Лицом на ветер - Турлякова Александра Николаевна 15 стр.


Стукнула дверь, кто-то зашёл.

— Иди сюда.

По голосу она узнала его, своего хозяина, но с места не сдвинулась, так и сидела на корточках у вороха битой посуды, плакала беззвучно. Свенка не выполнила его приказа, и через момент центурион влетел к ней, схватил за запястье и рывком поставил на ноги. Гневно глянул в залитые слезами глаза.

— Если я сказал, иди сюда, это значит, что ты всё бросаешь и идёшь сюда! Разве это не понятно? Не понятно? — Он грубо встряхнул её и перевёл взгляд на порезанный палец, заметив кровь. Скривился. — Что это?

— Порезалась… осколком, — выдохнула в ответ, разделяя слова.

От страха слёзы высохли на глазах, остались только сухие рыдания. Центурион оттолкнул её от себя и заложил ладони за пояс, глядя сверху. Рианн снова принялась собирать битую посуду, чтобы хоть чем-то занять себя, лишь бы не смотреть на центуриона. Руки дрожали от ожидания неприятностей.

— Сколько у тебя задержка?

Она без слов показала три раза раскрытую ладонь. Пятнадцать дней. Это половина месяца…

— Тебя тошнит? Кружится голова? — Она в ответ отрицательно повела подбородком. — Я поговорил с нашим врачом, он придёт завтра или послезавтра. Я как раз должен буду быть дома…

— И? — Рианн замерла и посмотрела на хозяина снизу вверх от пола.

— Он рассчитает тебе дозу яда, ты выпьешь его и вытравишь своего ребёнка.

Рианн медленно поднялась, не сводя взгляда с его лица, смотрела снизу исподлобья, упрямая, повела головой от плеча к плечу.

— Нет… Я не буду ничего пить. Я не буду травить себя. Я не буду убивать своего ребёнка…

— Моего ребёнка! — резко перебил её римлянин.

— Нет. Ваш ребёнок там, — дёрнула головой за спину, — с вашей женой, а это мой ребёнок. Я не дам…

— Что ты несёшь? — Он скривился, будто слышал великую глупость. — Мне не нужна беременная рабыня и ублюдки твои не нужны.

— Это не ублюдок, это дар богов, это ребёнок, и он ни в чём не виноват.

— Ты знаешь, что его здесь ждёт, даже если он родится и вырастет? В лучшем случае служба в римских орлах, он станет легионером и будет убивать таких, как ты и насиловать ваших женщин. А если это будет девчонка, она станет гарнизонной шлюхой или рабыней. Такой же, как ты… Ты такого хочешь своему ребёнку? Что ты молчишь?

Рианн всё это время так же глядела снизу, потом устало прикрыла глаза и шепнула:

— Вы могли бы отправить его в Рим, к себе домой, он вырос бы слугой в вашем доме…

— Мне не нужны такие слуги в моём доме!

— Почему? — Она осмелилась глядеть ему прямо в глаза. — Когда вы пользовались мной, для вас это было хорошо, а когда я понесла от этого, вы даже не можете проявить жалости и понимания? Это же ваш ребёнок…

Стукнула дверь, кто-то зашёл.

— Иди сюда.

По голосу она узнала его, своего хозяина, но с места не сдвинулась, так и сидела на корточках у вороха битой посуды, плакала беззвучно. Свенка не выполнила его приказа, и через момент центурион влетел к ней, схватил за запястье и рывком поставил на ноги. Гневно глянул в залитые слезами глаза.

— Если я сказал, иди сюда, это значит, что ты всё бросаешь и идёшь сюда! Разве это не понятно? Не понятно? — Он грубо встряхнул её и перевёл взгляд на порезанный палец, заметив кровь. Скривился. — Что это?

— Порезалась… осколком, — выдохнула в ответ, разделяя слова.

От страха слёзы высохли на глазах, остались только сухие рыдания. Центурион оттолкнул её от себя и заложил ладони за пояс, глядя сверху. Рианн снова принялась собирать битую посуду, чтобы хоть чем-то занять себя, лишь бы не смотреть на центуриона. Руки дрожали от ожидания неприятностей.

— Сколько у тебя задержка?

Она без слов показала три раза раскрытую ладонь. Пятнадцать дней. Это половина месяца…

— Тебя тошнит? Кружится голова? — Она в ответ отрицательно повела подбородком. — Я поговорил с нашим врачом, он придёт завтра или послезавтра. Я как раз должен буду быть дома…

— И? — Рианн замерла и посмотрела на хозяина снизу вверх от пола.

— Он рассчитает тебе дозу яда, ты выпьешь его и вытравишь своего ребёнка.

Рианн медленно поднялась, не сводя взгляда с его лица, смотрела снизу исподлобья, упрямая, повела головой от плеча к плечу.

— Нет… Я не буду ничего пить. Я не буду травить себя. Я не буду убивать своего ребёнка…

— Моего ребёнка! — резко перебил её римлянин.

— Нет. Ваш ребёнок там, — дёрнула головой за спину, — с вашей женой, а это мой ребёнок. Я не дам…

— Что ты несёшь? — Он скривился, будто слышал великую глупость. — Мне не нужна беременная рабыня и ублюдки твои не нужны.

— Это не ублюдок, это дар богов, это ребёнок, и он ни в чём не виноват.

— Ты знаешь, что его здесь ждёт, даже если он родится и вырастет? В лучшем случае служба в римских орлах, он станет легионером и будет убивать таких, как ты и насиловать ваших женщин. А если это будет девчонка, она станет гарнизонной шлюхой или рабыней. Такой же, как ты… Ты такого хочешь своему ребёнку? Что ты молчишь?

Рианн всё это время так же глядела снизу, потом устало прикрыла глаза и шепнула:

— Вы могли бы отправить его в Рим, к себе домой, он вырос бы слугой в вашем доме…

— Мне не нужны такие слуги в моём доме!

— Почему? — Она осмелилась глядеть ему прямо в глаза. — Когда вы пользовались мной, для вас это было хорошо, а когда я понесла от этого, вы даже не можете проявить жалости и понимания? Это же ваш ребёнок…

Назад Дальше