Мы ввалились в прихожую, которую я успела рассмотреть лишь мельком - и тут же забыть, что увидела - и Броневой вытряхнул меня из пальто и пиджака, встал на колени, снял одним махом ботинки и долгим, плотным движением провел руками по моим ногам, забираясь под юбку.
Его пальцы натолкнулись на край трикотажного чулка и замерли, а я всхлипнула от накатившего на меня вожделения и отступила, откинувшись на стену, чтобы не упасть.
Павел грубо выругался, что завело еще сильнее, стиснул мои ягодицы, а потом резко поднялся, усадил меня на какую-то высокую тумбу или стол и вклинился между разведенными коленями.
Он снова целовал меня: губы, шею, грудь сквозь футболку. Потом поднял мешающую ему ткань и прошелся языком и горячим дыханием по голой коже живота, отчего я выгнулась. Он терся об меня, трогал, гладил руками, прижимал к себе все больше, пока я, в нетерпении, не потянулась к его рубашке, вытащила её из брючного ремня, самозабвенно царапая гладкую спину, пробегаясь пальцами по вздувшимся мышцам.
- Прости... я больше не могу, - хрипло выдохнул Павел мне в губы, полностью задирая юбку и проводя по ткани трусиков.
- Не надо мочь, - прошептала я в ответ и рванула ремень его брюк.
Он чуть придвинул меня к себе и со стоном, повторенным мной, вошел. Мужчина действовал нежно - слишком нежно - а я уже не могла сдерживаться, двигаясь навстречу ему, прижимаясь, требуя все большего. И он отбросил всякую осторожность.
Это было безумно. Упоительно. Совершенно порочно.
Это было лучше, чем то, что я когда-либо испытывала до этого. Лучше, чем я могла представить.
Когда двое становятся одним. Когда один начинает, а другой продолжает. Когда дыхание и стук сердец в унисон.Когда волны наслаждения сбивают обоих с ног и оставляют после себя чувство ошеломления и полного удовлетворения.
Спустя какое-то время я пришла в себя - все там же, на тумбе, тяжело дышащая, все еще одетая и прижатая к Броневому.
- Прости. В следующий раз... - снова покаялся мужчина, отдышавшись.
Я покачала головой:
- Глупо просить прощение за самый невероятный секс в моей жизни.
- Не хочу ничего слышать про секс в твоей жизни, если он не со мной, - буркнул ревнивец.
Я лишь уткнулась лбом ему в плечо и почувствовала, как меня поднимают на руки и куда то несут. Павел осторожно усадил мое почти безвольное телов кресло гостиной, подтянул штаны и подошел к столу, на котором стояло ведерко с бутылкой шампанского, бокалы и свечи. Я удивленно подняла брови, а он смутился, открывая шипучий напиток:
- Ну, я думал, мы сначала...
- Понятно, - хихикнула и приняла бокал.
Комната была хороша: как и у меня, она переходила в кухню и столовую, но была значительно больше и современней. Чуть-чуть нехватало красок и дерева, но в целом подобный стиль - необработанные кирпичи, бетон и огромные мягкие диваны - мне нравился.
Я перевела взгляд на Павла, который смотрел то на меня, то в огромное окнос распахнутыми шторами и улыбался. Ох, эта улыбка...
Встала, неожиданно почувствовав прилив сил,подошла к нему и обняла сзади:
- Так что ты там говорил про следующий раз?
Мы ввалились в прихожую, которую я успела рассмотреть лишь мельком - и тут же забыть, что увидела - и Броневой вытряхнул меня из пальто и пиджака, встал на колени, снял одним махом ботинки и долгим, плотным движением провел руками по моим ногам, забираясь под юбку.
Его пальцы натолкнулись на край трикотажного чулка и замерли, а я всхлипнула от накатившего на меня вожделения и отступила, откинувшись на стену, чтобы не упасть.
Павел грубо выругался, что завело еще сильнее, стиснул мои ягодицы, а потом резко поднялся, усадил меня на какую-то высокую тумбу или стол и вклинился между разведенными коленями.
Он снова целовал меня: губы, шею, грудь сквозь футболку. Потом поднял мешающую ему ткань и прошелся языком и горячим дыханием по голой коже живота, отчего я выгнулась. Он терся об меня, трогал, гладил руками, прижимал к себе все больше, пока я, в нетерпении, не потянулась к его рубашке, вытащила её из брючного ремня, самозабвенно царапая гладкую спину, пробегаясь пальцами по вздувшимся мышцам.
- Прости... я больше не могу, - хрипло выдохнул Павел мне в губы, полностью задирая юбку и проводя по ткани трусиков.
- Не надо мочь, - прошептала я в ответ и рванула ремень его брюк.
Он чуть придвинул меня к себе и со стоном, повторенным мной, вошел. Мужчина действовал нежно - слишком нежно - а я уже не могла сдерживаться, двигаясь навстречу ему, прижимаясь, требуя все большего. И он отбросил всякую осторожность.
Это было безумно. Упоительно. Совершенно порочно.
Это было лучше, чем то, что я когда-либо испытывала до этого. Лучше, чем я могла представить.
Когда двое становятся одним. Когда один начинает, а другой продолжает. Когда дыхание и стук сердец в унисон.Когда волны наслаждения сбивают обоих с ног и оставляют после себя чувство ошеломления и полного удовлетворения.
Спустя какое-то время я пришла в себя - все там же, на тумбе, тяжело дышащая, все еще одетая и прижатая к Броневому.
- Прости. В следующий раз... - снова покаялся мужчина, отдышавшись.
Я покачала головой:
- Глупо просить прощение за самый невероятный секс в моей жизни.
- Не хочу ничего слышать про секс в твоей жизни, если он не со мной, - буркнул ревнивец.
Я лишь уткнулась лбом ему в плечо и почувствовала, как меня поднимают на руки и куда то несут. Павел осторожно усадил мое почти безвольное телов кресло гостиной, подтянул штаны и подошел к столу, на котором стояло ведерко с бутылкой шампанского, бокалы и свечи. Я удивленно подняла брови, а он смутился, открывая шипучий напиток:
- Ну, я думал, мы сначала...
- Понятно, - хихикнула и приняла бокал.
Комната была хороша: как и у меня, она переходила в кухню и столовую, но была значительно больше и современней. Чуть-чуть нехватало красок и дерева, но в целом подобный стиль - необработанные кирпичи, бетон и огромные мягкие диваны - мне нравился.
Я перевела взгляд на Павла, который смотрел то на меня, то в огромное окнос распахнутыми шторами и улыбался. Ох, эта улыбка...
Встала, неожиданно почувствовав прилив сил,подошла к нему и обняла сзади:
- Так что ты там говорил про следующий раз?