— Помнишь белую птичку? — спросил я у Зики утром. Мы как раз делали зарядку.
— Какую белую птичку?
— Которую девочка, с которой ты шла, фиг поймала. Бумажную…
— Это ты её пустил?
— Неважно. Ты тогда ещё с девчонкой шла, помнишь, конечно? Что это за девчонка?
— Одна прекрасная девочка, — сказала Зика, задрав нос. — Просто прекрасная. Ты её знаешь. Кстати, мама хотела с тобой поговорить.
— О чём ты хотела со мной поговорить? — спросил я у мамы. — Чего-нибудь важное?
— Очень, — сказала она. Она смотрела на меня и улыбалась, как солнышко. Это её улыбка. — Ты не забыл, дорогой, что на днях у тебя день рождения?
Я шёл в школу в довольно-таки убитом настроении. Само собой, я помнил про свой день рождения, то забывал, то вспоминал, но в общем-то, конечно, помнил, и только теперь, только после разговора с мамой, я понял, что это за штучка — мой день рождения.
— Ты не против, дорогой, если будут гости? — спросила мама.
— Конечно, — сказал я. — Пусть.
— Будут Дымшицы, — сказала она, загибая палец.
— Это кто?
— Папин сослуживец с женой.
— Прекрасно.
— Потом Саша Вербицкий…
— Кто-кто? Я не знаю?
— Ка-ак? Это же твой приятель. Ну, этот, английский мальчик в белом свитере.
— Ах да, — сказал я. — Ну, конечно. Просто прекрасно.
— Мне он очень понравился, — сказала мама. — Я видела его чудесную маму и передала ей наше приглашение. Будет ещё Зикина подруга, всего одна, больше, я думаю, нельзя, а то нужно приглашать весь класс. Ты ведь знаешь, какая она общительная. К тому же это ведь твой день рождения.
— Разумеется, — сказали.
— И… — она взяла меня за подбородок, — твои друзья, конечно. Ведь так?
— Помнишь белую птичку? — спросил я у Зики утром. Мы как раз делали зарядку.
— Какую белую птичку?
— Которую девочка, с которой ты шла, фиг поймала. Бумажную…
— Это ты её пустил?
— Неважно. Ты тогда ещё с девчонкой шла, помнишь, конечно? Что это за девчонка?
— Одна прекрасная девочка, — сказала Зика, задрав нос. — Просто прекрасная. Ты её знаешь. Кстати, мама хотела с тобой поговорить.
— О чём ты хотела со мной поговорить? — спросил я у мамы. — Чего-нибудь важное?
— Очень, — сказала она. Она смотрела на меня и улыбалась, как солнышко. Это её улыбка. — Ты не забыл, дорогой, что на днях у тебя день рождения?
Я шёл в школу в довольно-таки убитом настроении. Само собой, я помнил про свой день рождения, то забывал, то вспоминал, но в общем-то, конечно, помнил, и только теперь, только после разговора с мамой, я понял, что это за штучка — мой день рождения.
— Ты не против, дорогой, если будут гости? — спросила мама.
— Конечно, — сказал я. — Пусть.
— Будут Дымшицы, — сказала она, загибая палец.
— Это кто?
— Папин сослуживец с женой.
— Прекрасно.
— Потом Саша Вербицкий…
— Кто-кто? Я не знаю?
— Ка-ак? Это же твой приятель. Ну, этот, английский мальчик в белом свитере.
— Ах да, — сказал я. — Ну, конечно. Просто прекрасно.
— Мне он очень понравился, — сказала мама. — Я видела его чудесную маму и передала ей наше приглашение. Будет ещё Зикина подруга, всего одна, больше, я думаю, нельзя, а то нужно приглашать весь класс. Ты ведь знаешь, какая она общительная. К тому же это ведь твой день рождения.
— Разумеется, — сказали.
— И… — она взяла меня за подбородок, — твои друзья, конечно. Ведь так?