Над нами мерцали звезды. Под нами поскрипывали, вминаясь, полегшие травы, ветки и опавшие листья. Я поднялся от воды к Руслану. Света сразу повернулась спиной, чтобы отмыть то, что в моем присутствии тереть не решалась.
Любопытно, какие мысли подтачивали сейчас подсознание присутствовавшей парочки по поводу, который старательно отгонялся отвлекающей темой — она потому и не сходила на нет, что выполняла нужную роль замещения. Все равно когда-то придется заговорить о том, что откладывали, от чего уклонялись, но забыть о чем не могли.
Почему не сейчас? Я махнул рукой вдоль излучины реки:
— Больше ста метров пустоты. Устроит?
Стало слышно, как шумят кроны. Наконец, тишину прорвало:
— Вполне.
Руслан убито поплелся к машине.
Багажник с противным скрежетом исторг из себя пенополистирольный щит.
— Держи. — Вручив мне щит, Руслан широкими шагами принялся отмерять метраж. — Пойдем, — нервно кинул он, вышагивая и вслух считая: — Три, четыре, пять…
Точно отмерить не получилось, мешали ухабы, обходы, топи. Прямого пути не было.
— Ставь здесь, — сказал он, досчитав до ста.
Перед щитом мы оставили включенный фонарик. Тревожно рыскнув взглядом и убедившись, что Света далеко и не слышит, Руслан прошептал:
— Может, решим вопрос по-другому?
Я надеялся, что прозвучит такое предложение. Но так же знал, что прощать нельзя — привычка к безнаказанности появляется в первого же раза. Ответ был заготовлен заранее.
— Нет.
Руслан зашагал обратно. Он мне определенно нравился. Нет так нет. Мужик сказал — мужик сделал. Если б все были такими…
Света так и сидела на корточках у воды, словно страшилась подняться к машине. К нам. Ко мне. Или ей, мокрой, просто было холодно.
Какая многозначительная фраза для нашей ситуации. Бывает ли холодно душе? Ответ скрючился передо мной. Меня тоже подмораживало. Но я мужик, а слово не воробей, надо соответствовать.
Из оставленного открытым багажника появились навороченный лук и две стрелы. Руслан покосился на меня:
— Так понимаю, стрелять будем из моего?
— Давай уже.
Я вырвал из его рук оружие. Стрела легла на полочку. Лицо обратилось к далекой мишени.
Над нами мерцали звезды. Под нами поскрипывали, вминаясь, полегшие травы, ветки и опавшие листья. Я поднялся от воды к Руслану. Света сразу повернулась спиной, чтобы отмыть то, что в моем присутствии тереть не решалась.
Любопытно, какие мысли подтачивали сейчас подсознание присутствовавшей парочки по поводу, который старательно отгонялся отвлекающей темой — она потому и не сходила на нет, что выполняла нужную роль замещения. Все равно когда-то придется заговорить о том, что откладывали, от чего уклонялись, но забыть о чем не могли.
Почему не сейчас? Я махнул рукой вдоль излучины реки:
— Больше ста метров пустоты. Устроит?
Стало слышно, как шумят кроны. Наконец, тишину прорвало:
— Вполне.
Руслан убито поплелся к машине.
Багажник с противным скрежетом исторг из себя пенополистирольный щит.
— Держи. — Вручив мне щит, Руслан широкими шагами принялся отмерять метраж. — Пойдем, — нервно кинул он, вышагивая и вслух считая: — Три, четыре, пять…
Точно отмерить не получилось, мешали ухабы, обходы, топи. Прямого пути не было.
— Ставь здесь, — сказал он, досчитав до ста.
Перед щитом мы оставили включенный фонарик. Тревожно рыскнув взглядом и убедившись, что Света далеко и не слышит, Руслан прошептал:
— Может, решим вопрос по-другому?
Я надеялся, что прозвучит такое предложение. Но так же знал, что прощать нельзя — привычка к безнаказанности появляется в первого же раза. Ответ был заготовлен заранее.
— Нет.
Руслан зашагал обратно. Он мне определенно нравился. Нет так нет. Мужик сказал — мужик сделал. Если б все были такими…
Света так и сидела на корточках у воды, словно страшилась подняться к машине. К нам. Ко мне. Или ей, мокрой, просто было холодно.
Какая многозначительная фраза для нашей ситуации. Бывает ли холодно душе? Ответ скрючился передо мной. Меня тоже подмораживало. Но я мужик, а слово не воробей, надо соответствовать.
Из оставленного открытым багажника появились навороченный лук и две стрелы. Руслан покосился на меня:
— Так понимаю, стрелять будем из моего?
— Давай уже.
Я вырвал из его рук оружие. Стрела легла на полочку. Лицо обратилось к далекой мишени.