— От себя самой.
К чертям его. К чертям его. К чертям его. К чертям его.
Я нажала красную кнопку, чтобы отключиться и швырнула телефон Эллиоту
— Ты в порядке? — спросил он.
— Моя машина осталась в Лорел Каньон.
— Могу забрать ее для тебя.
— Нет. Я хочу поехать в свой кондо в Малибу. Можешь отвезти меня?
— Конечно.
Фиона
Он выбрал сто первое шоссе и направился мимо гор, через Лас-Вирдженс, потому что на Пасифик Коуст Хайвей часто случаются аварии. Он даже не сказал мне, что поехал в объезд. Он просто знал лучший способ добраться до моего дома, впрочем, как и до меня.
За живыми изгородями скрывались усадьбы, а «Бентли» остановился на светофоре рядом с «Шевроле» примерно 1977 года. Эллиот вел машину одной рукой, энергично крутя руль на поворотах.
Я не знала, чего хочу от этого человека. Возможно, уничтожить его. Но раз так, я уже на правильном пути.
— Мне не хочется тебя пугать, — произнес Эллиот, — но я должен кое-что сказать тебе, прежде чем отвезу тебя домой. И это нечто весомое.
— Я — пленный слушатель. Но, доктор Чепмэн?
— Эллиот. Пожалуйста.
— Как скажешь, это ничего не меняет.
Не утратив запала, он продолжил:
— Во-первых, я смущен именно так, как ты себе представляешь. Я не должен этого делать. Ты считаешься моим пациентом в течение как минимум двух лет после нашего последнего сеанса. Я даже не должен был садить тебя к себе в машину, а тем более ехать за тобой в Лорел Каньон. Даже не говоря о том, чтобы тебе звонить. Я рискую всем. Своей лицензией. Репутацией. Работой. И я знаю, что могу остаться ни с чем. Я полностью осознаю, что либо ты причинишь мне боль, либо мне придется начинать свою жизнь с нуля поваром или кем-то в этом роде. Другого выхода нет. Я принимаю это. В данный момент ради тебя я готов стать мучеником.
Большой член, завернутый в подарочную упаковку с бантиком. Увесистый. Не издает ни звука. Мое имя красиво выведено на прикрепленной карточке. Вот какой была его жизнь, а он передал ее мне. А сегодня даже не мой день рождения, не Рождество или еще что-то.
Я не знала, хочу ли я этого. Это была всего лишь тяжелая коробка. Но я не могла вернуть ее, не могла поблагодарить его за нее и не была готова открыть ее. Еще нет. Его присутствие в моей жизни было слишком подавляющим.
— Ты задумывался, почему? — спросила я. — Видишь ли, нет причин, по которым ты должен чувствовать себя подобным образом. Я не должна добавлять тебе проблем.
Эллиот остановился на светофоре и посмотрел на меня.
— От себя самой.
К чертям его. К чертям его. К чертям его. К чертям его.
Я нажала красную кнопку, чтобы отключиться и швырнула телефон Эллиоту
— Ты в порядке? — спросил он.
— Моя машина осталась в Лорел Каньон.
— Могу забрать ее для тебя.
— Нет. Я хочу поехать в свой кондо в Малибу. Можешь отвезти меня?
— Конечно.
Фиона
Он выбрал сто первое шоссе и направился мимо гор, через Лас-Вирдженс, потому что на Пасифик Коуст Хайвей часто случаются аварии. Он даже не сказал мне, что поехал в объезд. Он просто знал лучший способ добраться до моего дома, впрочем, как и до меня.
За живыми изгородями скрывались усадьбы, а «Бентли» остановился на светофоре рядом с «Шевроле» примерно 1977 года. Эллиот вел машину одной рукой, энергично крутя руль на поворотах.
Я не знала, чего хочу от этого человека. Возможно, уничтожить его. Но раз так, я уже на правильном пути.
— Мне не хочется тебя пугать, — произнес Эллиот, — но я должен кое-что сказать тебе, прежде чем отвезу тебя домой. И это нечто весомое.
— Я — пленный слушатель. Но, доктор Чепмэн?
— Эллиот. Пожалуйста.
— Как скажешь, это ничего не меняет.
Не утратив запала, он продолжил:
— Во-первых, я смущен именно так, как ты себе представляешь. Я не должен этого делать. Ты считаешься моим пациентом в течение как минимум двух лет после нашего последнего сеанса. Я даже не должен был садить тебя к себе в машину, а тем более ехать за тобой в Лорел Каньон. Даже не говоря о том, чтобы тебе звонить. Я рискую всем. Своей лицензией. Репутацией. Работой. И я знаю, что могу остаться ни с чем. Я полностью осознаю, что либо ты причинишь мне боль, либо мне придется начинать свою жизнь с нуля поваром или кем-то в этом роде. Другого выхода нет. Я принимаю это. В данный момент ради тебя я готов стать мучеником.
Большой член, завернутый в подарочную упаковку с бантиком. Увесистый. Не издает ни звука. Мое имя красиво выведено на прикрепленной карточке. Вот какой была его жизнь, а он передал ее мне. А сегодня даже не мой день рождения, не Рождество или еще что-то.
Я не знала, хочу ли я этого. Это была всего лишь тяжелая коробка. Но я не могла вернуть ее, не могла поблагодарить его за нее и не была готова открыть ее. Еще нет. Его присутствие в моей жизни было слишком подавляющим.
— Ты задумывался, почему? — спросила я. — Видишь ли, нет причин, по которым ты должен чувствовать себя подобным образом. Я не должна добавлять тебе проблем.
Эллиот остановился на светофоре и посмотрел на меня.