Магнус Торг молчал и, видно, не собирался прерывать этот поток рассуждений. Зато вмешалась наша милая Лилиан:
— Если госпожа Янссон хотела помочь какому-нибудь поля ку, ей незачем было далеко искать. У нас в Ломме есть один поляк. Это самый бедный человек в здешних местах. Наверно, потому бедный, что ужасный чудак.
Услышав эти слова, офицер полиции даже вздрогнул, но тут же овладел собой и спросил как бы нехотя:
— В Ломме есть поляк? Кто такой? Никогда не слышал...
Лилиан пошевелила губами, будто что-то жевала.
— Ше-че-кки, — выговорила она наконец.
— Что такое?
— Шечекки, — повторила девушка. — Его фамилия Шечек ки. Это очень бедный человек. Он живет в маленьком домике на другом конце Ломмы, там, где кончается пляж. Домик стоит у самого моря. В нем всего одна комната и кухня. Года два назад он был пустой и должен был идти на слом. Тогда появился в Ломме этот Шечекки и попросил у здешних властей разрешения поселиться в этом доме. Сам кое-как отремонтировал халупку и живет. Он так беден, что у него даже нет телефона.
— О-о-о! — удивилась прекрасная Нора. — Жизнь без теле фона должна быть невыносима.
— Невозможно часами болтать с приятельницами, — подхва тил Далин.
Госпожа Нора показала ему язык и погрозила пальцем.
— Ах вот как! Почему вы так меня не любите?
— Такой чудак? — спросил Магнус Торг.
— Ужасный, — засмеялась наша flicka. — Ловит рыбу, но только такую, какую хочет. Скорее потратит неделю на одного лосося, чем вытащит пару тонн трески. Любит ставить сети на угря. Рыбу не сдает на оптовый склад, а продает прямо клиен там. Говорит, что только свежая рыба вкусная и он не собирается травить людей. Если у него случается хороший улов и удается хорошо заработать, он куда-то на время уезжает. Когда его спра шивают, где был, он отвечает, что навещал друзей. Ужасный чудак. А по-шведски говорит очень смешно.
— Давно он тут живет?
— Давно. Появился, когда меня еще не было на свете, сразу после войны. Тогда он еще был совсем не старый, но так и не женился. У него даже не было невесты, хотя девушек в Ломме всегда хватало, и, наверное, не одна согласилась бы научить его получше говорить по-шведски.
— Вы тоже? — спросил господин Хардинг.
— Для меня он слишком старый. А вот для тех, кто был за двадцать лет до меня, в самый раз.
— Такая трудная фамилия, — Мангус Торг под видом про стого любопытства, по существу, допрашивал девушку. — Шечек ки, язык можно сломать. Как вы-то научились его выговаривать?
— А никто его так и не называет, — девушка была очень до вольна, что внимание всех присутствующих сосредоточилось на ее особе. — Все попросту говорят «den gammle Polacken» или еще короче «gammle fiskaren 17».
Я быстро подсел к офицеру полиции.
— Это тот самый, о котором говорил меховщик. Ведь не мо жет в здешних местах быть двух людей, которых бы одинаково звали «старый поляк» или «старый рыбак». Надо завтра же утром разыскать его и поговорить с ним, — шепнул я в самое ухо Маг нусу Торгу.
Магнус Торг молчал и, видно, не собирался прерывать этот поток рассуждений. Зато вмешалась наша милая Лилиан:
— Если госпожа Янссон хотела помочь какому-нибудь поля ку, ей незачем было далеко искать. У нас в Ломме есть один поляк. Это самый бедный человек в здешних местах. Наверно, потому бедный, что ужасный чудак.
Услышав эти слова, офицер полиции даже вздрогнул, но тут же овладел собой и спросил как бы нехотя:
— В Ломме есть поляк? Кто такой? Никогда не слышал...
Лилиан пошевелила губами, будто что-то жевала.
— Ше-че-кки, — выговорила она наконец.
— Что такое?
— Шечекки, — повторила девушка. — Его фамилия Шечек ки. Это очень бедный человек. Он живет в маленьком домике на другом конце Ломмы, там, где кончается пляж. Домик стоит у самого моря. В нем всего одна комната и кухня. Года два назад он был пустой и должен был идти на слом. Тогда появился в Ломме этот Шечекки и попросил у здешних властей разрешения поселиться в этом доме. Сам кое-как отремонтировал халупку и живет. Он так беден, что у него даже нет телефона.
— О-о-о! — удивилась прекрасная Нора. — Жизнь без теле фона должна быть невыносима.
— Невозможно часами болтать с приятельницами, — подхва тил Далин.
Госпожа Нора показала ему язык и погрозила пальцем.
— Ах вот как! Почему вы так меня не любите?
— Такой чудак? — спросил Магнус Торг.
— Ужасный, — засмеялась наша flicka. — Ловит рыбу, но только такую, какую хочет. Скорее потратит неделю на одного лосося, чем вытащит пару тонн трески. Любит ставить сети на угря. Рыбу не сдает на оптовый склад, а продает прямо клиен там. Говорит, что только свежая рыба вкусная и он не собирается травить людей. Если у него случается хороший улов и удается хорошо заработать, он куда-то на время уезжает. Когда его спра шивают, где был, он отвечает, что навещал друзей. Ужасный чудак. А по-шведски говорит очень смешно.
— Давно он тут живет?
— Давно. Появился, когда меня еще не было на свете, сразу после войны. Тогда он еще был совсем не старый, но так и не женился. У него даже не было невесты, хотя девушек в Ломме всегда хватало, и, наверное, не одна согласилась бы научить его получше говорить по-шведски.
— Вы тоже? — спросил господин Хардинг.
— Для меня он слишком старый. А вот для тех, кто был за двадцать лет до меня, в самый раз.
— Такая трудная фамилия, — Мангус Торг под видом про стого любопытства, по существу, допрашивал девушку. — Шечек ки, язык можно сломать. Как вы-то научились его выговаривать?
— А никто его так и не называет, — девушка была очень до вольна, что внимание всех присутствующих сосредоточилось на ее особе. — Все попросту говорят «den gammle Polacken» или еще короче «gammle fiskaren 17».
Я быстро подсел к офицеру полиции.
— Это тот самый, о котором говорил меховщик. Ведь не мо жет в здешних местах быть двух людей, которых бы одинаково звали «старый поляк» или «старый рыбак». Надо завтра же утром разыскать его и поговорить с ним, — шепнул я в самое ухо Маг нусу Торгу.