Если вчера были только догадки, основанные на странном поведении моего нового друга, которое я списал на новости о поступке Вероники, то сегодня я уверен точно — он что-то задумал. Когда я проснулся утром, его не было дома. А на кухне я нашел записку: «Доброе утро. Поехал по делам. Сегодня вечером ты увидишь ее. Паша».
Эти слова взволновали меня. Вернувшись, он вел себя еще более странно. Едва поздоровавшись, отправился в комнату, где у него хранятся иконы и долго там молился. Я слышал, как он кричал, ревел и плакал, постоянно повторяя имя Бога. Мне показалось даже, что он бился головой об пол. Я никогда раньше не сталкивался с подобным поведением и решил не беспокоить его. Вышел оттуда он часов в десять, жутко бледный, с красными глазами. Сказал, что пора ехать.
Всю дорогу Паша молчал, игнорируя мои попытки заговорить. И в итоге мы оказались здесь, в этой странной машине — старом минивэне «Додж» с транзитными номерами. Такое ощущение, что он сегодня утром ездил ее покупать. Зачем? Очень странно! Мне страшно. Греховное времяпрепровождение в клубе в эту минуту представляется мне божественным.
— А ты уверен, что Оля сегодня там? — попытался спросить я.
В ответ — молчание. На улице начинается дождь. Тяжелые капли барабанят по крыше. Тусклая лампа у подъезда время от времени мигает. Коротит, скорее всего. Я выхожу, закуриваю. Вскоре на сигарету попадает вода, и вдыхать дым становится тяжело. Бросаю окурок в лужу. Обратно садиться не хочу.
В эту минуту из двери выходит женщина. Лет сорока. Я уже видел ее на одной из встреч. Я быстро прыгаю на сидение, чтобы она меня не заметила.
Закончилось?
Вместо ответа Паша томным голосом начинает бормотать себе под нос, копаясь в своей сумке и пытаясь что-то там найти:
— Это «Евгений Онегин»?
— Да!
Он левой рукой хватает меня за плечо и подносит к горлу что-то блестящее. Я не успеваю опомниться, как игла впивается мне в кожу. Я отпихиваю безумца, хочу открыть дверь, но руки перестают слушаться, глаза застилает туман. Я погружаюсь во тьму.
Что случилось? Как? Павел, зачем? Сложно открыть глаза. Все плывет. Где я нахожусь? Понемногу картинка проясняется и набирает краски. Я в незнакомой комнате. Окон нет. В дальнем углу большая металлическая дверь. Нет сил встать. Жив. А думал, что умру. Предатель ублюдочный. Я встал на его пути, вот коварная тварь. Поверил ему, как ребенок. Ну, попадется он мне. Если я выживу, не ходить ему больше по этой земле.
Надо выбраться отсюда. Место мне совершенно незнакомо. Огромная комната. Метров пятьдесят. Лежу на большой кровати. Дальше стоит шкаф. На противоположной стороне — книжные полки, телевизор. Больше ничего не видно. Нет сил пошевелиться. Вдох-выдох. Вдох… Выдох. Приподнимаю голову. Еще один шкаф и кровать. На ней спит человек. О, боже, это Оля!
Что она тут делает? Сон? Шесть на шесть — тридцать шесть. Нет, не сплю. Этого просто не может быть. Ошибся? Она! Галлюцинации? Никогда раньше не было. Сердце стучит так сильно, что вот-вот вырвется из груди. Она так близко, а я почти парализованный, не способный ничего сделать, предстану перед ней. Лучше умереть.
Мертва? Нет. Заметно легкое дыхание. Но как? Неужели и ее он привез сюда насильно?
— Оля, Оля, — пытаюсь я произнести. Из пересохшего рта едва вылетает шипение, похожее на змеиный язык. Голос неровный, заикающийся и дрожащий. Лучше буду молчать. — Оля! — повторяю я попытку, тут же противореча принятому решению.
Девушка немного пошевелилась. В ответ у меня сердце екнуло от страха — сейчас она меня увидит. Но ее глаза продолжают оставаться закрытыми. Ей, наверное, нужна помощь? Это шанс. Черт. Движения никак не даются. Во что бы то ни стало, я должен побороть слабость. Ну же. Ну же.
— Мм… Мм, — начинает стонать девушка.
— Оля! Оля, ты меня слышишь? Не бойся, все в порядке. Ты в безопасности, — пытаюсь я успокоить ее.
— Паша? — стонет она едва слышным голосом.
— Нет. Это я, Сережа. Помнишь меня?
— Сережа? — спрашивает девушка и делает глубокий вздох. Она пытается привстать, но, как и я, обессилена. Вторая попытка также безрезультативна. Поворачивает голову в мою сторону. Хотел бы я знать, о чем она сейчас думает. Узнала ли меня? Боится?
Если вчера были только догадки, основанные на странном поведении моего нового друга, которое я списал на новости о поступке Вероники, то сегодня я уверен точно — он что-то задумал. Когда я проснулся утром, его не было дома. А на кухне я нашел записку: «Доброе утро. Поехал по делам. Сегодня вечером ты увидишь ее. Паша».
Эти слова взволновали меня. Вернувшись, он вел себя еще более странно. Едва поздоровавшись, отправился в комнату, где у него хранятся иконы и долго там молился. Я слышал, как он кричал, ревел и плакал, постоянно повторяя имя Бога. Мне показалось даже, что он бился головой об пол. Я никогда раньше не сталкивался с подобным поведением и решил не беспокоить его. Вышел оттуда он часов в десять, жутко бледный, с красными глазами. Сказал, что пора ехать.
Всю дорогу Паша молчал, игнорируя мои попытки заговорить. И в итоге мы оказались здесь, в этой странной машине — старом минивэне «Додж» с транзитными номерами. Такое ощущение, что он сегодня утром ездил ее покупать. Зачем? Очень странно! Мне страшно. Греховное времяпрепровождение в клубе в эту минуту представляется мне божественным.
— А ты уверен, что Оля сегодня там? — попытался спросить я.
В ответ — молчание. На улице начинается дождь. Тяжелые капли барабанят по крыше. Тусклая лампа у подъезда время от времени мигает. Коротит, скорее всего. Я выхожу, закуриваю. Вскоре на сигарету попадает вода, и вдыхать дым становится тяжело. Бросаю окурок в лужу. Обратно садиться не хочу.
В эту минуту из двери выходит женщина. Лет сорока. Я уже видел ее на одной из встреч. Я быстро прыгаю на сидение, чтобы она меня не заметила.
Закончилось?
Вместо ответа Паша томным голосом начинает бормотать себе под нос, копаясь в своей сумке и пытаясь что-то там найти:
— Это «Евгений Онегин»?
— Да!
Он левой рукой хватает меня за плечо и подносит к горлу что-то блестящее. Я не успеваю опомниться, как игла впивается мне в кожу. Я отпихиваю безумца, хочу открыть дверь, но руки перестают слушаться, глаза застилает туман. Я погружаюсь во тьму.
Что случилось? Как? Павел, зачем? Сложно открыть глаза. Все плывет. Где я нахожусь? Понемногу картинка проясняется и набирает краски. Я в незнакомой комнате. Окон нет. В дальнем углу большая металлическая дверь. Нет сил встать. Жив. А думал, что умру. Предатель ублюдочный. Я встал на его пути, вот коварная тварь. Поверил ему, как ребенок. Ну, попадется он мне. Если я выживу, не ходить ему больше по этой земле.
Надо выбраться отсюда. Место мне совершенно незнакомо. Огромная комната. Метров пятьдесят. Лежу на большой кровати. Дальше стоит шкаф. На противоположной стороне — книжные полки, телевизор. Больше ничего не видно. Нет сил пошевелиться. Вдох-выдох. Вдох… Выдох. Приподнимаю голову. Еще один шкаф и кровать. На ней спит человек. О, боже, это Оля!
Что она тут делает? Сон? Шесть на шесть — тридцать шесть. Нет, не сплю. Этого просто не может быть. Ошибся? Она! Галлюцинации? Никогда раньше не было. Сердце стучит так сильно, что вот-вот вырвется из груди. Она так близко, а я почти парализованный, не способный ничего сделать, предстану перед ней. Лучше умереть.
Мертва? Нет. Заметно легкое дыхание. Но как? Неужели и ее он привез сюда насильно?
— Оля, Оля, — пытаюсь я произнести. Из пересохшего рта едва вылетает шипение, похожее на змеиный язык. Голос неровный, заикающийся и дрожащий. Лучше буду молчать. — Оля! — повторяю я попытку, тут же противореча принятому решению.
Девушка немного пошевелилась. В ответ у меня сердце екнуло от страха — сейчас она меня увидит. Но ее глаза продолжают оставаться закрытыми. Ей, наверное, нужна помощь? Это шанс. Черт. Движения никак не даются. Во что бы то ни стало, я должен побороть слабость. Ну же. Ну же.
— Мм… Мм, — начинает стонать девушка.
— Оля! Оля, ты меня слышишь? Не бойся, все в порядке. Ты в безопасности, — пытаюсь я успокоить ее.
— Паша? — стонет она едва слышным голосом.
— Нет. Это я, Сережа. Помнишь меня?
— Сережа? — спрашивает девушка и делает глубокий вздох. Она пытается привстать, но, как и я, обессилена. Вторая попытка также безрезультативна. Поворачивает голову в мою сторону. Хотел бы я знать, о чем она сейчас думает. Узнала ли меня? Боится?