— Сержант Гиральд, а ну иди сюда!
Солдаты из отделения Мерика отреагировали ехидным «У-у-у!».
— Тихо, парни, тихо. Проявите уважение к нашему отважному командиру.
Мерик прошел по тропе, переступая через вытянутые ноги людей, беззаботно болтающих на солнце. На Соте присутствовала лишь символическая ауксиллия, а потому каждый мужчина должен был проводить треть года под ружьем. Военная служба легко давалась сотинцам, большинство из которых нередко месяцами жили в одиночестве в лесу и на горных пастбищах, пася стада кварианов.
— Говениск, Боларион, — поприветствовал Мерик сержантов рядом с Вителлием.
— Во имя Терры, где ты был?
— Тебе тоже добрый день, лейтенант Вителлий.
— Сбор был в шесть тридцать, Мерик. Шесть тридцать!
Мерик поднял хронометр к глазам.
— А сейчас шесть тридцать восемь. Гулион, ну в самом деле. Я опоздал на четыре минуты.
— Проклятье, Мерик, следуй протоколу, когда мы на службе, — сказал Вителлий.
— Вы сегодня на редкость ворчливы, сэр. Ну, — он похлопал по рюкзаку, — мое отделение готово.
— Тебе следовало бы объявить выговор. И высечь за это.
Мерик приподнял бровь.
Вителлию хватило приличия смутиться:
— Ты же знаешь, что у меня есть все полномочия. Не провоцируй меня.
— Мне кажется, твоя дорогая Сеара это не одобрит.
Вителлий раздраженно скривился:
— Не злоупотребляй нашей дружбой. Ты убиваешь всю дисциплину. Ну же, встань на мое место! В следующий раз не опаздывай, — сказал Вителлий, направляясь к началу колонны. — И построй свой отряд.
— Как прикажете, — ответил Мерик. — Мы сражаемся за Макрагг.
Он двинулся назад по тропе, обращаясь к своим солдатам:
— Вы слышали командира — встаем, встаем! Нам предстоит долгий путь!
— Сержант Гиральд, а ну иди сюда!
Солдаты из отделения Мерика отреагировали ехидным «У-у-у!».
— Тихо, парни, тихо. Проявите уважение к нашему отважному командиру.
Мерик прошел по тропе, переступая через вытянутые ноги людей, беззаботно болтающих на солнце. На Соте присутствовала лишь символическая ауксиллия, а потому каждый мужчина должен был проводить треть года под ружьем. Военная служба легко давалась сотинцам, большинство из которых нередко месяцами жили в одиночестве в лесу и на горных пастбищах, пася стада кварианов.
— Говениск, Боларион, — поприветствовал Мерик сержантов рядом с Вителлием.
— Во имя Терры, где ты был?
— Тебе тоже добрый день, лейтенант Вителлий.
— Сбор был в шесть тридцать, Мерик. Шесть тридцать!
Мерик поднял хронометр к глазам.
— А сейчас шесть тридцать восемь. Гулион, ну в самом деле. Я опоздал на четыре минуты.
— Проклятье, Мерик, следуй протоколу, когда мы на службе, — сказал Вителлий.
— Вы сегодня на редкость ворчливы, сэр. Ну, — он похлопал по рюкзаку, — мое отделение готово.
— Тебе следовало бы объявить выговор. И высечь за это.
Мерик приподнял бровь.
Вителлию хватило приличия смутиться:
— Ты же знаешь, что у меня есть все полномочия. Не провоцируй меня.
— Мне кажется, твоя дорогая Сеара это не одобрит.
Вителлий раздраженно скривился:
— Не злоупотребляй нашей дружбой. Ты убиваешь всю дисциплину. Ну же, встань на мое место! В следующий раз не опаздывай, — сказал Вителлий, направляясь к началу колонны. — И построй свой отряд.
— Как прикажете, — ответил Мерик. — Мы сражаемся за Макрагг.
Он двинулся назад по тропе, обращаясь к своим солдатам:
— Вы слышали командира — встаем, встаем! Нам предстоит долгий путь!