— А что же ваша Церковь? Почему молчат ваши священники?
— Они не молчат. Они стараются, насколько возможно, Божьим словом смягчить дикие изуверские нравы. Но что они могут поделать с крестами против мечей? Если священника грубо отталкивают в сторону, что ему остаётся, кроме молитвы? Не говоря уже о том, что многие священники просто прикормлены баронами-разбойниками, они и слова поперёк не скажут своим благодетелям.
— Значит, есть у вас и попы-изверги?
— Ариэль, вспомни, что даже среди 12-и апостолов один оказался негодяем. Наши священники не ангелы, спустившиеся с Неба. Есть среди них хорошие, а есть и не очень.
— Но Бог?! Он всеведущ, значит ему всё известно об этих зверствах. Он всемогущ, значит может их предотвратить. Но Он безмолвно смотрит на страдания невинных детей и не мешает извергам. Значит, или Бога нет, или Он…
— Ариэль, опомнись, — грозно крикнул Жан, а потом любовно добавил: — Молись, брат, молись.
— Да разве же можно молиться в этом аду? — у Ариэля хлынули слёзы.
— Это ещё не ад. Здесь ещё можно молиться. Но дорога в ад начинается именно здесь. Не надо на неё вступать.
Ариэль молча размазывал по лицу слёзы с гарью. Его плечи вздрагивали, но он не проронил ни звука. В этом чумазом жалком человеке, который как-то сразу весь сгорбился и выглядел побитым псом, сейчас бы никто не узнал красивого статного рыцаря, который когда-то уверенно шагал по столице царства пресвитера Иоанна среди беломраморных дворцов. И тут они увидели вдалеке мощный столб дыма и языки пламени. Ариэль взвился, вскочил на коня и бешено заорал: «Эти твари жгут следующую деревню. Мы должны уничтожить злодеев всех до единого». Ариэль устремился в сторону пожара, Жан поскакал за ним. Слова исчезли из этого мира. Остались только боль и ярость.
Острое зрение на сей раз сыграло с Ариэлем злую шутку. На большом расстоянии он отчётливо видел, как в дыму и пламени мечутся жалкие фигурки крестьян, а между ними чёрные силуэты рыцарей на конях — время от времени они деловито взмахивали мечами, небрежно опуская их на головы своих беззащитных жертв. Казалось, рыцари просто делают свою работу, хорошо им знакомую, привычную и даже немного скучную. Ариэль больше не страдал, его ненависть стала холодной, как сталь и огромной, как небо, вытеснив из души все остальные чувства, оставив лишь одно непреодолимое желание — во что бы то ни стало покарать этих извергов. Но они опоздали. Отряд рыцарей, их было где-то с полдюжины, да ещё дюжина конных сержантов, успел закончить свою работу и поскакал прочь, видимо в сторону владений сеньора. Когда Ариэль и Жан прискакали к месту трагедии, дома ещё пылали, а вокруг точно так же валялись трупы крестьян обоего пола и всех возможных возрастов. Когда друзья убедились, что выживших здесь нет, Ариэль тотчас выпалил:
— Мы должны догнать этих извергов и перебить всех до единого.
— Ариэль, стой, — крикнул Жан. — Ты не понимаешь, во что мы ввязываемся, нам не надо никого преследовать.
— Испугался? — язвительно скривился Ариэль. — Да злодеев и двух десятков не наберётся, мы перебьём их, как куропаток.
— Ничего я не боюсь, но мы не можем противостоять этому злу, мы только выведем их безумную междоусобицу на новый виток, из-за нашего вмешательства погибнет ещё больше невинных людей.
— Бред, — презрительно хмыкнул Ариэль. — Не хочешь сражаться, так я один. Не переживай, управлюсь.
Он уже развернул коня в ту сторону, куда исчезли убийцы, как вдруг за спиной услышал чистый детский крик:
— Господин! — голос ребёнка звучал на самых высоких звонких нотах и боль в нём сливалась с любовью, чистой и незамутнённой.
Ариэль обернулся и увидел перед собой непонятно откуда взявшегося мальчика лет 6-7-и одетого в грязную рваную рубашку до пят, нечёсаного, чумазого и очень худого. На его лице, казалось, остались одни только глаза пронзительной голубизны — огромные и ясные. Этот ребёнок словно загипнотизировал Ариэля, он смотрел на него и не мог оторваться.
— Господин, вам не надо убивать этих людей, — таким же звонким, но уже тихим голосом сказал ребёнок.
— Почему? — очень серьёзно спросил Ариэль, словно встретил наконец человека, с которым имело смысл говорить.
— Души гибнут, — совсем тихо и очень грустно сказал мальчик. — Неужели вы не чувствуете, господин? Души гибнут.
Ариэль присел на корточки перед ребёнком и удивлённо спросил:
— А что же ваша Церковь? Почему молчат ваши священники?
— Они не молчат. Они стараются, насколько возможно, Божьим словом смягчить дикие изуверские нравы. Но что они могут поделать с крестами против мечей? Если священника грубо отталкивают в сторону, что ему остаётся, кроме молитвы? Не говоря уже о том, что многие священники просто прикормлены баронами-разбойниками, они и слова поперёк не скажут своим благодетелям.
— Значит, есть у вас и попы-изверги?
— Ариэль, вспомни, что даже среди 12-и апостолов один оказался негодяем. Наши священники не ангелы, спустившиеся с Неба. Есть среди них хорошие, а есть и не очень.
— Но Бог?! Он всеведущ, значит ему всё известно об этих зверствах. Он всемогущ, значит может их предотвратить. Но Он безмолвно смотрит на страдания невинных детей и не мешает извергам. Значит, или Бога нет, или Он…
— Ариэль, опомнись, — грозно крикнул Жан, а потом любовно добавил: — Молись, брат, молись.
— Да разве же можно молиться в этом аду? — у Ариэля хлынули слёзы.
— Это ещё не ад. Здесь ещё можно молиться. Но дорога в ад начинается именно здесь. Не надо на неё вступать.
Ариэль молча размазывал по лицу слёзы с гарью. Его плечи вздрагивали, но он не проронил ни звука. В этом чумазом жалком человеке, который как-то сразу весь сгорбился и выглядел побитым псом, сейчас бы никто не узнал красивого статного рыцаря, который когда-то уверенно шагал по столице царства пресвитера Иоанна среди беломраморных дворцов. И тут они увидели вдалеке мощный столб дыма и языки пламени. Ариэль взвился, вскочил на коня и бешено заорал: «Эти твари жгут следующую деревню. Мы должны уничтожить злодеев всех до единого». Ариэль устремился в сторону пожара, Жан поскакал за ним. Слова исчезли из этого мира. Остались только боль и ярость.
Острое зрение на сей раз сыграло с Ариэлем злую шутку. На большом расстоянии он отчётливо видел, как в дыму и пламени мечутся жалкие фигурки крестьян, а между ними чёрные силуэты рыцарей на конях — время от времени они деловито взмахивали мечами, небрежно опуская их на головы своих беззащитных жертв. Казалось, рыцари просто делают свою работу, хорошо им знакомую, привычную и даже немного скучную. Ариэль больше не страдал, его ненависть стала холодной, как сталь и огромной, как небо, вытеснив из души все остальные чувства, оставив лишь одно непреодолимое желание — во что бы то ни стало покарать этих извергов. Но они опоздали. Отряд рыцарей, их было где-то с полдюжины, да ещё дюжина конных сержантов, успел закончить свою работу и поскакал прочь, видимо в сторону владений сеньора. Когда Ариэль и Жан прискакали к месту трагедии, дома ещё пылали, а вокруг точно так же валялись трупы крестьян обоего пола и всех возможных возрастов. Когда друзья убедились, что выживших здесь нет, Ариэль тотчас выпалил:
— Мы должны догнать этих извергов и перебить всех до единого.
— Ариэль, стой, — крикнул Жан. — Ты не понимаешь, во что мы ввязываемся, нам не надо никого преследовать.
— Испугался? — язвительно скривился Ариэль. — Да злодеев и двух десятков не наберётся, мы перебьём их, как куропаток.
— Ничего я не боюсь, но мы не можем противостоять этому злу, мы только выведем их безумную междоусобицу на новый виток, из-за нашего вмешательства погибнет ещё больше невинных людей.
— Бред, — презрительно хмыкнул Ариэль. — Не хочешь сражаться, так я один. Не переживай, управлюсь.
Он уже развернул коня в ту сторону, куда исчезли убийцы, как вдруг за спиной услышал чистый детский крик:
— Господин! — голос ребёнка звучал на самых высоких звонких нотах и боль в нём сливалась с любовью, чистой и незамутнённой.
Ариэль обернулся и увидел перед собой непонятно откуда взявшегося мальчика лет 6-7-и одетого в грязную рваную рубашку до пят, нечёсаного, чумазого и очень худого. На его лице, казалось, остались одни только глаза пронзительной голубизны — огромные и ясные. Этот ребёнок словно загипнотизировал Ариэля, он смотрел на него и не мог оторваться.
— Господин, вам не надо убивать этих людей, — таким же звонким, но уже тихим голосом сказал ребёнок.
— Почему? — очень серьёзно спросил Ариэль, словно встретил наконец человека, с которым имело смысл говорить.
— Души гибнут, — совсем тихо и очень грустно сказал мальчик. — Неужели вы не чувствуете, господин? Души гибнут.
Ариэль присел на корточки перед ребёнком и удивлённо спросил: