— Честно, как привык.
— Назначаю тебя воеводой передового полка, пусть в Разрядном приказе, в росписи запишут. Для начала дом в Москве даю — на Неглинной.
Невелик дом, однако — в два поверха. Поглядим на службу твою, а там решим. Уж больно за тебя Дмитрий Михайлович хлопотал. А он в людях разбирается, верю я ему.
— Спасибо за доверие, князь! Постараюсь оправдать.
И Михаил начал свою службу. Для начала проверил наличие, сохранность и обеспеченность запасов оружия в казематах.
Являться в ополчение княжеские дружины должны были со всем своим — щитами, копьями, саблями, луками. Но запас для ведения войны быть должен. Воин с собой на коне много не увезёт. В колчан входит двадцать — двадцать пять стрел. А запасы везут за воинством, на телегах. И каждая стрела денег стоит. Надо отковать наконечник стальной — бронебойный, с узким жалом или для незащищённых целей, двуперки. Древко обстругать, да чтобы ровное, без кривизны было, да сухое. И оперение. С одной стрелой заботы оружейникам хватает, а если их тысячи? И каждая цену имеет. А копья запасные, да сулицы или пики? Одно копьё ценой с телегу со стрелами.
Михаил вздохнул. Стрелы, копья, сулицы — расходный материал для войны, а деньжищ требует немерено. Смотр бы своего полка провести, посмотреть, насколько слаженно действовать воины будут. Да кто же позволит их без особой нужды собирать? Одно кормление во сколько серебра обойдётся? Проклятые деньги, всё в них упирается!
Как воевода Михаил участвовал в военных советах, где главенствовал большой воевода Великого княжества Московского Боброк-Волынский. Обсуждали сведения о противнике, добытые через купцов и других людей, побывавших в сопредельных территориях.
Готовящийся набег скрыть невозможно. Надобно воинов собирать — конно и оружно, обозы с провиантом для людей и корм для коней. Передвижение огромных людских масс не скроешь, они заметны чужому глазу. К тому же все войны и набеги летом велись. Какая атака на врага конной лавой, когда кони по брюхо в снегу вязнут?
Про весеннюю или осеннюю распутицу и говорить смешно. Самые вероятные месяцы для нападений — конец лета и начало осени. Ещё тепло, убран урожай и, рассчитывая на трофеи, можно брать с собой меньше провианта. Конечно, корову можно в лес угнать в случае опасности. А куда амбар, полный зерна, спрячешь? И потому в начале лета готовились к возможным боям. Одни ремонты мостов столько времени отрывали! Каждый осмотреть надо, волостелю указать день, да после проверить.
А через несколько недель узнали, что войско Мамая напало на земли рязанские. Немало сёл и городов пожгли, взяли полон и ушли внезапно. Но то для татар не удивительно. Налетят, пожгут, пограбят и с трофеями и полоном — снова к себе, в Дикую степь.
Однако, опасаясь, что татары, не удовлетворившись добычей, пойдут на земли московские, князь с Боброком решили двинуть ополчение серпуховское и коломенское к Оке.
Выдвинулись вместе с княжескими дружинами. В этом походе Михаил впервые участвовал в качестве воеводы московского, приняв под свою руку передовой полк. Правда, по причине отсутствия войны полк его был едва ли на треть укомплектован. Боброк-Волынский как большой воевода тоже в походе был, всё войско под ним было.
Простояли на берегах Оки три недели и, не получая сведений о приближении татар, вернулись восвояси. Интересное в стоянии было то, что Михаил, к своему удивлению, познакомился с воеводой Коломенского полка, фамилия которого была Вельяминов.
— Ты не родня ли тысяцкому московскому? — спросил Михаил.
— То отец мой, Василий Васильевич. Я сын его младший, Николай. Есть ещё старший, Иван, боярин московский.
— Понятно.
Михаил был слегка обескуражен. Это же сила какая у бояр Вельяминовых? Вся рать городская у отца, а Коломенский полк — у сына. Тысяцкий после большого воеводы, почитай, на втором месте.
В Москве жизнь потекла спокойно. Постепенно Михаил перезнакомился со многими юродскими и московскими боярами. Бояре сами приглашали Михаила в гости под предлогами разными: именины, приезд родни из мест дальних. А уж как в родном доме не похвастать древностью и знатностью рода! Перечисляли, кто от какого колена произошёл, в каких чинах был да где за столом княжеским сидел.
Михаил вначале удивлялся — почему внимание такое к его персоне?
Ясность внёс Боброк.
— Понимаешь, какое дело. Бояре кучкуются по интересам. Вроде все князю служат, однако же каждая группа свой интерес блюдёт, за другими ревностно смотрят — как бы не обошли, не приблизились к князю, чтобы и их милостью да вниманием не обделили.
— Честно, как привык.
— Назначаю тебя воеводой передового полка, пусть в Разрядном приказе, в росписи запишут. Для начала дом в Москве даю — на Неглинной.
Невелик дом, однако — в два поверха. Поглядим на службу твою, а там решим. Уж больно за тебя Дмитрий Михайлович хлопотал. А он в людях разбирается, верю я ему.
— Спасибо за доверие, князь! Постараюсь оправдать.
И Михаил начал свою службу. Для начала проверил наличие, сохранность и обеспеченность запасов оружия в казематах.
Являться в ополчение княжеские дружины должны были со всем своим — щитами, копьями, саблями, луками. Но запас для ведения войны быть должен. Воин с собой на коне много не увезёт. В колчан входит двадцать — двадцать пять стрел. А запасы везут за воинством, на телегах. И каждая стрела денег стоит. Надо отковать наконечник стальной — бронебойный, с узким жалом или для незащищённых целей, двуперки. Древко обстругать, да чтобы ровное, без кривизны было, да сухое. И оперение. С одной стрелой заботы оружейникам хватает, а если их тысячи? И каждая цену имеет. А копья запасные, да сулицы или пики? Одно копьё ценой с телегу со стрелами.
Михаил вздохнул. Стрелы, копья, сулицы — расходный материал для войны, а деньжищ требует немерено. Смотр бы своего полка провести, посмотреть, насколько слаженно действовать воины будут. Да кто же позволит их без особой нужды собирать? Одно кормление во сколько серебра обойдётся? Проклятые деньги, всё в них упирается!
Как воевода Михаил участвовал в военных советах, где главенствовал большой воевода Великого княжества Московского Боброк-Волынский. Обсуждали сведения о противнике, добытые через купцов и других людей, побывавших в сопредельных территориях.
Готовящийся набег скрыть невозможно. Надобно воинов собирать — конно и оружно, обозы с провиантом для людей и корм для коней. Передвижение огромных людских масс не скроешь, они заметны чужому глазу. К тому же все войны и набеги летом велись. Какая атака на врага конной лавой, когда кони по брюхо в снегу вязнут?
Про весеннюю или осеннюю распутицу и говорить смешно. Самые вероятные месяцы для нападений — конец лета и начало осени. Ещё тепло, убран урожай и, рассчитывая на трофеи, можно брать с собой меньше провианта. Конечно, корову можно в лес угнать в случае опасности. А куда амбар, полный зерна, спрячешь? И потому в начале лета готовились к возможным боям. Одни ремонты мостов столько времени отрывали! Каждый осмотреть надо, волостелю указать день, да после проверить.
А через несколько недель узнали, что войско Мамая напало на земли рязанские. Немало сёл и городов пожгли, взяли полон и ушли внезапно. Но то для татар не удивительно. Налетят, пожгут, пограбят и с трофеями и полоном — снова к себе, в Дикую степь.
Однако, опасаясь, что татары, не удовлетворившись добычей, пойдут на земли московские, князь с Боброком решили двинуть ополчение серпуховское и коломенское к Оке.
Выдвинулись вместе с княжескими дружинами. В этом походе Михаил впервые участвовал в качестве воеводы московского, приняв под свою руку передовой полк. Правда, по причине отсутствия войны полк его был едва ли на треть укомплектован. Боброк-Волынский как большой воевода тоже в походе был, всё войско под ним было.
Простояли на берегах Оки три недели и, не получая сведений о приближении татар, вернулись восвояси. Интересное в стоянии было то, что Михаил, к своему удивлению, познакомился с воеводой Коломенского полка, фамилия которого была Вельяминов.
— Ты не родня ли тысяцкому московскому? — спросил Михаил.
— То отец мой, Василий Васильевич. Я сын его младший, Николай. Есть ещё старший, Иван, боярин московский.
— Понятно.
Михаил был слегка обескуражен. Это же сила какая у бояр Вельяминовых? Вся рать городская у отца, а Коломенский полк — у сына. Тысяцкий после большого воеводы, почитай, на втором месте.
В Москве жизнь потекла спокойно. Постепенно Михаил перезнакомился со многими юродскими и московскими боярами. Бояре сами приглашали Михаила в гости под предлогами разными: именины, приезд родни из мест дальних. А уж как в родном доме не похвастать древностью и знатностью рода! Перечисляли, кто от какого колена произошёл, в каких чинах был да где за столом княжеским сидел.
Михаил вначале удивлялся — почему внимание такое к его персоне?
Ясность внёс Боброк.
— Понимаешь, какое дело. Бояре кучкуются по интересам. Вроде все князю служат, однако же каждая группа свой интерес блюдёт, за другими ревностно смотрят — как бы не обошли, не приблизились к князю, чтобы и их милостью да вниманием не обделили.