Опасения адмирала имел вполне реальную основу, но реакция Тодзио на это была резкой:
— Конечно, вопрос пополнения стратегических ресурсов связан с известным риском, но я думаю, что мы его сможем решить, а равно справимся и со всеми остальными проблемами. Доверьтесь нам.
— Очень сомнительно, — заметил Окада, — поднять производство. На военных заводах — это еще можно. Но обеспечение их сырьем превратится в чрезвычайно трудную задачу. Я так и не понял, как вы собираетесь ее решить?
— По принципу приоритетов, — ответил, не моргнув, Тодзио.
Адмирал Окада, между тем, сменил направление своей атаки, спросив: Считает ли флот себя достаточно сильным, чтобы разбить американцев?
Вместо моряков снова ответил премьер Тодзио, заявив, что Япония одну за другой захватит все стратегические позиции на Тихом океане и будет готова к длительной войне, в итоге которой победит.
— Если вы так предполагаете решить эту задачу, то в ней остается слишком много неизвестных, — криво усмехнулся Окада. — Принимая во внимание хотя бы нынешнюю американскую кораблестроительную программу, вам не кажется слишком опасным предложенный план действий?
— Мы все приняли во внимание, — теряя терпение, раздраженно ответил Тодзио, — давайте предположим, что мы откажемся сражаться. Каков будет результат? Что нам тогда останется делать? Идти на поклон Соединенным Штатам и Англии, приняв все их требования и признав, что сто шестьдесят тысяч японских солдат погибли в Китае напрасно? Хватит! Через несколько лет мы вообще окажемся неспособными воевать. Мы и так уже потеряли массу драгоценного времени на разговоры!
Но страстная речь премьера совсем не испугала адмирала Окада. Напротив, он стал откровенно насмешливым:
— Вам жалко наших солдат, погибших в Китае, а потому вы собираетесь погубить много больше в грядущей войне с Соединенными Штатами? Мы пытались достичь дружеского соглашения с Америкой в качестве возмещения за пролитую нами в Китае кровь? Теперь мы пытаемся создан, сферу «Взаимного сопроцветания в Великой Восточной Азии», считая, что тем самым осчастливим тамошнее население, покупая у них в огромном количестве рис и сырье за оккупационные деньги, выпущенные армией.
— Мы объясним местному населению, — холодно ответил Тодзио, игнорируя сарказм адмирала, — что первоначальные трудные времена вскоре сменятся резким повышением благосостояния.
Во второй половине дня всем присутствующим была оказана честь пообедать в присутствии Императора. Затем все вернулись в зал для совещаний. Император, до этого не проронивший ни слова, произнес:
— Наступили трудные времена, не правда ли? Это было вежливое приглашение к продолжению дискуссии.
— Мы не беспокоимся о духовной силе нашего народа, — сказал барон Вакацуки, — Но мы должны тщательно изучить вопрос: хватит ли у нас материальных ресурсов на ведение войны. Объяснения премьера, откровенно говоря, меня не убедили.
Генерал Тодзио напомнил Императору, что все сказанное им основано на единодушных взглядах министров кабинета и представителей высшего командования.
— Я слышал все, что говорил премьер, — объявил адмирал Окада, — и совсем не убежден его словами.
Не был убежден и принц Коноэ.
— Мне кажется, — заявил он, — что нет никакой необходимости начинать войну, даже если переговоры провалятся. Я думаю, что можно, сохраняя «статус-кво», найти приемлемое решение. Другими словами, нужно перетерпеть нынешнее сложное время.
Также не был убежден адмирал Мицумаса Ионаи.
— Лучше перетерпеть временную бедность, чем впасть в полную нищету, — заметил он.
Только два генерала из бывших премьеров, Нобуюки Абе и Сенджуро Хаяши полностью поддержали Тодзио.
На этом дискуссия должны была закрыться, но не унимался барон Вакацуки. Тодзио пытался остановить его, но заткнуть рот барону было очень трудно.
Опасения адмирала имел вполне реальную основу, но реакция Тодзио на это была резкой:
— Конечно, вопрос пополнения стратегических ресурсов связан с известным риском, но я думаю, что мы его сможем решить, а равно справимся и со всеми остальными проблемами. Доверьтесь нам.
— Очень сомнительно, — заметил Окада, — поднять производство. На военных заводах — это еще можно. Но обеспечение их сырьем превратится в чрезвычайно трудную задачу. Я так и не понял, как вы собираетесь ее решить?
— По принципу приоритетов, — ответил, не моргнув, Тодзио.
Адмирал Окада, между тем, сменил направление своей атаки, спросив: Считает ли флот себя достаточно сильным, чтобы разбить американцев?
Вместо моряков снова ответил премьер Тодзио, заявив, что Япония одну за другой захватит все стратегические позиции на Тихом океане и будет готова к длительной войне, в итоге которой победит.
— Если вы так предполагаете решить эту задачу, то в ней остается слишком много неизвестных, — криво усмехнулся Окада. — Принимая во внимание хотя бы нынешнюю американскую кораблестроительную программу, вам не кажется слишком опасным предложенный план действий?
— Мы все приняли во внимание, — теряя терпение, раздраженно ответил Тодзио, — давайте предположим, что мы откажемся сражаться. Каков будет результат? Что нам тогда останется делать? Идти на поклон Соединенным Штатам и Англии, приняв все их требования и признав, что сто шестьдесят тысяч японских солдат погибли в Китае напрасно? Хватит! Через несколько лет мы вообще окажемся неспособными воевать. Мы и так уже потеряли массу драгоценного времени на разговоры!
Но страстная речь премьера совсем не испугала адмирала Окада. Напротив, он стал откровенно насмешливым:
— Вам жалко наших солдат, погибших в Китае, а потому вы собираетесь погубить много больше в грядущей войне с Соединенными Штатами? Мы пытались достичь дружеского соглашения с Америкой в качестве возмещения за пролитую нами в Китае кровь? Теперь мы пытаемся создан, сферу «Взаимного сопроцветания в Великой Восточной Азии», считая, что тем самым осчастливим тамошнее население, покупая у них в огромном количестве рис и сырье за оккупационные деньги, выпущенные армией.
— Мы объясним местному населению, — холодно ответил Тодзио, игнорируя сарказм адмирала, — что первоначальные трудные времена вскоре сменятся резким повышением благосостояния.
Во второй половине дня всем присутствующим была оказана честь пообедать в присутствии Императора. Затем все вернулись в зал для совещаний. Император, до этого не проронивший ни слова, произнес:
— Наступили трудные времена, не правда ли? Это было вежливое приглашение к продолжению дискуссии.
— Мы не беспокоимся о духовной силе нашего народа, — сказал барон Вакацуки, — Но мы должны тщательно изучить вопрос: хватит ли у нас материальных ресурсов на ведение войны. Объяснения премьера, откровенно говоря, меня не убедили.
Генерал Тодзио напомнил Императору, что все сказанное им основано на единодушных взглядах министров кабинета и представителей высшего командования.
— Я слышал все, что говорил премьер, — объявил адмирал Окада, — и совсем не убежден его словами.
Не был убежден и принц Коноэ.
— Мне кажется, — заявил он, — что нет никакой необходимости начинать войну, даже если переговоры провалятся. Я думаю, что можно, сохраняя «статус-кво», найти приемлемое решение. Другими словами, нужно перетерпеть нынешнее сложное время.
Также не был убежден адмирал Мицумаса Ионаи.
— Лучше перетерпеть временную бедность, чем впасть в полную нищету, — заметил он.
Только два генерала из бывших премьеров, Нобуюки Абе и Сенджуро Хаяши полностью поддержали Тодзио.
На этом дискуссия должны была закрыться, но не унимался барон Вакацуки. Тодзио пытался остановить его, но заткнуть рот барону было очень трудно.