— Потому что в тебе нет стыда. Если бы ты хотела это сделать, ты бы так и сказала и послала всех остальных.
Меня разорвало от смеха, который превратился в быстрый вдох и всхлип. Я отдернула руку и закрыла лицо. Не хотела, чтобы он или кто-нибудь еще видел мои слезы. Мне хотелось быть той, кто контролирует свое гребаное изменение.
— Я хочу умереть, — сказала в свои ладони. — По-настоящему умереть.
— Я этого не допущу.
Убрала руки от лица.
— Эллиот, да ладно.
— Что?
— Ты не тот, кто в силах остановить то, что со мной происходит.
— Не тот? — Он постукивал кончиком своей ложки по салфетке, выдавливая на ней несколько хмурых линий.
— Ты милый парень. Чувственный. Уравновешенный.
Он улыбнулся мне.
— Конечно. Я понимаю. Хороший уравновешенный парень не может тебя защитить.
— Набожный, следующий правилам. И, возможно, в этом-то и дело. Если бы я хотела, чтобы кто-то меня защитил, это сделал бы Дикон.
— Но ты не сказала ему.
— Я не могу защитить его. Видишь ли, он многое знает о мире и о том, как он устроен. Он видел много страшного дерьма и... знаешь... также совершал страшное. Но он не понимает мой мир. Ни капли.
— Ты не должна справляться с этим самостоятельно.
— Справляться не с чем, — солгала я. Я подвела его слишком близко к моему центру и хотела его бросить. — Мне просто нужно разобраться и двигаться дальше.
— Минуту назад ты хотела умереть.
— Я известна своим непостоянством.
Эллиот прислонился к стене, закинул лодыжку на колено и постучал по столу.
— Когда мы встретились, я хотел сделать тебя лучше. По-прежнему хочу делать всех лучше, но с тобой? Мне хотелось проникнуть в тебя и исцелить все, что случилось. Теперь я думаю, что все перевернулось. Я хочу стереть зло с лица земли, чтобы она стала безопасной для тебя. Но я не тот парень, кто обезглавит Уоррена Чилтона. Потому что я знаю, как устроен его мир. — Он ткнул в стол так, словно там была его точка зрения, и повернулся ко мне. — Я знаю его диагноз и что он снова это сделает. Так что он не уйдет безнаказанным. Я обещаю тебе, потому что у тебя такое лицо, словно все в порядке, но минуту назад из тебя выливалась вся твоя боль. Этот хрен не выйдет сухим из воды. Его жизнь превратится в сущий ад в том месте. Изоляция станет для него отдыхом.
— Я не хочу, чтобы ты ввязывался.
— Потому что в тебе нет стыда. Если бы ты хотела это сделать, ты бы так и сказала и послала всех остальных.
Меня разорвало от смеха, который превратился в быстрый вдох и всхлип. Я отдернула руку и закрыла лицо. Не хотела, чтобы он или кто-нибудь еще видел мои слезы. Мне хотелось быть той, кто контролирует свое гребаное изменение.
— Я хочу умереть, — сказала в свои ладони. — По-настоящему умереть.
— Я этого не допущу.
Убрала руки от лица.
— Эллиот, да ладно.
— Что?
— Ты не тот, кто в силах остановить то, что со мной происходит.
— Не тот? — Он постукивал кончиком своей ложки по салфетке, выдавливая на ней несколько хмурых линий.
— Ты милый парень. Чувственный. Уравновешенный.
Он улыбнулся мне.
— Конечно. Я понимаю. Хороший уравновешенный парень не может тебя защитить.
— Набожный, следующий правилам. И, возможно, в этом-то и дело. Если бы я хотела, чтобы кто-то меня защитил, это сделал бы Дикон.
— Но ты не сказала ему.
— Я не могу защитить его. Видишь ли, он многое знает о мире и о том, как он устроен. Он видел много страшного дерьма и... знаешь... также совершал страшное. Но он не понимает мой мир. Ни капли.
— Ты не должна справляться с этим самостоятельно.
— Справляться не с чем, — солгала я. Я подвела его слишком близко к моему центру и хотела его бросить. — Мне просто нужно разобраться и двигаться дальше.
— Минуту назад ты хотела умереть.
— Я известна своим непостоянством.
Эллиот прислонился к стене, закинул лодыжку на колено и постучал по столу.
— Когда мы встретились, я хотел сделать тебя лучше. По-прежнему хочу делать всех лучше, но с тобой? Мне хотелось проникнуть в тебя и исцелить все, что случилось. Теперь я думаю, что все перевернулось. Я хочу стереть зло с лица земли, чтобы она стала безопасной для тебя. Но я не тот парень, кто обезглавит Уоррена Чилтона. Потому что я знаю, как устроен его мир. — Он ткнул в стол так, словно там была его точка зрения, и повернулся ко мне. — Я знаю его диагноз и что он снова это сделает. Так что он не уйдет безнаказанным. Я обещаю тебе, потому что у тебя такое лицо, словно все в порядке, но минуту назад из тебя выливалась вся твоя боль. Этот хрен не выйдет сухим из воды. Его жизнь превратится в сущий ад в том месте. Изоляция станет для него отдыхом.
— Я не хочу, чтобы ты ввязывался.