Ее душили рыдания; ничто не могло унять ее отчаяния — ни клятвы, ни обещания.
— Я чувствую, — говорила она, — что никогда больше вас не увижу!
Бледный свет, предвестник утра, забрезжил на горизонте.
— Вот уж и день! — сказала Луиза, вздрогнув, обняла Колиньи в последний раз и произнесла: — Прощай!
Она прильнула губами к его лбу и безмолвно указала на веревку у окна.
Тут со стороны ворот послышался шум, потом завизжали цепи подъемного моста и раздался стук упавшего помоста.
— Боже! — воскликнула графиня. — Это, может быть, граф де Монтестрюк!.. Ступайте! Ступайте!
Графиня стояла, задыхаясь от страха, у окна, пока граф де Колиньи не спустился по веревке и не скрылся в лесу. Дрожащей рукой она схватила веревку и, притянув ее наверх, спрятала в сундук. Едва она успела затворить окно, как в дверь постучали.
— Кто там? — спросила она глухим голосом.
— Это я, Джузеппе, ваш слуга, с поручением от графа де Монтестрюка, моего господина.
Луиза отперла дверь, и Джузеппе со шляпой в руке, бледный, расстроенный, вошел в комнату.
— Графиня, — сказал он, кланяясь, — вот письма, которые граф приказал мне вручить вам. Кроме того, он просил передать этот перстень его сыну.
Графиня взяла у него из рук письма и перстень.
— Но сам граф?.. — спросила она наконец.
— Граф следует за мной. Извольте взглянуть.
Джузеппе раздвинул складки портьеры и показал графине носилки, поставленные слугами посреди комнаты. На них лежало тело графа. Из груди Луизы вырвался крик:
— Умер!
— Умер со шпагой в руке, как дворянин и как солдат.
В нескольких словах Джузеппе рассказал ей, как, проведя ночь за картами в Лектуре, граф отправился на рассвете искать барона де Саккаро и как, застав его в Сен-Жан-ле-Контале, напал на него и убил.
— Тогда граф и написал письма, которые я обещал доставить вам. Потом он скончался от ран, получив отпущение грехов.
Луиза упала на колени, закрыв лицо руками.
— Теперь, графиня, мое поручение исполнено и я могу идти.
Ее душили рыдания; ничто не могло унять ее отчаяния — ни клятвы, ни обещания.
— Я чувствую, — говорила она, — что никогда больше вас не увижу!
Бледный свет, предвестник утра, забрезжил на горизонте.
— Вот уж и день! — сказала Луиза, вздрогнув, обняла Колиньи в последний раз и произнесла: — Прощай!
Она прильнула губами к его лбу и безмолвно указала на веревку у окна.
Тут со стороны ворот послышался шум, потом завизжали цепи подъемного моста и раздался стук упавшего помоста.
— Боже! — воскликнула графиня. — Это, может быть, граф де Монтестрюк!.. Ступайте! Ступайте!
Графиня стояла, задыхаясь от страха, у окна, пока граф де Колиньи не спустился по веревке и не скрылся в лесу. Дрожащей рукой она схватила веревку и, притянув ее наверх, спрятала в сундук. Едва она успела затворить окно, как в дверь постучали.
— Кто там? — спросила она глухим голосом.
— Это я, Джузеппе, ваш слуга, с поручением от графа де Монтестрюка, моего господина.
Луиза отперла дверь, и Джузеппе со шляпой в руке, бледный, расстроенный, вошел в комнату.
— Графиня, — сказал он, кланяясь, — вот письма, которые граф приказал мне вручить вам. Кроме того, он просил передать этот перстень его сыну.
Графиня взяла у него из рук письма и перстень.
— Но сам граф?.. — спросила она наконец.
— Граф следует за мной. Извольте взглянуть.
Джузеппе раздвинул складки портьеры и показал графине носилки, поставленные слугами посреди комнаты. На них лежало тело графа. Из груди Луизы вырвался крик:
— Умер!
— Умер со шпагой в руке, как дворянин и как солдат.
В нескольких словах Джузеппе рассказал ей, как, проведя ночь за картами в Лектуре, граф отправился на рассвете искать барона де Саккаро и как, застав его в Сен-Жан-ле-Контале, напал на него и убил.
— Тогда граф и написал письма, которые я обещал доставить вам. Потом он скончался от ран, получив отпущение грехов.
Луиза упала на колени, закрыв лицо руками.
— Теперь, графиня, мое поручение исполнено и я могу идти.