Зачем она это сказала? Обидеть? Или просто сказала правду, будучи прямолинейным человеком? Где ее скромность? Не такой я представлял ее себе в обычном общении. Оля продолжает:
— Меня, допустим, он хочет силой заставить бросить «Ритц». А с тобой-то что?
— Не знаю… Звучит глупо, но у меня нет никаких идей, ради чего он меня здесь с тобой запер. Развлекать тебя, разве что, — шучу я. Неудачно, это ясно по ее лицу.
Может быть, Паша хочет, чтобы я убедил эту девушку покинуть клуб? Но как я могу это сделать, она меня и слушать не станет. Или он решил запереть ее здесь навечно, и тогда я действительно должен составить ей компанию в заточении? Как бы то ни было, правду мы узнаем только когда он появится.
А что я должен сделать, если Паша сейчас откроет дверь и войдет? Чтобы проявить себя перед Олей? Накинуться на него, попытаться заломать? Я ему не ровня, он меня с легкостью усмирит… Да и потом, он обещал помочь с моими проблемами. Если проявлю неуважение, может передумать. Ничтожный и малодушный я человек. Или попытаться убедить выпустить нас, мямля и ломаясь? Тогда Оля посчитает меня неудачником и слабаком. Лучше б он никогда здесь не появился…
— Как давно ты последний раз общалась с Пашей? — спрашиваю я девушку.
— Не помню.
— Вы раньше ведь были близки?
— Когда-то были. Зачем ты спрашиваешь, если и так знаешь?
— Я знаю только то, что слышал от Паши. Но сейчас я сомневаюсь во всем, что он говорил. И мне хочется понять причину, по которой я здесь.
— Понимай, только меня не беси. Я сейчас не в лучшем расположении духа.
Прошло десять часов с того момента, как я очнулся в этом странном месте. За это время ничего не произошло. Паша так и не появился. Связи с внешним миром у нас тоже никакой не было. Все, что он оставил нам: Библию, две книги — «Преступление и наказание» Достоевского и «Отверженные» Гюго, а также телевизор, показывающий пару каналов. Еще воду и фрукты.
В этой комнате нет ванной, только небольшая металлическая раковина. И туалет за ширмой.
Мне никак не удается расположить девушку к себе. С каждой минутой градус напряжения в комнате возрастает. Хочется есть. Фруктами я не могу утолить голод. Оля замкнулась и оставляет без внимания все мои попытки заговорить. Просто лежит на кровати. Видно, что она в бешенстве.
— Я хочу в душ, — внезапно громко заговорила Оля и вскочила с кровати. — Мне мало этой убогой раковины! Я хочу есть! Я хочу домой! Ты понял, урод, что я хочу домой? Если ты думаешь, что таким образом чего-то добьешься, то очень глубоко заблуждаешься!
— Чего? — спрашиваю я.
— Тихо! — фыркнула она мне и продолжила кричать в направлении двери. — Я убью тебя, как только выберусь отсюда! И слышишь, я никогда, никогда не брошу клуб! Твой клуб. Понял?
— Кому ты это говоришь?
— Он здесь. Я услышала шуршание за дверью. Думаю, эта скотина сейчас там стоит и подслушивает.
Я стал прислушиваться. Тишина. Только жужжание электричества. Встаю и иду к выходу. Тишина. Может ей показалось?
— Паша, ты здесь? — осторожно спрашиваю я. — Если ты слышишь, выпусти нас. Мы устали, хотим есть. Я знаю, что ты хороший человек. Не надо причинять другим страдания. А Оля сейчас плохо себя чувствует.
— Что ты мямлишь? — вступает Ольга. — Эта скотина не достойна, чтобы ее уговаривали. Он не выпустит нас. Паша, клянусь, тебе это просто так с рук не сойдет. Со мной ты этого не сделаешь! Меня найдут, и ты пожалеешь, что родился на свет.
Зачем она это сказала? Обидеть? Или просто сказала правду, будучи прямолинейным человеком? Где ее скромность? Не такой я представлял ее себе в обычном общении. Оля продолжает:
— Меня, допустим, он хочет силой заставить бросить «Ритц». А с тобой-то что?
— Не знаю… Звучит глупо, но у меня нет никаких идей, ради чего он меня здесь с тобой запер. Развлекать тебя, разве что, — шучу я. Неудачно, это ясно по ее лицу.
Может быть, Паша хочет, чтобы я убедил эту девушку покинуть клуб? Но как я могу это сделать, она меня и слушать не станет. Или он решил запереть ее здесь навечно, и тогда я действительно должен составить ей компанию в заточении? Как бы то ни было, правду мы узнаем только когда он появится.
А что я должен сделать, если Паша сейчас откроет дверь и войдет? Чтобы проявить себя перед Олей? Накинуться на него, попытаться заломать? Я ему не ровня, он меня с легкостью усмирит… Да и потом, он обещал помочь с моими проблемами. Если проявлю неуважение, может передумать. Ничтожный и малодушный я человек. Или попытаться убедить выпустить нас, мямля и ломаясь? Тогда Оля посчитает меня неудачником и слабаком. Лучше б он никогда здесь не появился…
— Как давно ты последний раз общалась с Пашей? — спрашиваю я девушку.
— Не помню.
— Вы раньше ведь были близки?
— Когда-то были. Зачем ты спрашиваешь, если и так знаешь?
— Я знаю только то, что слышал от Паши. Но сейчас я сомневаюсь во всем, что он говорил. И мне хочется понять причину, по которой я здесь.
— Понимай, только меня не беси. Я сейчас не в лучшем расположении духа.
Прошло десять часов с того момента, как я очнулся в этом странном месте. За это время ничего не произошло. Паша так и не появился. Связи с внешним миром у нас тоже никакой не было. Все, что он оставил нам: Библию, две книги — «Преступление и наказание» Достоевского и «Отверженные» Гюго, а также телевизор, показывающий пару каналов. Еще воду и фрукты.
В этой комнате нет ванной, только небольшая металлическая раковина. И туалет за ширмой.
Мне никак не удается расположить девушку к себе. С каждой минутой градус напряжения в комнате возрастает. Хочется есть. Фруктами я не могу утолить голод. Оля замкнулась и оставляет без внимания все мои попытки заговорить. Просто лежит на кровати. Видно, что она в бешенстве.
— Я хочу в душ, — внезапно громко заговорила Оля и вскочила с кровати. — Мне мало этой убогой раковины! Я хочу есть! Я хочу домой! Ты понял, урод, что я хочу домой? Если ты думаешь, что таким образом чего-то добьешься, то очень глубоко заблуждаешься!
— Чего? — спрашиваю я.
— Тихо! — фыркнула она мне и продолжила кричать в направлении двери. — Я убью тебя, как только выберусь отсюда! И слышишь, я никогда, никогда не брошу клуб! Твой клуб. Понял?
— Кому ты это говоришь?
— Он здесь. Я услышала шуршание за дверью. Думаю, эта скотина сейчас там стоит и подслушивает.
Я стал прислушиваться. Тишина. Только жужжание электричества. Встаю и иду к выходу. Тишина. Может ей показалось?
— Паша, ты здесь? — осторожно спрашиваю я. — Если ты слышишь, выпусти нас. Мы устали, хотим есть. Я знаю, что ты хороший человек. Не надо причинять другим страдания. А Оля сейчас плохо себя чувствует.
— Что ты мямлишь? — вступает Ольга. — Эта скотина не достойна, чтобы ее уговаривали. Он не выпустит нас. Паша, клянусь, тебе это просто так с рук не сойдет. Со мной ты этого не сделаешь! Меня найдут, и ты пожалеешь, что родился на свет.