горлышко бутылки, и смех вырвался из меня, но без доли веселья.
— Он преследует меня, Киса. Я не могу поверить, что Лука привез его в загородный дом, где я остановилась. Я просто не ожидала, что почувствую что-то настоль сильное к нему. Он все, о чем я могу думать. Он — все, на чем я могу сконцентрироваться. — Моя рука подсознательно поднялась, чтобы прикоснуться к гравировке «Толстой» на моей любимой золотой цепочке.
Мое сердце забилось, когда Киса ничего не сказала. Наконец, я повернулась к своей лучшей подруге и увидела, что она с сочувствием наблюдает за мной.
— Я даже не подумала, как будет тяжело тебе, обнаружить его там.
Мои брови опустились, и Киса сжала мою руку.
— Конечно, ты не хочешь, чтобы он там был. После всей семейной истории, конечно, нет.
Я открыла рот, чтобы сказать ей, что она неправильно поняла меня, но Киса смотрела на море, погруженная в свои мысли.
— Это все Лука, Тал. У него одна мысль — спасти этого парня. Он даже не задумался, что ты ненавидишь тот взгляд. Что это до такой степени мешает твоей жизни.
Даже окруженные ледяным ветром, мои щеки наполнились жаром. Киса ошибалась. Так неверно.
Я открыла рот, чтобы объяснить это, когда Киса положила голову мне на плечо.
— Мне жаль, что тебя втягивают во все эти дела мести твоего брата, Тал. Но… но Луке необходимо это. Он должен помочь 221 больше, чем ты можешь понять, несмотря на то, как это оскорбительно для вашей семьи. Это исцелит его.
Грустный голос Кисы доносился по ветру до моих ушей, и я остановила то, что хотела сказать.
Это увлечение я должна сохранить при себе. С последним вздохом я положила свою голову на голову Кисы. Я была растеряна. Одна и растеряна.
— Тал? — спросила Киса несколько минут спустя.
— Да?
— Где твои быки?
Я поморщилась, когда подумала о проблеме, с которой столкнусь с Савином и Ильей, когда меня найдут.
— Э-э-э… Я как бы оставила их в Хэмптонсе и вернулась в Бруклин, не сообщая им.
Я подарила Кисе слабую благодарную улыбку. Киса подтолкнула меня, убеждая довериться. Отвинтив пробку «Серого Гуся», я выпила еще несколько глотков и прошептала:
— Это 221. Мне нужно было убежать от 221.
Киса напряглась, и на ее лице возникло извиняющееся выражение.
— Дерьмо, Талия. Я даже не думала.
Я кивнула головой и сделала еще один глоток. Я схватилась за горлышко бутылки, и смех вырвался из меня, но без доли веселья.
— Он преследует меня, Киса. Я не могу поверить, что Лука привез его в загородный дом, где я остановилась. Я просто не ожидала, что почувствую что-то настоль сильное к нему. Он все, о чем я могу думать. Он — все, на чем я могу сконцентрироваться. — Моя рука подсознательно поднялась, чтобы прикоснуться к гравировке «Толстой» на моей любимой золотой цепочке.
Мое сердце забилось, когда Киса ничего не сказала. Наконец, я повернулась к своей лучшей подруге и увидела, что она с сочувствием наблюдает за мной.
— Я даже не подумала, как будет тяжело тебе, обнаружить его там.
Мои брови опустились, и Киса сжала мою руку.
— Конечно, ты не хочешь, чтобы он там был. После всей семейной истории, конечно, нет.
Я открыла рот, чтобы сказать ей, что она неправильно поняла меня, но Киса смотрела на море, погруженная в свои мысли.
— Это все Лука, Тал. У него одна мысль — спасти этого парня. Он даже не задумался, что ты ненавидишь тот взгляд. Что это до такой степени мешает твоей жизни.
Даже окруженные ледяным ветром, мои щеки наполнились жаром. Киса ошибалась. Так неверно.
Я открыла рот, чтобы объяснить это, когда Киса положила голову мне на плечо.
— Мне жаль, что тебя втягивают во все эти дела мести твоего брата, Тал. Но… но Луке необходимо это. Он должен помочь 221 больше, чем ты можешь понять, несмотря на то, как это оскорбительно для вашей семьи. Это исцелит его.
Грустный голос Кисы доносился по ветру до моих ушей, и я остановила то, что хотела сказать.
Это увлечение я должна сохранить при себе. С последним вздохом я положила свою голову на голову Кисы. Я была растеряна. Одна и растеряна.
— Тал? — спросила Киса несколько минут спустя.
— Да?
— Где твои быки?
Я поморщилась, когда подумала о проблеме, с которой столкнусь с Савином и Ильей, когда меня найдут.
— Э-э-э… Я как бы оставила их в Хэмптонсе и вернулась в Бруклин, не сообщая им.