И братья вспомнили. Однажды такое уже случалось. В бытность советником прежнего главы правительства, тогда еще молодой чиновник во время купания в заливе оказался схвачен за ногу крабом. И потому, как случай этот произошел по окончании званого ужина в секретном особняке, происшествие не получило широкой огласки. Однако, из-за досадного инцидента, все тело Лозинского покрылось аллергической чешуей. Врач, немедленно осмотревший несчастного, поставил диагноз редкого вегетативного расстройства, вызванного нервным шоком.
— Как такое могло случиться, вы же с тех пор к воде и не приближаетесь? — вежливо поинтересовался бархатный Ромулл.
— Или что-то другое спровоцировало такую реакцию? — поддержал его Рем.
— Чертовы недоумки! — истерично отозвался президент, снова отворачиваясь к окну, — Не что, а кто… — почти шепотом пояснил он.
— Не хотите ли сказать, что зря нам платите? — недоверчиво произнесли подчиненные. Но измученный внутренними терзаниями Джон снова впал в задумчивость.
— Нет сэр, будьте добры высказаться до конца! — настойчиво потребовал разъяснений Рем.
— Кто-то вклинился в обычную гипнотрансляцию, которую я включаю на ночь… — приступ бешенства главы правительства стих, и теперь слова президента звучали все тише.
— Сэр, пожалуйста, громче! — подстегнул маловразумительное шевеление начальственных губ Ромулл. В ответ на это явно эффектированный больной вновь заорал:
— Омар, гигантский омар разогнал моих девочек во сне! А затем съел меня, понимаете, сожрал целиком…
Когда признание, вылетевшее из охрипшей глотки на одном дыхании, оборвалось, в приемной воцарилась гробовая тишина. И если бы в эту минуту сановный невротик обернулся, то увидел бы, что фигуры близнецов озадаченно напряжены, а взгляды, полные изумления, устремлены друг на друга.
— Мы предполагаем, сэр, что это была не трансляция… — осекся близнец в кожаной косоворотке, — То есть не совсем… — хотел было поправиться он.
— Что значит «не совсем»? — снова возмущенно ожил твердокожий недоумок.
— Не слушайте его, — тотчас вступился за брата Ромулл, — Мы немедленно все выясним. Вы ведь знакомы с правилами. В течение трех суток информация о любой нелегальной передаче сохраняется и может быть использована против ее отправителя.
«Странно, — подумал он, — почему Джон самолично не захотел разобраться? Ведь даже его секретарю это было под силу…» — но вдруг почувствовал легкое недомогание в области левой подмышки. По опыту зная, что это плохой сигнал, он вынул из кармана телефон и попытался связаться с ближайшим агентством грезовещания. Но когда на другом конце никто не ответил, он нахмурился.
— Что? — спросил внимательно наблюдавший за братом Рем.
— Не может быть… — только и проговорил Ромулл, лихорадочно набирая другие всегда доступные номера, — Они все не отвечают, — тихо, чтобы не услышал взрывоопасный босс, прошептал он.
Но Джон услышал. Быстро сделав несколько шагов в их сторону, он внимательно посмотрел на парней.
— Повторите! — требовательно смерил он глазами братьев.
— Так, безделица, — смущенно ответил Рем, — Впрочем, может случиться и худшее, — вдруг заявил он и, резко повернувшись, бросился вон из зала.
— Не обращайте внимания, вы же знаете, какой он импульсивный… — с трудом выдавил улыбку Ромулл, — Думаю, мы скоро вам позвоним, — бросил он уже догоняя товарища. И ведущие вниз ступени президентского дворца засверкали искрами под его кованными казаками.
Тяжелыми бумерангами рухнув в удобные кресла геликоптера, двойники молнией рванули обратно. И всю дорогу, как давеча, рассудительный Ромулл был молчалив. Однако Рем не сдержался:
— Это выглядит, словно спутники связи накрылись… — озабоченно пробормотал он уже на подлете.
И братья вспомнили. Однажды такое уже случалось. В бытность советником прежнего главы правительства, тогда еще молодой чиновник во время купания в заливе оказался схвачен за ногу крабом. И потому, как случай этот произошел по окончании званого ужина в секретном особняке, происшествие не получило широкой огласки. Однако, из-за досадного инцидента, все тело Лозинского покрылось аллергической чешуей. Врач, немедленно осмотревший несчастного, поставил диагноз редкого вегетативного расстройства, вызванного нервным шоком.
— Как такое могло случиться, вы же с тех пор к воде и не приближаетесь? — вежливо поинтересовался бархатный Ромулл.
— Или что-то другое спровоцировало такую реакцию? — поддержал его Рем.
— Чертовы недоумки! — истерично отозвался президент, снова отворачиваясь к окну, — Не что, а кто… — почти шепотом пояснил он.
— Не хотите ли сказать, что зря нам платите? — недоверчиво произнесли подчиненные. Но измученный внутренними терзаниями Джон снова впал в задумчивость.
— Нет сэр, будьте добры высказаться до конца! — настойчиво потребовал разъяснений Рем.
— Кто-то вклинился в обычную гипнотрансляцию, которую я включаю на ночь… — приступ бешенства главы правительства стих, и теперь слова президента звучали все тише.
— Сэр, пожалуйста, громче! — подстегнул маловразумительное шевеление начальственных губ Ромулл. В ответ на это явно эффектированный больной вновь заорал:
— Омар, гигантский омар разогнал моих девочек во сне! А затем съел меня, понимаете, сожрал целиком…
Когда признание, вылетевшее из охрипшей глотки на одном дыхании, оборвалось, в приемной воцарилась гробовая тишина. И если бы в эту минуту сановный невротик обернулся, то увидел бы, что фигуры близнецов озадаченно напряжены, а взгляды, полные изумления, устремлены друг на друга.
— Мы предполагаем, сэр, что это была не трансляция… — осекся близнец в кожаной косоворотке, — То есть не совсем… — хотел было поправиться он.
— Что значит «не совсем»? — снова возмущенно ожил твердокожий недоумок.
— Не слушайте его, — тотчас вступился за брата Ромулл, — Мы немедленно все выясним. Вы ведь знакомы с правилами. В течение трех суток информация о любой нелегальной передаче сохраняется и может быть использована против ее отправителя.
«Странно, — подумал он, — почему Джон самолично не захотел разобраться? Ведь даже его секретарю это было под силу…» — но вдруг почувствовал легкое недомогание в области левой подмышки. По опыту зная, что это плохой сигнал, он вынул из кармана телефон и попытался связаться с ближайшим агентством грезовещания. Но когда на другом конце никто не ответил, он нахмурился.
— Что? — спросил внимательно наблюдавший за братом Рем.
— Не может быть… — только и проговорил Ромулл, лихорадочно набирая другие всегда доступные номера, — Они все не отвечают, — тихо, чтобы не услышал взрывоопасный босс, прошептал он.
Но Джон услышал. Быстро сделав несколько шагов в их сторону, он внимательно посмотрел на парней.
— Повторите! — требовательно смерил он глазами братьев.
— Так, безделица, — смущенно ответил Рем, — Впрочем, может случиться и худшее, — вдруг заявил он и, резко повернувшись, бросился вон из зала.
— Не обращайте внимания, вы же знаете, какой он импульсивный… — с трудом выдавил улыбку Ромулл, — Думаю, мы скоро вам позвоним, — бросил он уже догоняя товарища. И ведущие вниз ступени президентского дворца засверкали искрами под его кованными казаками.
Тяжелыми бумерангами рухнув в удобные кресла геликоптера, двойники молнией рванули обратно. И всю дорогу, как давеча, рассудительный Ромулл был молчалив. Однако Рем не сдержался:
— Это выглядит, словно спутники связи накрылись… — озабоченно пробормотал он уже на подлете.