кресте прибитый! О Иисусе, что кровь свою за свободу пролил!
Что жизнью своею заплатил за искупление невинных! Взгляни же
на Польшу замученную! Глянь, как проливается невинная кровь!
Как молодежь наша с охотою жизнь свою слагает на алтарь сво-
боды! Прибавь нам, о Господи, сил и мужества! Разгроми вра-
га и позволь, чтобы мы тебя, Боже, прославляли в свободной
Отчизне во веки веков! Аминь!"
М: "Мещане заплатили также и за все потери, понесенные в ре-
зультате восстания (...), словом, они обильно заплатили
деньгами за глупость свою."
W: "Я купил несколько калачей, когда же пришло время запла-
тить, никоим образом патриот-калачник не пожелал принять от
меня, повстанца, денег, говоря: это для Бога! Разве имею я
право, господин повстанец, у вас деньги брать! Езжайте с Бо-
гом, ешьте калачи мои и бейте царских!... С радостью пожи-
мал я его натруженную руку, бросив медяки в корзину его, сам
же, со слезами на глазах, сбежал от почтенного человека се-
го. Помню, в другой раз (...) вынул я кошелек, чтобы милос-
тыню дать нищему; тот быстро убрал руку свою и сказал: От
повстанца денег я не беру; буду вымаливать от дармоедов, что
дома сидят, вместо того, чтобы с бедным повстанцом поде-
литься... Я бы с радостью бросился в объятия этого нищего,
кресте прибитый! О Иисусе, что кровь свою за свободу пролил!
Что жизнью своею заплатил за искупление невинных! Взгляни же
на Польшу замученную! Глянь, как проливается невинная кровь!
Как молодежь наша с охотою жизнь свою слагает на алтарь сво-
боды! Прибавь нам, о Господи, сил и мужества! Разгроми вра-
га и позволь, чтобы мы тебя, Боже, прославляли в свободной
Отчизне во веки веков! Аминь!"
М: "Мещане заплатили также и за все потери, понесенные в ре-
зультате восстания (...), словом, они обильно заплатили
деньгами за глупость свою."
W: "Я купил несколько калачей, когда же пришло время запла-
тить, никоим образом патриот-калачник не пожелал принять от
меня, повстанца, денег, говоря: это для Бога! Разве имею я
право, господин повстанец, у вас деньги брать! Езжайте с Бо-
гом, ешьте калачи мои и бейте царских!... С радостью пожи-
мал я его натруженную руку, бросив медяки в корзину его, сам
же, со слезами на глазах, сбежал от почтенного человека се-
го. Помню, в другой раз (...) вынул я кошелек, чтобы милос-
тыню дать нищему; тот быстро убрал руку свою и сказал: От
повстанца денег я не беру; буду вымаливать от дармоедов, что
дома сидят, вместо того, чтобы с бедным повстанцом поде-
литься... Я бы с радостью бросился в объятия этого нищего,