Когда я начала чесать его, то споткнулась, и что-то внутри сказало мне, что нельзя упасть, чтобы я ни делала. Я поняла, что на один мой локоть давит вес, и осознала, что стою на руках и коленях. Подними я руку и почеши, это лишит меня равновесия.
Я уперлась коленями и вцепилась в подбородок.
— Фиона! Спускайся!
Голос звучал как приглушенная стереоустановка, где максимальный звук резко убавили, а затем тут же добавили вновь.
Голубой свет прорезал черноту ночи.
Затем красный.
И снова голубой.
Появился звук лопастей геликоптера.
Дикон, которого и в помине не должно было быть поблизости от этой крыши, обладал голосом, внушающим мне чувство безопасности и правильности, когда я была наиболее уязвима. Я открыла глаза. Или, может, они уже были открыты, а я просто решила использовать их, чтобы посмотреть перед собой.
Справа, как раз подо мной, Дикон поднял руки вверх.
— Спускайся. Просто сойди вниз.
Слева двенадцатью этажами ниже был Бульвар Сансет.
— Малышка, — сказала я, — с ней все нормально?
— Она в порядке.
Музыка прекратилась. Снаружи припарковалась скорая, мигали огни, папарацци толпились через улицу со своими циклопьими глазами, вытаращившимися на меня.
— Ты лжешь, — сказала я. Чесотка на подбородке выходила за пределы разумного.
— Спустись, и мы поговорим об этом.
— Мне страшно.
— Тебе не стоит бояться, — сказал он.
— Я не могу встать.
— Прыгай. Я поймаю тебя.
Я немного склонилась вправо, затем еще, и упала в белые простыни на тонком матрасе с белым светом надо мной.
Когда я начала чесать его, то споткнулась, и что-то внутри сказало мне, что нельзя упасть, чтобы я ни делала. Я поняла, что на один мой локоть давит вес, и осознала, что стою на руках и коленях. Подними я руку и почеши, это лишит меня равновесия.
Я уперлась коленями и вцепилась в подбородок.
— Фиона! Спускайся!
Голос звучал как приглушенная стереоустановка, где максимальный звук резко убавили, а затем тут же добавили вновь.
Голубой свет прорезал черноту ночи.
Затем красный.
И снова голубой.
Появился звук лопастей геликоптера.
Дикон, которого и в помине не должно было быть поблизости от этой крыши, обладал голосом, внушающим мне чувство безопасности и правильности, когда я была наиболее уязвима. Я открыла глаза. Или, может, они уже были открыты, а я просто решила использовать их, чтобы посмотреть перед собой.
Справа, как раз подо мной, Дикон поднял руки вверх.
— Спускайся. Просто сойди вниз.
Слева двенадцатью этажами ниже был Бульвар Сансет.
— Малышка, — сказала я, — с ней все нормально?
— Она в порядке.
Музыка прекратилась. Снаружи припарковалась скорая, мигали огни, папарацци толпились через улицу со своими циклопьими глазами, вытаращившимися на меня.
— Ты лжешь, — сказала я. Чесотка на подбородке выходила за пределы разумного.
— Спустись, и мы поговорим об этом.
— Мне страшно.
— Тебе не стоит бояться, — сказал он.
— Я не могу встать.
— Прыгай. Я поймаю тебя.
Я немного склонилась вправо, затем еще, и упала в белые простыни на тонком матрасе с белым светом надо мной.