— Как мы дошли до этого — не понимаю! Но больше такого не повторится, вы свидетели. Это нам урок на всю жизнь.
— Да полно вам убиваться, — жалели их музыканты. — Вы молоды, и все у вас еще впереди.
— Нет, нет! — кричал капитан. — Никаких скидок на молодость! О сладость поражения!.. О горечь удачи!..
Музыканты не выдерживали и сморкались в платки.
Леша Копейкин шепнул своему другу:
— Это ваша заслуга. Вы настоящий борец!
— Что ты, — ответил тот улыбаясь. — Я просто всего лишь левый полузащитник.
С кем бы ни говорил Леша Копейкин, о чем бы ни думал, он всегда возвращался в мыслях к тому, что за дверью, на нижней полке спит его папа — любимый звездоискатель Иван Алексеич. И такое было счастье думать об этом, что даже не верилось — даже в щелочку хотелось поглядеть.
И Леша, конечно же, приоткрыл дверь, но увидел, что папа вовсе не спит, а сидит за столом. А напротив него, разложив инструкции, сидят вчерашние ревизоры. Леша присел рядом с папой и стал слушать, о чем они говорят.
— Ну, как у вас дела? — спрашивал папа.
— Да плохо, — отвечали ему ревизоры. — Мы ночи не спим, работаем, а все нарушают, никак порядка не навести. Вот вы же сознательный человек, начальник экспедиции, а спроси вас, правда ли что небо — шелковый купол? — что вы ответите?
— Что правда, то правда, — вздохнув, сказал папа. — Особенно сегодня, когда небо без облаков.
— Вот видите, — грустно промолвили ревизоры и в блокноте напротив фамилии Копейкин И. А. поставили еще один ноль. — А небо ведь вовсе не купол, тем более не шелковый, потому что где же взять столько шелка, чтобы выстелить его изнутри. Небо ведь — это же бесконечное мировое пространство, в котором…
Но тут ревизоры махнули рукой.
— Мы устали уже объяснять, что небо — не купол, звезды — не алмазы, луна — не ломоть сыра, а соловей — не артист. Но что ты будешь делать, все люди этим заражены!
Они замолчали в отчаянии, и Леша Копейкин от всей души их пожалел.
— Да-а, — сказал папа. Вряд ли у вас что-нибудь выйдет.
— Вот и живи как хочешь, — сказали ревизоры и задумались над жизнью.
Но тут в коридоре заиграла веселая музыка. Мама заглянула в купе и крикнула:
— Идите же к нам! Здесь такое веселье, а у нас ведь с вами сегодня праздник, и надо немного потанцевать.
Иван Алексеевич с Лешей Копейкиным вышли и увидели, что все музыканты стоят в линеечку вдоль коридора и каждый играет на своем инструменте.
«Са-ма са-дик я садила-а…» — играли, переглядываясь, музыканты, а футболисты в своих купе, разбившись по парам, танцевали чарльстон.
— Как мы дошли до этого — не понимаю! Но больше такого не повторится, вы свидетели. Это нам урок на всю жизнь.
— Да полно вам убиваться, — жалели их музыканты. — Вы молоды, и все у вас еще впереди.
— Нет, нет! — кричал капитан. — Никаких скидок на молодость! О сладость поражения!.. О горечь удачи!..
Музыканты не выдерживали и сморкались в платки.
Леша Копейкин шепнул своему другу:
— Это ваша заслуга. Вы настоящий борец!
— Что ты, — ответил тот улыбаясь. — Я просто всего лишь левый полузащитник.
С кем бы ни говорил Леша Копейкин, о чем бы ни думал, он всегда возвращался в мыслях к тому, что за дверью, на нижней полке спит его папа — любимый звездоискатель Иван Алексеич. И такое было счастье думать об этом, что даже не верилось — даже в щелочку хотелось поглядеть.
И Леша, конечно же, приоткрыл дверь, но увидел, что папа вовсе не спит, а сидит за столом. А напротив него, разложив инструкции, сидят вчерашние ревизоры. Леша присел рядом с папой и стал слушать, о чем они говорят.
— Ну, как у вас дела? — спрашивал папа.
— Да плохо, — отвечали ему ревизоры. — Мы ночи не спим, работаем, а все нарушают, никак порядка не навести. Вот вы же сознательный человек, начальник экспедиции, а спроси вас, правда ли что небо — шелковый купол? — что вы ответите?
— Что правда, то правда, — вздохнув, сказал папа. — Особенно сегодня, когда небо без облаков.
— Вот видите, — грустно промолвили ревизоры и в блокноте напротив фамилии Копейкин И. А. поставили еще один ноль. — А небо ведь вовсе не купол, тем более не шелковый, потому что где же взять столько шелка, чтобы выстелить его изнутри. Небо ведь — это же бесконечное мировое пространство, в котором…
Но тут ревизоры махнули рукой.
— Мы устали уже объяснять, что небо — не купол, звезды — не алмазы, луна — не ломоть сыра, а соловей — не артист. Но что ты будешь делать, все люди этим заражены!
Они замолчали в отчаянии, и Леша Копейкин от всей души их пожалел.
— Да-а, — сказал папа. Вряд ли у вас что-нибудь выйдет.
— Вот и живи как хочешь, — сказали ревизоры и задумались над жизнью.
Но тут в коридоре заиграла веселая музыка. Мама заглянула в купе и крикнула:
— Идите же к нам! Здесь такое веселье, а у нас ведь с вами сегодня праздник, и надо немного потанцевать.
Иван Алексеевич с Лешей Копейкиным вышли и увидели, что все музыканты стоят в линеечку вдоль коридора и каждый играет на своем инструменте.
«Са-ма са-дик я садила-а…» — играли, переглядываясь, музыканты, а футболисты в своих купе, разбившись по парам, танцевали чарльстон.