— Нет. На другом конце.
— Значит, мимо вас они не проходили?
— Нет.
— А вы к ним подходили?
— Нет.
— Так как же вы могли издалека, в темноте разглядеть, что это был именно Феофанов?
— Но я знаю, где их кровати! Это были Петров и Феофанов. И голос Петрова я слышала. Громкий такой, его ни с кем не спутаешь.
— Ну, ладно. Будем считать, что Софья Сергеевна ошиблась. Вы на нее, пожалуйста, не обижайтесь, Клара Матвеевна.
Когда она ушла, Карпенко зажег погасшую сигарету и задумчиво сел на край стола.
— Петров... Интересно... Кто же такой Петров?
А за месяц до описанных событий на бетонное поле франкфуртского аэропорта тяжело села серебристая птица-великан. Самолет кампании «Трансатлантические авиалинии», курсировавший между Нью-Йорком и Берлином, высадил во Франкфурте-на-Майне нескольких пассажиров. В тот день в аэропорту было много встречающих: бравые лейтенанты морской пехоты, развязные офицеры 3-го авиасоединения оккупационных войск, какие-то нарядные девицы, несколько штатских, скромно толпившихся за спинами военных, служащие аэропорта и обязательные репортеры, увешанные разнокалиберными фотоаппаратами.
У многих в руках были букеты первых весенних цветов. Встречали популярную в этом сезоне нью-йоркскую певицу.
Когда самолет замер и заглушил двигатели, к нему подкатили высокий трап, дверца открылась, и все бросились вперед: из салона вышла и мило заулыбалась «Королева большого ревю».
Высокий, подтянутый офицер бесцеремонно толкнул скромно, но прилично одетого господина. К тому же, кажется, умышленно наступил ему на ногу так, что тот охнул и выпустил из рук шляпу. Молодой человек, стоявший рядом, быстро поднял ее и подал владельцу, сморщившемуся от боли. Тот даже не посмотрел на вежливого соседа, а лишь процедил сквозь зубы:
— Стэнли, узнайте фамилию этого бегемота. Я научу его ходить!
— Слушаюсь, сэр, — тихо ответил молодой человек.
Полковник Элбридж Бамфорд Гарт — руководитель крупного разведывательного отдела при оккупационных войсках одной из стран в Западной Германии, был, как говорится, не в духе. К тому же этот болван больно придавил ему ногу. Очень уж их распустили. «Крестоносцы», «спасители Европы»! Только и делают, что шастают по барам! Не армия, а публичный дом! Конечно, если бы на нем была форма, этот увалень обошел бы его десятой стороной.
Полковник пошевелил пальцами в ботинке и почувствовал боль в мизинце. Зачем надо было надевать шляпу и пальто? Шефу, видите ли, вздумалось ехать сюда в отпуск! И... «Прошу вас, Эл, — любезно звучал в трубке его голос, — ни какой официальной церемонии. Я еду, как частное лицо. Если будет время, приходите встречать, но не как начальника, а как хорошего знакомого». Попробуй после этого не прийти!
«Королева большого ревю» под восторженный рев поклонников, наконец, спустилась вниз. Вслед за ней по трапу сошел и генерал Уильям Уллас. Он долго жал руку Гарту.
— Рад видеть вас, Эл.
Не торопясь, как старые приятели, они двинулись к ожидавшей их машине, и Уллас совсем по-стариковски стал сетовать на свои болезни. Гарт взглянул на огромные дорожные чемоданы, которые несли за генералом, и на секунду почти поверил, что шеф действительно приехал отдыхать.
Вечером, в двухкомнатном номере отеля «Рейн», после парикмахерской и ванны, в свежевыглаженной шерстяной пижаме генерал Уллас выглядел намного моложе. Они пили из маленьких чашечек черный кофе и разговаривали о всякой всячине, но Гарт по какими-то едва уловимым признакам чувствовал, что все это — прелюдия к серьезному разговору.
— Нет. На другом конце.
— Значит, мимо вас они не проходили?
— Нет.
— А вы к ним подходили?
— Нет.
— Так как же вы могли издалека, в темноте разглядеть, что это был именно Феофанов?
— Но я знаю, где их кровати! Это были Петров и Феофанов. И голос Петрова я слышала. Громкий такой, его ни с кем не спутаешь.
— Ну, ладно. Будем считать, что Софья Сергеевна ошиблась. Вы на нее, пожалуйста, не обижайтесь, Клара Матвеевна.
Когда она ушла, Карпенко зажег погасшую сигарету и задумчиво сел на край стола.
— Петров... Интересно... Кто же такой Петров?
А за месяц до описанных событий на бетонное поле франкфуртского аэропорта тяжело села серебристая птица-великан. Самолет кампании «Трансатлантические авиалинии», курсировавший между Нью-Йорком и Берлином, высадил во Франкфурте-на-Майне нескольких пассажиров. В тот день в аэропорту было много встречающих: бравые лейтенанты морской пехоты, развязные офицеры 3-го авиасоединения оккупационных войск, какие-то нарядные девицы, несколько штатских, скромно толпившихся за спинами военных, служащие аэропорта и обязательные репортеры, увешанные разнокалиберными фотоаппаратами.
У многих в руках были букеты первых весенних цветов. Встречали популярную в этом сезоне нью-йоркскую певицу.
Когда самолет замер и заглушил двигатели, к нему подкатили высокий трап, дверца открылась, и все бросились вперед: из салона вышла и мило заулыбалась «Королева большого ревю».
Высокий, подтянутый офицер бесцеремонно толкнул скромно, но прилично одетого господина. К тому же, кажется, умышленно наступил ему на ногу так, что тот охнул и выпустил из рук шляпу. Молодой человек, стоявший рядом, быстро поднял ее и подал владельцу, сморщившемуся от боли. Тот даже не посмотрел на вежливого соседа, а лишь процедил сквозь зубы:
— Стэнли, узнайте фамилию этого бегемота. Я научу его ходить!
— Слушаюсь, сэр, — тихо ответил молодой человек.
Полковник Элбридж Бамфорд Гарт — руководитель крупного разведывательного отдела при оккупационных войсках одной из стран в Западной Германии, был, как говорится, не в духе. К тому же этот болван больно придавил ему ногу. Очень уж их распустили. «Крестоносцы», «спасители Европы»! Только и делают, что шастают по барам! Не армия, а публичный дом! Конечно, если бы на нем была форма, этот увалень обошел бы его десятой стороной.
Полковник пошевелил пальцами в ботинке и почувствовал боль в мизинце. Зачем надо было надевать шляпу и пальто? Шефу, видите ли, вздумалось ехать сюда в отпуск! И... «Прошу вас, Эл, — любезно звучал в трубке его голос, — ни какой официальной церемонии. Я еду, как частное лицо. Если будет время, приходите встречать, но не как начальника, а как хорошего знакомого». Попробуй после этого не прийти!
«Королева большого ревю» под восторженный рев поклонников, наконец, спустилась вниз. Вслед за ней по трапу сошел и генерал Уильям Уллас. Он долго жал руку Гарту.
— Рад видеть вас, Эл.
Не торопясь, как старые приятели, они двинулись к ожидавшей их машине, и Уллас совсем по-стариковски стал сетовать на свои болезни. Гарт взглянул на огромные дорожные чемоданы, которые несли за генералом, и на секунду почти поверил, что шеф действительно приехал отдыхать.
Вечером, в двухкомнатном номере отеля «Рейн», после парикмахерской и ванны, в свежевыглаженной шерстяной пижаме генерал Уллас выглядел намного моложе. Они пили из маленьких чашечек черный кофе и разговаривали о всякой всячине, но Гарт по какими-то едва уловимым признакам чувствовал, что все это — прелюдия к серьезному разговору.