обязательно следовало предпринять решительные и строжайшие
средства; бунт разгорался повсюду (...), а ксендзы и монахи
же (...) тайно и явно содействовали с революционерами и раз-
дували пожар мятежа (...) В течение 1863 года я предпринял
средства, чтобы сдержать вредное, фанатичное влияние католи-
ческого духовенства на народ."
W: "И тут был дан приказ затихнуть, капеллан вышел в комже и
с крестом в руке и, окруженный тысячью польских воинов,
громко воззвал к нам. Он сказал нам о нашем почетном призва-
нии, о необходимости пожертвовать собой до последней капли
крови ради освобождения Отчизны."
М: "Римско-католическое духовенство было принято мною в от-
дельном зале; на их лицах и в их речах (...) была видна глу-
бочайшая уверенность, что я не смогу подавить бунта (...)
Тем, кто не разделяет моих убеждений, я посоветовал уйти со
службы, ибо, в противном случае, я сам их от нее уберу и
привлеку к уголовной ответственности. Практически все молча-
ли."
W: "Пришло время святой мессы. В тысячах грудей заперло дух.
Было тихо. Слышно было каждое слово священника. На каждом
лице тысячи воинов рисовалась покорность по отношению к Гос-
поду, презрение к смерти и храбрость к врагу. О, если кто
обязательно следовало предпринять решительные и строжайшие
средства; бунт разгорался повсюду (...), а ксендзы и монахи
же (...) тайно и явно содействовали с революционерами и раз-
дували пожар мятежа (...) В течение 1863 года я предпринял
средства, чтобы сдержать вредное, фанатичное влияние католи-
ческого духовенства на народ."
W: "И тут был дан приказ затихнуть, капеллан вышел в комже и
с крестом в руке и, окруженный тысячью польских воинов,
громко воззвал к нам. Он сказал нам о нашем почетном призва-
нии, о необходимости пожертвовать собой до последней капли
крови ради освобождения Отчизны."
М: "Римско-католическое духовенство было принято мною в от-
дельном зале; на их лицах и в их речах (...) была видна глу-
бочайшая уверенность, что я не смогу подавить бунта (...)
Тем, кто не разделяет моих убеждений, я посоветовал уйти со
службы, ибо, в противном случае, я сам их от нее уберу и
привлеку к уголовной ответственности. Практически все молча-
ли."
W: "Пришло время святой мессы. В тысячах грудей заперло дух.
Было тихо. Слышно было каждое слово священника. На каждом
лице тысячи воинов рисовалась покорность по отношению к Гос-
поду, презрение к смерти и храбрость к врагу. О, если кто