Нелька что-то промычала набитым ртом и выскочила на лестницу. Сердитый на себя за то, что не смог отказаться от встречи с Борисом, не смог возразить Нельке, Александр спустился вниз, нарочито медля, начал отпирать дверцу автомобиля. Нелька нетерпеливо топталась с другой стороны, дергала ручку дверцы. Когда освободился запор, она быстро, словно ее там кусали собаки, нырнула на переднее сиденье, треснула дверцей.
— Не хлопай, это тебе не холодильник, — проворчал он.
— Ну родители!
Нелька захохотала так заливисто, что он сразу простил ей и тоже засмеялся тихо, счастливо. Когда смеялась, Нелька напоминала жену. Точнее, ту девчонку, в которую он влюбился двадцать лет назад. Влюбился как раз за такой вот смех. Но, став женой, его Татьяна никогда больше так не смеялась. И вот теперь это возмещала Нелька.
Бориса увидели, еще когда пробирались по забитому машинами Кузнецкому мосту. Едва Александр приткнул свой «Запорожец» к тротуару в тихой соседней улочке Жданова, как Борис уже открывал снаружи дверцу. Он втиснулся в машину, сдвинув Нельку.
— Что у тебя стряслось?
— Это в двух словах не расскажешь, — сказал Борис, покосившись на Нельку. И Александр понял: предстоит мужской разговор.
— Ты хотела выскочить, — напомнил он дочери.
— Еще успею.
— Посидим где-нибудь? — предложил Борис.
— Где посидим?
— Это же центр, тут полно ресторанов.
— Так я же за рулем.
— Э-э, можешь не пить.
— В чем хоть дело-то? Женился, что ли?
— Пока нет.
— Пока! Это уже кое-что, звучит обнадеживающе.
Борис был закоренелым холостяком, жил одиноко в своей крохотной кооперативной квартирке, и сколько ни приводили к нему невест, все уходили ни с чем.
Нелька, изогнувшись змейкой, скользнула на заднее сиденье.
— Тебе не кажется, что пора уже уходить? — напомнил ей Александр.
— Куда? — наивно удивилась она.
— Откуда я знаю?
Нелька что-то промычала набитым ртом и выскочила на лестницу. Сердитый на себя за то, что не смог отказаться от встречи с Борисом, не смог возразить Нельке, Александр спустился вниз, нарочито медля, начал отпирать дверцу автомобиля. Нелька нетерпеливо топталась с другой стороны, дергала ручку дверцы. Когда освободился запор, она быстро, словно ее там кусали собаки, нырнула на переднее сиденье, треснула дверцей.
— Не хлопай, это тебе не холодильник, — проворчал он.
— Ну родители!
Нелька захохотала так заливисто, что он сразу простил ей и тоже засмеялся тихо, счастливо. Когда смеялась, Нелька напоминала жену. Точнее, ту девчонку, в которую он влюбился двадцать лет назад. Влюбился как раз за такой вот смех. Но, став женой, его Татьяна никогда больше так не смеялась. И вот теперь это возмещала Нелька.
Бориса увидели, еще когда пробирались по забитому машинами Кузнецкому мосту. Едва Александр приткнул свой «Запорожец» к тротуару в тихой соседней улочке Жданова, как Борис уже открывал снаружи дверцу. Он втиснулся в машину, сдвинув Нельку.
— Что у тебя стряслось?
— Это в двух словах не расскажешь, — сказал Борис, покосившись на Нельку. И Александр понял: предстоит мужской разговор.
— Ты хотела выскочить, — напомнил он дочери.
— Еще успею.
— Посидим где-нибудь? — предложил Борис.
— Где посидим?
— Это же центр, тут полно ресторанов.
— Так я же за рулем.
— Э-э, можешь не пить.
— В чем хоть дело-то? Женился, что ли?
— Пока нет.
— Пока! Это уже кое-что, звучит обнадеживающе.
Борис был закоренелым холостяком, жил одиноко в своей крохотной кооперативной квартирке, и сколько ни приводили к нему невест, все уходили ни с чем.
Нелька, изогнувшись змейкой, скользнула на заднее сиденье.
— Тебе не кажется, что пора уже уходить? — напомнил ей Александр.
— Куда? — наивно удивилась она.
— Откуда я знаю?