Принцип В. А. Жуковского предполагал и дальнейшее развитие.
Сам наследник престола, будучи образованным и чрезвычайно дисциплинированным человеком, восходя на престол, лично для себя не получал никаких дополнительных прав, а наоборот, как бы даже и терял их, принимая обязательство осуществлять монархическую идею, равно безличную и к окружающим, и к себе самому.
Последние русские императоры Александр III и Николай II были непохожими и друг на друга, и на всех предшествующих правителей России… Однако их индивидуальные особенности уже не имели такого определяющего значения, как в предшествовавшие правления.
Принимая присягу на верность Отечеству, они становились теми, кто нужен был на престоле державе. Они умели подчинять и подчиняли свои личные желания тому высокому званию, которое несли на себе.
И воспитание, которое давалось им, как раз и делало их не только способными исполнять будущие обязанности, но и готовыми к самопожертвованию.
Среди учителей Александра III мы находим имена самых выдающихся ученых и мыслителей того времени. Например, русскую историю преподавал Александру III С. М. Соловьев, а законоведение — К. П. Победоносцев.
Профессор Московского университета А. И. Чивилев, занимавшийся воспитанием великого князя, любил повторять:
— Наука научает нас, как служить верой и правдой Отечеству и его отцу — царю.
Александр III — в этом история его жизни почти повторяет историю жизни Петра Великого — не должен был наследовать престол.
Он был вторым сыном Александра II.
Но старший брат умер 12 апреля 1865 года, и 15 августа Александр был представлен народу как наследник.
Говорят, что, умирая, брат сказал Александру: "Оставляю тебе тяжелые обязанности, славный трон, отца, мать и невесту (выделено мною. — Н. К.), которая облегчит тебе это бремя".
И действительно после смерти старшего брата Александру пришлось жениться на принцессе Дагмаре, ставшей в замужестве императрицей Марией Федоровной.
Я привожу эту пикантную подробность из жизни русского императорского дома, чтобы показать, насколько вынужден был теперь самоограничиваться наследник престола.
Вспомним, как поступил в подобной ситуации Петр I.
Утвердившись на троне, он немедленно бросил жену, сосватанную ему матерью, уехал за границу, где продолжал играть, изображая из себя теперь уже плотника.
Из-за границы в тот раз, кстати говоря, Петр привез, кроме толпы жаждущих чинов и богатств иностранцев, еще и новую, невиданную в России пытку — колесование. Эту пытку он сразу же с успехом применил для расправы над стрельцами и прочими ревнителями российской самобытности…
Как же не схожи с этим самодурством Петра мысли Александра III, ставшего наследником престола!
— Нет… — говорил он своему наставнику Я. К. Гроту. — Я уже вижу, что на излечение брата нет надежды… Все придворные странно переменили свое обращение со мною и начали за мной ухаживать…
В этих словах при всем желании не услышать ни радости, ни восторга перед открывающимися возможностями казалось бы абсолютного, не ограниченного ничем властителя гигантской страны.
Только печаль и скорбь.
Еще отчетливее эта печаль выражена в письме Александра к К. П. Победоносцеву:
Принцип В. А. Жуковского предполагал и дальнейшее развитие.
Сам наследник престола, будучи образованным и чрезвычайно дисциплинированным человеком, восходя на престол, лично для себя не получал никаких дополнительных прав, а наоборот, как бы даже и терял их, принимая обязательство осуществлять монархическую идею, равно безличную и к окружающим, и к себе самому.
Последние русские императоры Александр III и Николай II были непохожими и друг на друга, и на всех предшествующих правителей России… Однако их индивидуальные особенности уже не имели такого определяющего значения, как в предшествовавшие правления.
Принимая присягу на верность Отечеству, они становились теми, кто нужен был на престоле державе. Они умели подчинять и подчиняли свои личные желания тому высокому званию, которое несли на себе.
И воспитание, которое давалось им, как раз и делало их не только способными исполнять будущие обязанности, но и готовыми к самопожертвованию.
Среди учителей Александра III мы находим имена самых выдающихся ученых и мыслителей того времени. Например, русскую историю преподавал Александру III С. М. Соловьев, а законоведение — К. П. Победоносцев.
Профессор Московского университета А. И. Чивилев, занимавшийся воспитанием великого князя, любил повторять:
— Наука научает нас, как служить верой и правдой Отечеству и его отцу — царю.
Александр III — в этом история его жизни почти повторяет историю жизни Петра Великого — не должен был наследовать престол.
Он был вторым сыном Александра II.
Но старший брат умер 12 апреля 1865 года, и 15 августа Александр был представлен народу как наследник.
Говорят, что, умирая, брат сказал Александру: "Оставляю тебе тяжелые обязанности, славный трон, отца, мать и невесту (выделено мною. — Н. К.), которая облегчит тебе это бремя".
И действительно после смерти старшего брата Александру пришлось жениться на принцессе Дагмаре, ставшей в замужестве императрицей Марией Федоровной.
Я привожу эту пикантную подробность из жизни русского императорского дома, чтобы показать, насколько вынужден был теперь самоограничиваться наследник престола.
Вспомним, как поступил в подобной ситуации Петр I.
Утвердившись на троне, он немедленно бросил жену, сосватанную ему матерью, уехал за границу, где продолжал играть, изображая из себя теперь уже плотника.
Из-за границы в тот раз, кстати говоря, Петр привез, кроме толпы жаждущих чинов и богатств иностранцев, еще и новую, невиданную в России пытку — колесование. Эту пытку он сразу же с успехом применил для расправы над стрельцами и прочими ревнителями российской самобытности…
Как же не схожи с этим самодурством Петра мысли Александра III, ставшего наследником престола!
— Нет… — говорил он своему наставнику Я. К. Гроту. — Я уже вижу, что на излечение брата нет надежды… Все придворные странно переменили свое обращение со мною и начали за мной ухаживать…
В этих словах при всем желании не услышать ни радости, ни восторга перед открывающимися возможностями казалось бы абсолютного, не ограниченного ничем властителя гигантской страны.
Только печаль и скорбь.
Еще отчетливее эта печаль выражена в письме Александра к К. П. Победоносцеву: