Местные жители издавна испытывали суеверный ужас перед снежной вулканической вершиной Камеруна и называли ее Маонго ма Лоба, что в переводе означает «небесная гора» или «божья гора».
Как-то вечером — был уже поздний час, что-то около одиннадцати — в дверь моей комнаты раздался осторожный стук.
— Входите! — крикнул я, продолжая делать выписку из толстого энциклопедического словаря.
Дверь тихонько скрипнула, и из-за портьер выглянул двенадцатилетний сын моего соседа по квартире — Ленька. В руках он держал карманный атлас мира.
— К вам можно, дядя Семен? — просительно сказал он, потихоньку приближаясь к письменному столу.
— Можно-то можно, — ответил я, — но, по-моему, тебе полагается в это время быть уже в постели? А?
Ленька шмыгнул носом и хитро посмотрел на меня:
— Папа с мамой ушли в гости, а я… вот… — он показал на атлас, — изучаю…
— Понимаю, — сказал я, с трудом сдерживая улыбку. — Так сказать, идеальные условия для исследований. Никто не гонит спать, можно продуктивно работать.
— Вы все шутите, дядя Семен, а я серьезно…
— И я серьезно говорю, дружок. Думаешь, я не понимаю, что, если бы не важное дело, ты не стал бы меня беспокоить? Ладно, показывай, что у тебя, да побыстрее, пока родители не вернулись, а то застанут тебя здесь, и будет нам на орехи.
— Они возвратятся поздно, — с заговорщическим видом сообщил Ленька, усаживаясь плотно на стул. — Так что вы не бойтесь, дядя Семен.
— Ты полагаешь, что мне нечего бояться? — с полной серьезностью заметил я. — Спасибо, что успокоил. Тогда все в порядке, опасность мне не грозит. Что ж, говори, я тебя слушаю.
— Я хотел спросить вас… вот тут… — Ленька протянул мне карманный атлас и начал его перелистывать, слюнявя палец.
— Беда мне с тобой, Леонид, — деланно ворчливым тоном сказал я, кидая в то же время одобрительный взгляд на смышленую мордашку моего маленького приятеля — мне нравилась его настойчивость. — У меня полно работы, а ты с вопросами. Право, мне сейчас не до них. Вечно у тебя вопросы. И когда только они кончатся! Ну да ладно, говори, что у тебя там.
— Вот тут, — Ленька заметно оживился, увидев, что я не собираюсь его выпроваживать. — Когда я просматривал все карты, то заметил, что некоторые моря и реки имеют названия… как бы это сказать… — он запнулся в поисках подходящего выражения, — ну, в общем… по краскам, что ли…
— Ну и что?
— По некоторым я сам разобрался, — солидно продолжал Ленька тоном исследователя. — Например, про Красное море… О нем я прочитал в энциклопедии, Большой Советской… Про Черное море вы мне сами недавно рассказывали, а про Желтое нам учительница на уроке говорила.
— Что же именно она говорила? — полюбопытствовал я.
— Да так, — небрежно махнул мальчуган рукой, — совсем немного. Про Хуанхэ — китайскую реку, которая несет много желтоватого ила… лёсса, что ли… и потому так называется… Хуанхэ по-ихнему, у китайцев, значит Желтая река. И что море от нее тоже так называется… Больше ничего.
— Гм. Объяснение твоей учительницы вполне правильно.
— Я знаю, дядя Семен, — досадливо поморщился Ленька. — Но ведь этого же мне мало. Понимаете? А про другие моря и реки? Почему они по цвету названы? Ведь должны же быть какие-нибудь на это причины?
Местные жители издавна испытывали суеверный ужас перед снежной вулканической вершиной Камеруна и называли ее Маонго ма Лоба, что в переводе означает «небесная гора» или «божья гора».
Как-то вечером — был уже поздний час, что-то около одиннадцати — в дверь моей комнаты раздался осторожный стук.
— Входите! — крикнул я, продолжая делать выписку из толстого энциклопедического словаря.
Дверь тихонько скрипнула, и из-за портьер выглянул двенадцатилетний сын моего соседа по квартире — Ленька. В руках он держал карманный атлас мира.
— К вам можно, дядя Семен? — просительно сказал он, потихоньку приближаясь к письменному столу.
— Можно-то можно, — ответил я, — но, по-моему, тебе полагается в это время быть уже в постели? А?
Ленька шмыгнул носом и хитро посмотрел на меня:
— Папа с мамой ушли в гости, а я… вот… — он показал на атлас, — изучаю…
— Понимаю, — сказал я, с трудом сдерживая улыбку. — Так сказать, идеальные условия для исследований. Никто не гонит спать, можно продуктивно работать.
— Вы все шутите, дядя Семен, а я серьезно…
— И я серьезно говорю, дружок. Думаешь, я не понимаю, что, если бы не важное дело, ты не стал бы меня беспокоить? Ладно, показывай, что у тебя, да побыстрее, пока родители не вернулись, а то застанут тебя здесь, и будет нам на орехи.
— Они возвратятся поздно, — с заговорщическим видом сообщил Ленька, усаживаясь плотно на стул. — Так что вы не бойтесь, дядя Семен.
— Ты полагаешь, что мне нечего бояться? — с полной серьезностью заметил я. — Спасибо, что успокоил. Тогда все в порядке, опасность мне не грозит. Что ж, говори, я тебя слушаю.
— Я хотел спросить вас… вот тут… — Ленька протянул мне карманный атлас и начал его перелистывать, слюнявя палец.
— Беда мне с тобой, Леонид, — деланно ворчливым тоном сказал я, кидая в то же время одобрительный взгляд на смышленую мордашку моего маленького приятеля — мне нравилась его настойчивость. — У меня полно работы, а ты с вопросами. Право, мне сейчас не до них. Вечно у тебя вопросы. И когда только они кончатся! Ну да ладно, говори, что у тебя там.
— Вот тут, — Ленька заметно оживился, увидев, что я не собираюсь его выпроваживать. — Когда я просматривал все карты, то заметил, что некоторые моря и реки имеют названия… как бы это сказать… — он запнулся в поисках подходящего выражения, — ну, в общем… по краскам, что ли…
— Ну и что?
— По некоторым я сам разобрался, — солидно продолжал Ленька тоном исследователя. — Например, про Красное море… О нем я прочитал в энциклопедии, Большой Советской… Про Черное море вы мне сами недавно рассказывали, а про Желтое нам учительница на уроке говорила.
— Что же именно она говорила? — полюбопытствовал я.
— Да так, — небрежно махнул мальчуган рукой, — совсем немного. Про Хуанхэ — китайскую реку, которая несет много желтоватого ила… лёсса, что ли… и потому так называется… Хуанхэ по-ихнему, у китайцев, значит Желтая река. И что море от нее тоже так называется… Больше ничего.
— Гм. Объяснение твоей учительницы вполне правильно.
— Я знаю, дядя Семен, — досадливо поморщился Ленька. — Но ведь этого же мне мало. Понимаете? А про другие моря и реки? Почему они по цвету названы? Ведь должны же быть какие-нибудь на это причины?