А я принялся обустраивать место будущей сценки «пронырливый сорванец-дроу сверзился с дерева». Еще надо головой об ствол приложиться, чтобы частичную амнезию симулировать — в «Ментальном ткачестве» я еще слабее, чем в математике. Язык, социальные навыки, внешность и основные сведения о ближайшем окружении. И все. На большее не хватило ни сил, ни времени, ни мастерства. Явно недостаточно для настоящего Марти Сью, пытающегося сойти за аборигена.
Ох, ты ж! Еще ж и внешность менять! Ну, роста мы практически одинакового — тут все в порядке, цвет кожи — это совсем ерунда, цвет глаз — тоже. А вот лицо… с моими «умениями» в морфинге…
Я грустно посмотрел на ствол дерева, о которое собирался приложиться затылком. Уверен, что дерево ехидно посмотрело на меня в ответ. Будет… как минимум неприятно. Морд… лицом лупиться в ствол дерева — это всегда неприятно. Уж поверьте моему опыту!
А ведь Вальянира предупреждала: не дойдет через голову, будет доходить через руки… а вот до меня будет сейчас доходить через морду лица.
Ну… поехали!
— Витя, и таки шо ж ты прислал в наше бюрократическое болото, дорогой мой нехороший человек?
— Заявка на списание, Захар Исаакович.
— Я таки не могу принять сию писульку! Категорически! Вот что хочешь со мной делай кроме совсем уж жестких и неприятных вещей! Я всего лишь жалкий никчемный заместитель командующего флота по тылу и снабжению, и наша дражайшая Сабрина Вольфовна меня совсем-совсем не поймет. И будут жестокие и неприятные вещи! Понимаешь, дорогой мой нехороший? Жесткие и неприятные!
— Там заключение искина, проводившего диагностику, и компетентной комиссии, Захар Исаакович. Выход из строя энергетических узлов. Выработка ресурса. Износ на восемьдесят процентов. Использовать в разведывательных целях нельзя. Как вы и сказали — категорически! Все запротоколировано, сигнатуры членов комиссии стоят. Все честь по чести!
— У всех, да? Одновременно, да? У всех трехсот десяти модулей, да? Вот объясни мне, старому и немощному, как качественные следящие модули со сроком годности двадцать один год, произведенные четыре года назад, могли получить износ на девяносто процентов, а? А вот это что? Что это такое: «Полная утеря маскирующего слоя». У них там что, перья осыпались? Линька? Вот скажи! Скажи!
— Понятия не имею! Это Эльдар, Захар Исаакович. Я уже отправил отчет в научную часть.
— Хм… в научную часть — это хорошо. Это правильно, дорогой ты мой человек… А вот это что? «Околокритическое разрушение реактора изделия «Веретено-КС». Это как?
— (со вздохом) Это Эльдар, Захар Исаакович.
— И — тоже в научную часть, да?
— Никак нет, Захар Исаакович. Разрушение реактора экспериментального разведывательного шаттла-носителя — это по ведомству Особого Отдела!
— Хм… это тоже хорошо. Я бы даже сказал очень-очень хорошо. Ладно. А заключение нашего героического Особого Отдела? Где оно? Где, я таки внимательно вас спрашиваю?
— Будет.
— «Будет»? И таки когда же? Когда ж таки?
— А Звезды ведают, Захар Исаакович! А то вы не знаете, как работает наш героический…
— Знаю, Витя. Знаю. Отсюда следует вывод — «птичек» я, так и быть, списываю. А вот «Веретено», уж извини, приму под списание только когда получу официальное заключение компетентных героических органов!
«Командующему 15-м Экспедиционным Флотом («Сигма»)
адмиралу Сабрине Левицкой
А я принялся обустраивать место будущей сценки «пронырливый сорванец-дроу сверзился с дерева». Еще надо головой об ствол приложиться, чтобы частичную амнезию симулировать — в «Ментальном ткачестве» я еще слабее, чем в математике. Язык, социальные навыки, внешность и основные сведения о ближайшем окружении. И все. На большее не хватило ни сил, ни времени, ни мастерства. Явно недостаточно для настоящего Марти Сью, пытающегося сойти за аборигена.
Ох, ты ж! Еще ж и внешность менять! Ну, роста мы практически одинакового — тут все в порядке, цвет кожи — это совсем ерунда, цвет глаз — тоже. А вот лицо… с моими «умениями» в морфинге…
Я грустно посмотрел на ствол дерева, о которое собирался приложиться затылком. Уверен, что дерево ехидно посмотрело на меня в ответ. Будет… как минимум неприятно. Морд… лицом лупиться в ствол дерева — это всегда неприятно. Уж поверьте моему опыту!
А ведь Вальянира предупреждала: не дойдет через голову, будет доходить через руки… а вот до меня будет сейчас доходить через морду лица.
Ну… поехали!
— Витя, и таки шо ж ты прислал в наше бюрократическое болото, дорогой мой нехороший человек?
— Заявка на списание, Захар Исаакович.
— Я таки не могу принять сию писульку! Категорически! Вот что хочешь со мной делай кроме совсем уж жестких и неприятных вещей! Я всего лишь жалкий никчемный заместитель командующего флота по тылу и снабжению, и наша дражайшая Сабрина Вольфовна меня совсем-совсем не поймет. И будут жестокие и неприятные вещи! Понимаешь, дорогой мой нехороший? Жесткие и неприятные!
— Там заключение искина, проводившего диагностику, и компетентной комиссии, Захар Исаакович. Выход из строя энергетических узлов. Выработка ресурса. Износ на восемьдесят процентов. Использовать в разведывательных целях нельзя. Как вы и сказали — категорически! Все запротоколировано, сигнатуры членов комиссии стоят. Все честь по чести!
— У всех, да? Одновременно, да? У всех трехсот десяти модулей, да? Вот объясни мне, старому и немощному, как качественные следящие модули со сроком годности двадцать один год, произведенные четыре года назад, могли получить износ на девяносто процентов, а? А вот это что? Что это такое: «Полная утеря маскирующего слоя». У них там что, перья осыпались? Линька? Вот скажи! Скажи!
— Понятия не имею! Это Эльдар, Захар Исаакович. Я уже отправил отчет в научную часть.
— Хм… в научную часть — это хорошо. Это правильно, дорогой ты мой человек… А вот это что? «Околокритическое разрушение реактора изделия «Веретено-КС». Это как?
— (со вздохом) Это Эльдар, Захар Исаакович.
— И — тоже в научную часть, да?
— Никак нет, Захар Исаакович. Разрушение реактора экспериментального разведывательного шаттла-носителя — это по ведомству Особого Отдела!
— Хм… это тоже хорошо. Я бы даже сказал очень-очень хорошо. Ладно. А заключение нашего героического Особого Отдела? Где оно? Где, я таки внимательно вас спрашиваю?
— Будет.
— «Будет»? И таки когда же? Когда ж таки?
— А Звезды ведают, Захар Исаакович! А то вы не знаете, как работает наш героический…
— Знаю, Витя. Знаю. Отсюда следует вывод — «птичек» я, так и быть, списываю. А вот «Веретено», уж извини, приму под списание только когда получу официальное заключение компетентных героических органов!
«Командующему 15-м Экспедиционным Флотом («Сигма»)
адмиралу Сабрине Левицкой