— И я расскажу вам, что произошло, но сначала я должна поговорить о той глупости, которую сказала вам вчера, и это было... это же было глупо?
— Что ты сказала?
— Что люблю вас. Кажется, я имела это в виду. — Я не была школьницей, заводившей интрижки. Я была чертовой Фионой Дрейзен. — На самом деле, я знаю, что я имела это в виду.
Он немного наклонился вперед, и я почувствовала, что пространство между нами сократилось и тянуло к нему, будто я могла наклониться вперед на один дюйм и уничтожить этот промежуток.
— Перенос, — сказал он, — это когда терапевт заполняет пробел в твоей жизни, которую ты признаешь, благодаря терапии.
Я сжала губы и отвела взгляд прежде, чем он сломал меня.
— Может быть. Конечно. В моей жизни не хватало терапевта, и вот появились вы.
Я шмыгнула носом. В моих пазухах собиралась глупая слизь, и мне приходилось шмыгать носом, чтобы избавиться от нее. Я прочистила горло. Посмотрела на свои руки, потом на него. Чувствовала себя кретинкой.
— Мне не стоило так шутить, — осеклась я.
Он улыбнулся.
— Контрперенос — это когда пациент заполняет пробел для терапевта.
Дыши. Дыши. Ты не должна отключиться. Дыши.
— Это звучит нормально, — сказала я. — Знаете, у людей есть потребности. Они встречаются друг с другом и заполняют потребности.
— Когда ты уезжала из Вестонвуда, я видел тебя у двери. Попросил тебя подождать.
— Да.
— Ты этого не сделала.
— Нет.
— Почему? — спросил он, как будто уже знал ответ.
— Я сказала вам прямо там. Я уничтожу вас. Такие люди, как вы... вы милый. Я бы съела вас и выплюнула. Трахнула бы вас и бросила, и... слушайте, это говорит не мое эго. Хорошие парни не задерживаются в моем мире. Хорошие парни с границами и здравым смыслом? Я не стану платить вам за терапию.
Он рассмеялся. Я тоже.
Затем он потер глаза.
— Ты знала, что я чувствовал. Поэтому ты можешь чувствовать вину за то, что сказала мне вчера, но я открыл эту дверь. И профессионал во мне сожалеет об этом.
— И я расскажу вам, что произошло, но сначала я должна поговорить о той глупости, которую сказала вам вчера, и это было... это же было глупо?
— Что ты сказала?
— Что люблю вас. Кажется, я имела это в виду. — Я не была школьницей, заводившей интрижки. Я была чертовой Фионой Дрейзен. — На самом деле, я знаю, что я имела это в виду.
Он немного наклонился вперед, и я почувствовала, что пространство между нами сократилось и тянуло к нему, будто я могла наклониться вперед на один дюйм и уничтожить этот промежуток.
— Перенос, — сказал он, — это когда терапевт заполняет пробел в твоей жизни, которую ты признаешь, благодаря терапии.
Я сжала губы и отвела взгляд прежде, чем он сломал меня.
— Может быть. Конечно. В моей жизни не хватало терапевта, и вот появились вы.
Я шмыгнула носом. В моих пазухах собиралась глупая слизь, и мне приходилось шмыгать носом, чтобы избавиться от нее. Я прочистила горло. Посмотрела на свои руки, потом на него. Чувствовала себя кретинкой.
— Мне не стоило так шутить, — осеклась я.
Он улыбнулся.
— Контрперенос — это когда пациент заполняет пробел для терапевта.
Дыши. Дыши. Ты не должна отключиться. Дыши.
— Это звучит нормально, — сказала я. — Знаете, у людей есть потребности. Они встречаются друг с другом и заполняют потребности.
— Когда ты уезжала из Вестонвуда, я видел тебя у двери. Попросил тебя подождать.
— Да.
— Ты этого не сделала.
— Нет.
— Почему? — спросил он, как будто уже знал ответ.
— Я сказала вам прямо там. Я уничтожу вас. Такие люди, как вы... вы милый. Я бы съела вас и выплюнула. Трахнула бы вас и бросила, и... слушайте, это говорит не мое эго. Хорошие парни не задерживаются в моем мире. Хорошие парни с границами и здравым смыслом? Я не стану платить вам за терапию.
Он рассмеялся. Я тоже.
Затем он потер глаза.
— Ты знала, что я чувствовал. Поэтому ты можешь чувствовать вину за то, что сказала мне вчера, но я открыл эту дверь. И профессионал во мне сожалеет об этом.