— Не-е-ет, — тяну я, вспоминая, как девушка весь вечер воевала с Костей. — Никто её не обижал. Ей было весело… — ага, так весело, что плакать хочется. Один факт того, что её Назар в машину запихнул, чего стоит. — Она уже домой ушла, так что…
— Да? — расстраивается. — Я ей звоню, она не отвечает.
Странно. Костя тоже трубу не берёт. Не может же быть, что они…
Пф-ф-ф. Нет, бред какой-то. Эти двое скорее прирежут друг друга, чем окажутся в одной постели.
— Может быть, спать уже легла. Или не слышит, — предполагаю я. — Жаль, что тебя не было. Я скучал…
Сажусь на диван, пытаясь прогнать тоскливую дрожь в груди.
— Я тоже очень скучала, котик, — делает обиженный голосок. — Очень-очень. Мне так жаль, что я не смогла приехать. Прости…
— Да забей, — отмахиваюсь. — Завтра увидимся?
— Конечно, милый.
Я улыбаюсь, уже представляя долгожданную встречу. Сколько мы с Элли не виделись? День? Два? Кажется, целую вечность. Ещё одной такой я не вынесу.
— Ладно, котик, я так устала за сегодняшний день! Сил нет. Пойду спать. До завтра, — она чмокает воздух.
— Спокойной ночи, — улыбаюсь. — Целую.
Снова короткие гудки. Да чтоб их.
Бросаю сотовый на диван и шумно вздыхаю. Ну, ладно. Завтра, так завтра. Все проблемы буду решать утром, а сейчас пусть всё катится в ад…
Ложь, предотвратившая беду, Лучше правды, сеющей вражду. (Персидское изречение)
Ложь 10. Ира
Костя хватается за левый бок — сквозь его пальцы вижу проступающую жижу вязкой багровой крови, пропитывающую футболку. Словно сок спелой сочной черешни, липкой паутиной пачкающий губы и руки неумелого ребёнка.
Я слышу лишь свой медленный выдох, в то время, как весь остальной мир становится немым, будто кто-то выключает громкость телевизора.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
— Ты чё, шакал?! — рык Назарова оглушает как гром.
Костя хватает бугая за грудки и рывком притягивает к себе, со всей силы ударяя головой в лицо. Тот стонет, хватаясь за нос, и отшатывается. Нож падает на асфальт и звенит громче, чем должно быть на самом деле.
— Назар… — тот, что с фингалом, пытается вмешаться, но Костя вдруг нагибается и подбирает нож с окровавленным его же собственной кровью лезвием. — Остынь, чувак.
— Не-е-ет, — тяну я, вспоминая, как девушка весь вечер воевала с Костей. — Никто её не обижал. Ей было весело… — ага, так весело, что плакать хочется. Один факт того, что её Назар в машину запихнул, чего стоит. — Она уже домой ушла, так что…
— Да? — расстраивается. — Я ей звоню, она не отвечает.
Странно. Костя тоже трубу не берёт. Не может же быть, что они…
Пф-ф-ф. Нет, бред какой-то. Эти двое скорее прирежут друг друга, чем окажутся в одной постели.
— Может быть, спать уже легла. Или не слышит, — предполагаю я. — Жаль, что тебя не было. Я скучал…
Сажусь на диван, пытаясь прогнать тоскливую дрожь в груди.
— Я тоже очень скучала, котик, — делает обиженный голосок. — Очень-очень. Мне так жаль, что я не смогла приехать. Прости…
— Да забей, — отмахиваюсь. — Завтра увидимся?
— Конечно, милый.
Я улыбаюсь, уже представляя долгожданную встречу. Сколько мы с Элли не виделись? День? Два? Кажется, целую вечность. Ещё одной такой я не вынесу.
— Ладно, котик, я так устала за сегодняшний день! Сил нет. Пойду спать. До завтра, — она чмокает воздух.
— Спокойной ночи, — улыбаюсь. — Целую.
Снова короткие гудки. Да чтоб их.
Бросаю сотовый на диван и шумно вздыхаю. Ну, ладно. Завтра, так завтра. Все проблемы буду решать утром, а сейчас пусть всё катится в ад…
Ложь, предотвратившая беду, Лучше правды, сеющей вражду. (Персидское изречение)
Ложь 10. Ира
Костя хватается за левый бок — сквозь его пальцы вижу проступающую жижу вязкой багровой крови, пропитывающую футболку. Словно сок спелой сочной черешни, липкой паутиной пачкающий губы и руки неумелого ребёнка.
Я слышу лишь свой медленный выдох, в то время, как весь остальной мир становится немым, будто кто-то выключает громкость телевизора.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.
— Ты чё, шакал?! — рык Назарова оглушает как гром.
Костя хватает бугая за грудки и рывком притягивает к себе, со всей силы ударяя головой в лицо. Тот стонет, хватаясь за нос, и отшатывается. Нож падает на асфальт и звенит громче, чем должно быть на самом деле.
— Назар… — тот, что с фингалом, пытается вмешаться, но Костя вдруг нагибается и подбирает нож с окровавленным его же собственной кровью лезвием. — Остынь, чувак.