Она начинает плакать. Вижу, как слезы из закрытых глаз катятся по ее бледным щекам. Губы дрожат, а тело остается неподвижным, словно парализованным. Молчит. От гнетущей тишины становится душно. Нужно что-то сказать, но я не знаю, что. От природы мне не дан дар красноречия. Что ни приходит в голову, все не к месту. Спросить, хочет ли воды? Поддержать, сказав, что я в таком же положении?
— Где этот псих? Он что, вздумал меня покалечить? — внезапно спрашивает она. Не меня. Слова адресованы в воздух. Самой себе.
— Скорее всего, он тебя усыпил, как и меня. Я думаю, скоро это пройдет, — отвечаю, не задумываясь. Надо ее успокоить…
— Заткнись, — уже довольно громко произносит Оля. Она оказывается проворнее меня и садится на кровать, но тут же падает набок. Нужно помочь ей. Вот он, шанс все исправить.
— Оля, я тоже не знаю, что сделал со мной Паша. Я был…
— Какого хрена ты здесь? Небось, Божок тебя пристроил, чтобы ты охранял меня, — перебивает она.
— Нет. Я говорю же, что не понимаю ничего. Ты меня не помнишь?
— Эй, идиот проклятый! — громко кричит она, плача. — Отпусти меня сейчас же! Сука!
В ответ — все та же гробовая тишина. Вот подарок Паша мне сделал! Теперь она возненавидит меня за то, что я оказался здесь. В этом странном месте. Весь негатив будет сконцентрирован на мне.
— Ты знаешь, где мы? — произношу я вслух.
— Да откуда? Похоже, что я здесь часто бываю? — сделав паузу, Оля смотрит на меня подозрительно. — А что ты делал с Пашей?
Я замешкался. Как ей объяснить, каким образом я оказался с Павлом в машине возле клуба? Сказать ей правду — не поверит и окончательно запишет в ряды идиотов.
— Мы ехали с ним по делам. Он дал мне попить воды, а потом наступила темнота. Я думаю, он отравил меня.
— Воды? Не ври. Мне он вколол глюконат серы с примесью азота. И, если ты не играешь комедию, тебе тоже.
— Откуда ты знаешь?
— Не важно. Знаю! Так что ты делал с ним? Ты один из его новых чокнутых дружков?
— Я его приятель. Он обещал мне помочь.
— Этот псих даже себе помочь не в состоянии. Ты мне скажешь, что ты делаешь здесь?
— Я же сказал, что не знаю, — чувствую свою беспомощность.
— Ну, если так, то тебе повезло. Иначе я раздавлю твои яйца и вырву глаза, если ты с ним заодно.
— Зачем он запер нас вместе? — спрашиваю я, скорее сам себя, чем ее.
— У него давно крыша поехала.
Она начинает плакать. Вижу, как слезы из закрытых глаз катятся по ее бледным щекам. Губы дрожат, а тело остается неподвижным, словно парализованным. Молчит. От гнетущей тишины становится душно. Нужно что-то сказать, но я не знаю, что. От природы мне не дан дар красноречия. Что ни приходит в голову, все не к месту. Спросить, хочет ли воды? Поддержать, сказав, что я в таком же положении?
— Где этот псих? Он что, вздумал меня покалечить? — внезапно спрашивает она. Не меня. Слова адресованы в воздух. Самой себе.
— Скорее всего, он тебя усыпил, как и меня. Я думаю, скоро это пройдет, — отвечаю, не задумываясь. Надо ее успокоить…
— Заткнись, — уже довольно громко произносит Оля. Она оказывается проворнее меня и садится на кровать, но тут же падает набок. Нужно помочь ей. Вот он, шанс все исправить.
— Оля, я тоже не знаю, что сделал со мной Паша. Я был…
— Какого хрена ты здесь? Небось, Божок тебя пристроил, чтобы ты охранял меня, — перебивает она.
— Нет. Я говорю же, что не понимаю ничего. Ты меня не помнишь?
— Эй, идиот проклятый! — громко кричит она, плача. — Отпусти меня сейчас же! Сука!
В ответ — все та же гробовая тишина. Вот подарок Паша мне сделал! Теперь она возненавидит меня за то, что я оказался здесь. В этом странном месте. Весь негатив будет сконцентрирован на мне.
— Ты знаешь, где мы? — произношу я вслух.
— Да откуда? Похоже, что я здесь часто бываю? — сделав паузу, Оля смотрит на меня подозрительно. — А что ты делал с Пашей?
Я замешкался. Как ей объяснить, каким образом я оказался с Павлом в машине возле клуба? Сказать ей правду — не поверит и окончательно запишет в ряды идиотов.
— Мы ехали с ним по делам. Он дал мне попить воды, а потом наступила темнота. Я думаю, он отравил меня.
— Воды? Не ври. Мне он вколол глюконат серы с примесью азота. И, если ты не играешь комедию, тебе тоже.
— Откуда ты знаешь?
— Не важно. Знаю! Так что ты делал с ним? Ты один из его новых чокнутых дружков?
— Я его приятель. Он обещал мне помочь.
— Этот псих даже себе помочь не в состоянии. Ты мне скажешь, что ты делаешь здесь?
— Я же сказал, что не знаю, — чувствую свою беспомощность.
— Ну, если так, то тебе повезло. Иначе я раздавлю твои яйца и вырву глаза, если ты с ним заодно.
— Зачем он запер нас вместе? — спрашиваю я, скорее сам себя, чем ее.
— У него давно крыша поехала.