— Это из Серпухова приехал и не голоден? Не поверю! Али брезгуешь?
— Что ты, боярин? И в мыслях не держал!
Михаил понял, что допустил оплошность. За традициями, за установленным порядком москвичи следили ревностно. Не дай Бог не по чину, не по знатности и древности рода за стол сядешь.
— Прости, гость дорогой, не обидишься, коли шубу сниму?
— Ты же у себя дома, делай, как лучше.
— Прошка! — крикнул Боброк.
К нему тут же подбежал отрок, принял шубу и шапку.
Боярин остался в тафье — небольшой шапочке на голове.
— Как здоровье жены и деток? — поинтересовался Боброк.
— Прости, Дмитрий Михайлович, не обзавёлся ещё.
Боброк досадливо крякнул. Промах. Ежели бы встреча была заранее оговорена, то через Разрядный приказ, через знакомства он всё заранее разузнал бы.
Некоторую неловкость развеяли слуги, начавшие носить на стол яства разные да кувшины.
— Пиво свежее или вино фряжское? — спросил хозяин дома.
— Мне едино.
— Тогда пиво. Знаешь, спину прихватило. Я ведь в постели лежал. Так что извини, что перед воротами держал.
— Прости великодушно, Дмитрий Михайлович, не знал, не ведал я, что ты хвораешь.
Они поели рыбного супа, потом — заливного, пива выпили. Передохнув, взялись за пироги с вязигой да курицу жареную. Михаил уже наелся, а слуги сменяли одно кушанье на другое.
— Всё, боярин, не могу больше! — Михаил перевернул кубок вверх дном и поставил его на стол.
Боброк кивнул. От стены отделился слуга.
— Убирайте.
Забегали слуги, моментом убрали со стола, крошки смахнули — как и не было ничего.
— Ну, рассказывай, Михаил Андреевич.
— Это из Серпухова приехал и не голоден? Не поверю! Али брезгуешь?
— Что ты, боярин? И в мыслях не держал!
Михаил понял, что допустил оплошность. За традициями, за установленным порядком москвичи следили ревностно. Не дай Бог не по чину, не по знатности и древности рода за стол сядешь.
— Прости, гость дорогой, не обидишься, коли шубу сниму?
— Ты же у себя дома, делай, как лучше.
— Прошка! — крикнул Боброк.
К нему тут же подбежал отрок, принял шубу и шапку.
Боярин остался в тафье — небольшой шапочке на голове.
— Как здоровье жены и деток? — поинтересовался Боброк.
— Прости, Дмитрий Михайлович, не обзавёлся ещё.
Боброк досадливо крякнул. Промах. Ежели бы встреча была заранее оговорена, то через Разрядный приказ, через знакомства он всё заранее разузнал бы.
Некоторую неловкость развеяли слуги, начавшие носить на стол яства разные да кувшины.
— Пиво свежее или вино фряжское? — спросил хозяин дома.
— Мне едино.
— Тогда пиво. Знаешь, спину прихватило. Я ведь в постели лежал. Так что извини, что перед воротами держал.
— Прости великодушно, Дмитрий Михайлович, не знал, не ведал я, что ты хвораешь.
Они поели рыбного супа, потом — заливного, пива выпили. Передохнув, взялись за пироги с вязигой да курицу жареную. Михаил уже наелся, а слуги сменяли одно кушанье на другое.
— Всё, боярин, не могу больше! — Михаил перевернул кубок вверх дном и поставил его на стол.
Боброк кивнул. От стены отделился слуга.
— Убирайте.
Забегали слуги, моментом убрали со стола, крошки смахнули — как и не было ничего.
— Ну, рассказывай, Михаил Андреевич.