— Кто тебе рассказал? Или сам догадался?
— Воинов, кто против татар дрался, расспрашивал — да не одного. Ну и сам думал.
— Молодец! Голова! Прямо как Боброк-Волынский!
— Это кто?
— Ужель не знаешь? Воевода то Московского князя великого, Дмитрия Иоанновича. Сего воеводу опытного стыдно не знать! — попенял князь.
— Стыдно, — согласился Михаил, — но как-то не довелось допрежь познакомиться.
— А взял бы да и съездил в стольный град. Думаю, за три дня обернёшься. Ратников есть на кого оставить?
— Есть — на боярина Нащокина.
— Он, этот Боброк, ко князю московскому с Волыни перешёл на службу. Тоже, как и ты, устал Литве кланяться. Головастый муж, как ты нонче. Всё слабинку ищет у татар. Глядишь, чего толковое и удумаете. Одна голова хорошо, а две — лучше.
— Когда ехать?
— Да хоть завтра. Лазутчики твои на рязанской стороне молчат?
— Да вроде нападения не предвидится.
— Вот и отлично, считай — договорились. Давай ещё по кубку осушим. Больно вино вкусное, редко бывает.
Выпили. Поговорили о погоде, о видах на урожай, о соседях зловредных — Твери, Рязани да Орде. Ну татары — понятное дело, разбоем живут. Ну чего соседям-князьям не хватает? Почему Тверь на Москву нападала да под руку ордынцев норовит отойти, союзницей её стать? Ведь русская кровь ближе татарской быть должна. Так и не нашли ответа.
А следующим утром воевода Серпуховской со свитой из пяти всадников уже скакал в Москву. Не был в ней дотоле Михаил.
Город поразил его своей многолюдностью и размерами. Не бывал в таких городах Михаил ранее. Один свежеотстроенный Кремль чего стоил.
Узнав дорогу, воевода сразу отправился в Разрядный приказ, что располагался внутри Кремля, недалеко от звонницы Ивана Великого. Вошёл через Боровицкие ворота, оставив ратников своих снаружи, перед стенами — с конями за стены не пускали.
В приказе зал большой, столов полно, где подьячие и писари над бумагами перьями скрипят.
— Боярин Серпуховской, воевода Михаил Андреевич Бренок, — представился он писарю за ближайшим столом. — Где мне дьяка Разрядного приказа сыскать?
— И тебе долгих лет, боярин. А чего его искать? Вон дверь в его палату.
Писарь указал на дверь вдалеке, в торце зала.
И пока Бренок шёл, ловил на себе удивлённые взгляды разрядных. Вроде и одет достойно, всё по чину. Может, только дородности не хватает.
— Кто тебе рассказал? Или сам догадался?
— Воинов, кто против татар дрался, расспрашивал — да не одного. Ну и сам думал.
— Молодец! Голова! Прямо как Боброк-Волынский!
— Это кто?
— Ужель не знаешь? Воевода то Московского князя великого, Дмитрия Иоанновича. Сего воеводу опытного стыдно не знать! — попенял князь.
— Стыдно, — согласился Михаил, — но как-то не довелось допрежь познакомиться.
— А взял бы да и съездил в стольный град. Думаю, за три дня обернёшься. Ратников есть на кого оставить?
— Есть — на боярина Нащокина.
— Он, этот Боброк, ко князю московскому с Волыни перешёл на службу. Тоже, как и ты, устал Литве кланяться. Головастый муж, как ты нонче. Всё слабинку ищет у татар. Глядишь, чего толковое и удумаете. Одна голова хорошо, а две — лучше.
— Когда ехать?
— Да хоть завтра. Лазутчики твои на рязанской стороне молчат?
— Да вроде нападения не предвидится.
— Вот и отлично, считай — договорились. Давай ещё по кубку осушим. Больно вино вкусное, редко бывает.
Выпили. Поговорили о погоде, о видах на урожай, о соседях зловредных — Твери, Рязани да Орде. Ну татары — понятное дело, разбоем живут. Ну чего соседям-князьям не хватает? Почему Тверь на Москву нападала да под руку ордынцев норовит отойти, союзницей её стать? Ведь русская кровь ближе татарской быть должна. Так и не нашли ответа.
А следующим утром воевода Серпуховской со свитой из пяти всадников уже скакал в Москву. Не был в ней дотоле Михаил.
Город поразил его своей многолюдностью и размерами. Не бывал в таких городах Михаил ранее. Один свежеотстроенный Кремль чего стоил.
Узнав дорогу, воевода сразу отправился в Разрядный приказ, что располагался внутри Кремля, недалеко от звонницы Ивана Великого. Вошёл через Боровицкие ворота, оставив ратников своих снаружи, перед стенами — с конями за стены не пускали.
В приказе зал большой, столов полно, где подьячие и писари над бумагами перьями скрипят.
— Боярин Серпуховской, воевода Михаил Андреевич Бренок, — представился он писарю за ближайшим столом. — Где мне дьяка Разрядного приказа сыскать?
— И тебе долгих лет, боярин. А чего его искать? Вон дверь в его палату.
Писарь указал на дверь вдалеке, в торце зала.
И пока Бренок шёл, ловил на себе удивлённые взгляды разрядных. Вроде и одет достойно, всё по чину. Может, только дородности не хватает.