Франклин не двигался. Она начала жевать для него мясо и плевать ему в рот. Но прежде, чем она заставила его снова сглотнуть, он увидел лицо, уставившееся на него из сумки, выглядывающее среди кровавых кусочков плоти. Это было лицо мёртвой четырёхлетней девочки, тупо уставившейся на него.
В течение нескольких часов Франклин находился в оцепенении от клубничного наркотика, от боли и от шока от увиденного лица мёртвой девочки.
Он обнаружил у себя ногу, как у манекена, только она былa красная и сделана из твёрдой карамели. Пахла кислым яблоком. Франклин в изумлении улыбнулся.
– Это соответствует моему костюму, – сказал он с вялой улыбкой. Слюни соскользнули с его губ.
Мармеладка одобрительно похлопала его по плечу.
Он удивился, когда обнаружил, что может двигать суставами и пальцами своей новой конфетной ноги.
Франклин оставался в нетрезвом состоянии в течение нескольких дней. Мармеладка отсекала от него части тела и заменяла их конфетными частями. Она очистила его грудь и налила на него горячую растопленную жидкость зелёного яблока. Когда она остыла, она превратилась в конфетную кожу, как у неё. Она отрезала его руки и вставила жевательные резинки. Затем глазировала и покрыла корицей. Она удалила его брови и все его волосы. Она отсекла его щёки и нос, заменив их зелёными и белыми закрученными леденцами на палочке. Она украсила его мозг конфетными пуговицами.
Марми продолжала насильно кормить его человеческой плотью, но он не был уверен, являлось ли это плотью детей или частями его собственного тела. Он решил, что не хочет знать об этом.
Франклин продолжал спрашивать её, почему она делает всё это с ним, но её ответ был всегда: “Я спасаю тебя”.
Мармеладка заточила зубы Франклина. Кровь закапала из его рта. Несмотря на то, что большинство его чувств были притуплены, его зубы были всё ещё очень чувствительны к точильному камню. Даже воздух, проникающий сквозь зубы, когда он вдыхал, заставлял его глаза слезиться.
Его чувства также не были притуплены к интенсивному аромату дерьма конфетницы, вываливающемуся в блюдо из леденца, как катушка мягкого мороженого. Водоворот экскрементов из розового и пурпурного цветов. Он источал очень сладкий и острый запах, как арбузно-виноградные конфеты. Тем не менее, он также имел ужасный запах внутри. Прогорклый, инфицированный запах, намного более неприятный, чем запах человеческих фекалий.
Франклин съёжился от аромата и попытался вырваться из ее хватки, но его мышцы были слишком слабы. Он пытался заговорить, чтобы пожаловаться ей, но кровь пузырилась изо рта. Закончив, она вытащила рулон пузырчатой ленты размером с туалетную бумагу и вытерла свои твёрдые клубничные ягодицы. Oна только отодвинула блюдо с “конфетами” в сторону, даже не удосужилась снова закрыть его крышкой, поэтому Франклин был вынужден терпеть этот запах всё время заточки зубов.
Когда Мармеладка попыталась накормить его мясом ребёнка, Франклин рискнул сопротивляться.
– Я не буду есть это, – сказал он.
– Но я охотилась специально для тебя, – ответила она.
– Я не могу есть детей, – сказал он, – это ужасно.
– Нет, это действительно вкусно, – возразила она, рыская в сумке, – просто попробуй перекусить.
Франклин схватил её марципановой рукой.
– Нет, я имею в виду, что есть детей ужасно. Я не буду их есть.
– Но что ты будешь есть? – cпросила она.
– Что-нибудь ещё, – ответил он, – конфеты.
– Нельзя есть только конфеты, – сказала она, – тебе нужно мясо.
Франклин не двигался. Она начала жевать для него мясо и плевать ему в рот. Но прежде, чем она заставила его снова сглотнуть, он увидел лицо, уставившееся на него из сумки, выглядывающее среди кровавых кусочков плоти. Это было лицо мёртвой четырёхлетней девочки, тупо уставившейся на него.
В течение нескольких часов Франклин находился в оцепенении от клубничного наркотика, от боли и от шока от увиденного лица мёртвой девочки.
Он обнаружил у себя ногу, как у манекена, только она былa красная и сделана из твёрдой карамели. Пахла кислым яблоком. Франклин в изумлении улыбнулся.
– Это соответствует моему костюму, – сказал он с вялой улыбкой. Слюни соскользнули с его губ.
Мармеладка одобрительно похлопала его по плечу.
Он удивился, когда обнаружил, что может двигать суставами и пальцами своей новой конфетной ноги.
Франклин оставался в нетрезвом состоянии в течение нескольких дней. Мармеладка отсекала от него части тела и заменяла их конфетными частями. Она очистила его грудь и налила на него горячую растопленную жидкость зелёного яблока. Когда она остыла, она превратилась в конфетную кожу, как у неё. Она отрезала его руки и вставила жевательные резинки. Затем глазировала и покрыла корицей. Она удалила его брови и все его волосы. Она отсекла его щёки и нос, заменив их зелёными и белыми закрученными леденцами на палочке. Она украсила его мозг конфетными пуговицами.
Марми продолжала насильно кормить его человеческой плотью, но он не был уверен, являлось ли это плотью детей или частями его собственного тела. Он решил, что не хочет знать об этом.
Франклин продолжал спрашивать её, почему она делает всё это с ним, но её ответ был всегда: “Я спасаю тебя”.
Мармеладка заточила зубы Франклина. Кровь закапала из его рта. Несмотря на то, что большинство его чувств были притуплены, его зубы были всё ещё очень чувствительны к точильному камню. Даже воздух, проникающий сквозь зубы, когда он вдыхал, заставлял его глаза слезиться.
Его чувства также не были притуплены к интенсивному аромату дерьма конфетницы, вываливающемуся в блюдо из леденца, как катушка мягкого мороженого. Водоворот экскрементов из розового и пурпурного цветов. Он источал очень сладкий и острый запах, как арбузно-виноградные конфеты. Тем не менее, он также имел ужасный запах внутри. Прогорклый, инфицированный запах, намного более неприятный, чем запах человеческих фекалий.
Франклин съёжился от аромата и попытался вырваться из ее хватки, но его мышцы были слишком слабы. Он пытался заговорить, чтобы пожаловаться ей, но кровь пузырилась изо рта. Закончив, она вытащила рулон пузырчатой ленты размером с туалетную бумагу и вытерла свои твёрдые клубничные ягодицы. Oна только отодвинула блюдо с “конфетами” в сторону, даже не удосужилась снова закрыть его крышкой, поэтому Франклин был вынужден терпеть этот запах всё время заточки зубов.
Когда Мармеладка попыталась накормить его мясом ребёнка, Франклин рискнул сопротивляться.
– Я не буду есть это, – сказал он.
– Но я охотилась специально для тебя, – ответила она.
– Я не могу есть детей, – сказал он, – это ужасно.
– Нет, это действительно вкусно, – возразила она, рыская в сумке, – просто попробуй перекусить.
Франклин схватил её марципановой рукой.
– Нет, я имею в виду, что есть детей ужасно. Я не буду их есть.
– Но что ты будешь есть? – cпросила она.
– Что-нибудь ещё, – ответил он, – конфеты.
– Нельзя есть только конфеты, – сказала она, – тебе нужно мясо.