- И есть догадки?
Мы помолчали. Строить эти догадки самостоятельно я не решилась.
- Есть, правда неприятные. Она знает, что мы порвали. И я почти уверена, прекрасно знает, где ее сын. А теперь хочет, чтобы об этом узнала я. Само собой случайно, конечно же. Ошиблась пассией, не той позвонила- бывает. Так она ему потом скажет.
- Но зачем? Не понимаю.
- Ох, Машка, дилетант ты у меня в вопросах женской мести и тонкого надругательства над настоящими чувствами. Не выйдет из тебя интриганки.
- Феечка, ты несешь бред! - я решительно отказывалась верить. - Жорик, он же тебя любит! Какая еще пассия! Откуда? Вы столько лет были вместе!
Наташка молчала, я тоже, а потом услышала очень честное:
- Понимаешь, Маша, я устала. Я правда устала любить того, для кого я навсегда останусь вторым номером. Точнее первым, но после мамы. И мне кажется, что Жорик это понял.
- Что понял?
- Что не быть мне с ним счастливой.
- Глупости!
Но глупости или нет, а настроение подруги меня расстроило. Всегда позитивная Феечка уж точно заслуживала счастья, но я ее понимала. И жалела. И вообще будь моя воля, я бы ей такого жениха нагадала, чтобы оценил и на руках носил, не веря собственной удаче! Неужели провидению так сложно это устроить?
Поговорив с Наташкой, приняла душ и отправилась спать. Долго лежала в тишине, смотрела в окно и думала. Сначала о Феякиной и Жорике, потом о себе, а там мысли и до Гордеева дошли.
Интересно, где он сейчас? Один ли? И почему меня это беспокоит, когда я и думать о нем не должна? Но память быстро выдала цепочкой все воспоминания без цензуры. Все, что произошло с нами в отеле, заставив тихонько простонать в темноте от прозвучавшего эхом Димкиного «Хочу», ощущая жар собственного тела.
Нет, лучше сон. Так легче верить, что не во мне дело. Не в том остром желании, которое не проходит, мучая меня каждую ночь.
«Спокойной ночи, Малина»
«Ты, наверное, уже спишь»
«Не могу не думать о тебе»
«Прости, я тебя забросаю сообщениями, но я пытаюсь справиться…»
Ответила прежде, чем позволила себе опомниться, как только прочла.
«Я тоже думаю…» - и даже троеточие в конце поставила, как приглашение.
Господи, что я делаю?! Неужели все понимаю?!
- И есть догадки?
Мы помолчали. Строить эти догадки самостоятельно я не решилась.
- Есть, правда неприятные. Она знает, что мы порвали. И я почти уверена, прекрасно знает, где ее сын. А теперь хочет, чтобы об этом узнала я. Само собой случайно, конечно же. Ошиблась пассией, не той позвонила- бывает. Так она ему потом скажет.
- Но зачем? Не понимаю.
- Ох, Машка, дилетант ты у меня в вопросах женской мести и тонкого надругательства над настоящими чувствами. Не выйдет из тебя интриганки.
- Феечка, ты несешь бред! - я решительно отказывалась верить. - Жорик, он же тебя любит! Какая еще пассия! Откуда? Вы столько лет были вместе!
Наташка молчала, я тоже, а потом услышала очень честное:
- Понимаешь, Маша, я устала. Я правда устала любить того, для кого я навсегда останусь вторым номером. Точнее первым, но после мамы. И мне кажется, что Жорик это понял.
- Что понял?
- Что не быть мне с ним счастливой.
- Глупости!
Но глупости или нет, а настроение подруги меня расстроило. Всегда позитивная Феечка уж точно заслуживала счастья, но я ее понимала. И жалела. И вообще будь моя воля, я бы ей такого жениха нагадала, чтобы оценил и на руках носил, не веря собственной удаче! Неужели провидению так сложно это устроить?
Поговорив с Наташкой, приняла душ и отправилась спать. Долго лежала в тишине, смотрела в окно и думала. Сначала о Феякиной и Жорике, потом о себе, а там мысли и до Гордеева дошли.
Интересно, где он сейчас? Один ли? И почему меня это беспокоит, когда я и думать о нем не должна? Но память быстро выдала цепочкой все воспоминания без цензуры. Все, что произошло с нами в отеле, заставив тихонько простонать в темноте от прозвучавшего эхом Димкиного «Хочу», ощущая жар собственного тела.
Нет, лучше сон. Так легче верить, что не во мне дело. Не в том остром желании, которое не проходит, мучая меня каждую ночь.
«Спокойной ночи, Малина»
«Ты, наверное, уже спишь»
«Не могу не думать о тебе»
«Прости, я тебя забросаю сообщениями, но я пытаюсь справиться…»
Ответила прежде, чем позволила себе опомниться, как только прочла.
«Я тоже думаю…» - и даже троеточие в конце поставила, как приглашение.
Господи, что я делаю?! Неужели все понимаю?!