— Не бойся… У меня тоже руки дрожали первые три дня. А у тебя руки гораздо сильнее моих, — ответила Кристен.
— Как… правильно? — Карри вытянул обе руки вперед, не зная, как сложить их.
— Вот так вот, — показала Кристен. — Вооот… Держи крепко.
— С ума сойти, — пробормотал Карри, когда младенец оказался у него на руках. Во все глаза он уставился на своего новорожденного сына, а маленький Джонни во все глаза уставился на своего папашу.
— Ты такой милаха, — невольно произнесла Кристен.
— В смысле? — не понял Карри, все еще не отрываясь от малыша.
— Ты всегда такой брутальный, и суровый, иии… и сексуальный, — сказала Кристен. — А с Джонни на руках ты такой милый, беззащитный и трогательный.
Карри не ответил, только улыбнулся.
— Понюхай, он пахнет ванилью и молоком, — сказала Кристен.
Карри послушно уткнулся небритой физиономией в маленькую, поросшую белесым пушком головку. Малыш захныкал.
— Осторожно, — улыбнулась Кристен.
— И вправду, ваниль и молоко, — удивился Карри.
— Вот видишь.
— Спасибо, родная, спасибо… это лучший подарок в моей жизни, — мужчина осторожно положил Джонни на постель между ними и потянулся, чтобы поцеловать Кристен сначала в лоб, а потом в висок.
— И тебе спасибо, — прошептала в ответ девушка. Счастье переполняло ее вот уже сколько дней подряд, и она никак не могла совладать с восторгом, который вызывал у нее ее новый статус мамы. Ночи стали еще более бессонными, она уставала, и даже помощь матери, Алисии и Лэсси не спасали ее в полной мере, но она все равно чувствовала себя счастливой.
— Я очень, очень, очень люблю тебя, Кристен Джонсон.
— И я люблю тебя, Карри…
Они уткнулись лбами в лбы друг друга, замирая так над своим маленьким сыном на несколько секунд, пока Джонни не захныкал.
— Постель жесткая, наверное, — решила Кристен, снова беря младенца на руки.
— Неудивительно, — заметил Карри. — Тюрьма же.
— Ага, — Кристен кивнула.
Карри снизил голос до шепота, такого тихого, что приходилось почти читать по губам:
— Не бойся… У меня тоже руки дрожали первые три дня. А у тебя руки гораздо сильнее моих, — ответила Кристен.
— Как… правильно? — Карри вытянул обе руки вперед, не зная, как сложить их.
— Вот так вот, — показала Кристен. — Вооот… Держи крепко.
— С ума сойти, — пробормотал Карри, когда младенец оказался у него на руках. Во все глаза он уставился на своего новорожденного сына, а маленький Джонни во все глаза уставился на своего папашу.
— Ты такой милаха, — невольно произнесла Кристен.
— В смысле? — не понял Карри, все еще не отрываясь от малыша.
— Ты всегда такой брутальный, и суровый, иии… и сексуальный, — сказала Кристен. — А с Джонни на руках ты такой милый, беззащитный и трогательный.
Карри не ответил, только улыбнулся.
— Понюхай, он пахнет ванилью и молоком, — сказала Кристен.
Карри послушно уткнулся небритой физиономией в маленькую, поросшую белесым пушком головку. Малыш захныкал.
— Осторожно, — улыбнулась Кристен.
— И вправду, ваниль и молоко, — удивился Карри.
— Вот видишь.
— Спасибо, родная, спасибо… это лучший подарок в моей жизни, — мужчина осторожно положил Джонни на постель между ними и потянулся, чтобы поцеловать Кристен сначала в лоб, а потом в висок.
— И тебе спасибо, — прошептала в ответ девушка. Счастье переполняло ее вот уже сколько дней подряд, и она никак не могла совладать с восторгом, который вызывал у нее ее новый статус мамы. Ночи стали еще более бессонными, она уставала, и даже помощь матери, Алисии и Лэсси не спасали ее в полной мере, но она все равно чувствовала себя счастливой.
— Я очень, очень, очень люблю тебя, Кристен Джонсон.
— И я люблю тебя, Карри…
Они уткнулись лбами в лбы друг друга, замирая так над своим маленьким сыном на несколько секунд, пока Джонни не захныкал.
— Постель жесткая, наверное, — решила Кристен, снова беря младенца на руки.
— Неудивительно, — заметил Карри. — Тюрьма же.
— Ага, — Кристен кивнула.
Карри снизил голос до шепота, такого тихого, что приходилось почти читать по губам: