Его тон, его слова, словно с насмешкой сказанные, будто вернули её на момент в те дни, когда он ещё был её господином, уверенный, всё знающий, рядом с ней, наивной дурочкой в незнакомом ей, чужом месте. Нет! Она теперь свободна, она не принадлежит никому, и да, она рада, что вернулась.
— Конечно… — выдохнула.
— И тебя нормально приняли тут? Тебя никто не обижает?
Рианн молчала, не зная, что сказать. И тут зашёл Гален, встал у неё за спиной и спросил негромко:
— Ну что? Это — он?
Рианн кивнула, поджимая губы, ответить сейчас что-нибудь она бы, наверное, не смогла. В голове проносилось всё, что она успела рассказать молодому свену о своём бывшем хозяине. О чём думал сейчас Гален, рассматривая по-новому лицо римского центуриона?
Рианн только прикрыла глаза, слыша, как свен, не сдержавшись, произнёс ругательство. Конечно, он до последнего надеялся, что это будет другой центурион, не бывший хозяин Рианн, и совсем не отец её ребёнка…
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил её шёпотом, и Рианн нахмурилась, не понимая, о чём он говорит. — Хочешь, я побью его или прикажу не кормить, пока отец не вернулся? Я могу сделать ему больно, я могу покалечить его, могу сломать ему пальцы на руках или выбить зубы…
Рианн испуганно отшатнулась, выдыхая:
— О, боги, Гален, о чём ты?
— Он был твоим хозяином, он был жестоким, он делал тебе больно, ты же сама говорила, а твой ребё… — Она резко перебила его:
— Нет! Нет, Гален, нет! Я совсем не хочу, чтобы ты мучил его. Он сидит на цепи, и это было бы не честно, истязать его таким…
— Боги, Рианн! — Гален раздражённо дёрнул подбородком. — Зачем тогда? Зачем ты пришла сюда? Зачем ты хотела его увидеть? Скажи! Если бы ты хотела мести, расплаты за прошлое, я бы понял тебя, я бы помог тебе отомстить ему! А так… Зачем? Что ты делаешь здесь?
— В самом деле, что я делаю здесь? — Она усмехнулась и, резко развернувшись, пошла к дверям.
Гален остался, долго смотрел на римского центуриона. Марк слышал разговор свенов обрывками, что-то понял, что-то нет. «Ну, иди ко мне, германский гадёныш, попробуй ударить меня… Не смотри, что я на цепи, рядом нет твоего подлого папочки, и я сверну тебе шею голыми руками, молокосос…»
Но молодой свен развернулся и ушёл. Центурион устало моргнул несколько раз и ушёл в свой угол. Цепь звенела, волочилась за ним следом. Остановившись у стены, римлянин всердцах ударил кулаком в деревянную кладку, сбивая кожу с костяшек.
Ну почему? Почему? Проклятье! Святой Юпитер, зачем она оказалась здесь? Почему всё так? Почему ей было не остаться в крепости или не быть родом из другого племени? Ещё этот Крикс… Проклятый торгаш! Родную мать бы, наверное, продал, если бы нашёлся хоть кто-то, кто купил бы старую стерву.
Ещё в первую встречу Марк предложил ему отвести его в крепость, отдать за приличный выкуп, Рим всегда выкупал своих, и деньги бы у квестора обязательно нашлись, а Крикс заработал бы хорошую сумму. Но свен на этот раз не купился на это, он мог купить и продать всё, что угодно, у него была эта торгашеская жилка, чутьё на товар. Вон, какой дом, двор и хозяйство отгрохал, и всё на честные деньги, что ли? Ага, как бы не так. Он ссуживал своим соплеменникам, возил товары из римской крепости, не брезговал торговать вином и рабами, и всегда не упускал своего, стоит вспомнить только эту рабыню, Рианн. Или уже и не рабыню?
Он хорошо заработал на ней и одновременно избавился от неподходящей партии для сына. Только, видно, не помогло, потому что щенок этот по-прежнему у её ног вьётся. А отец-то об этом знает?
Центурион усмехнулся. Нет, на этот раз у Крикса свои планы, он что-то задумал, он потратил на перекупку пленного римского центуриона большие деньги, но именно не с целью заработать новых денег, это точно.
Зачем Марк нужен ему? Для чего?
Но явно не для того, чтобы сделать дорогой подарок богам и пожертвовать его голову святилищу, как обмолвилась Рианн, нет, Крикс не дурак, чтобы разбрасываться такими деньгами попусту. Тогда, что он затеял?
Его тон, его слова, словно с насмешкой сказанные, будто вернули её на момент в те дни, когда он ещё был её господином, уверенный, всё знающий, рядом с ней, наивной дурочкой в незнакомом ей, чужом месте. Нет! Она теперь свободна, она не принадлежит никому, и да, она рада, что вернулась.
— Конечно… — выдохнула.
— И тебя нормально приняли тут? Тебя никто не обижает?
Рианн молчала, не зная, что сказать. И тут зашёл Гален, встал у неё за спиной и спросил негромко:
— Ну что? Это — он?
Рианн кивнула, поджимая губы, ответить сейчас что-нибудь она бы, наверное, не смогла. В голове проносилось всё, что она успела рассказать молодому свену о своём бывшем хозяине. О чём думал сейчас Гален, рассматривая по-новому лицо римского центуриона?
Рианн только прикрыла глаза, слыша, как свен, не сдержавшись, произнёс ругательство. Конечно, он до последнего надеялся, что это будет другой центурион, не бывший хозяин Рианн, и совсем не отец её ребёнка…
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил её шёпотом, и Рианн нахмурилась, не понимая, о чём он говорит. — Хочешь, я побью его или прикажу не кормить, пока отец не вернулся? Я могу сделать ему больно, я могу покалечить его, могу сломать ему пальцы на руках или выбить зубы…
Рианн испуганно отшатнулась, выдыхая:
— О, боги, Гален, о чём ты?
— Он был твоим хозяином, он был жестоким, он делал тебе больно, ты же сама говорила, а твой ребё… — Она резко перебила его:
— Нет! Нет, Гален, нет! Я совсем не хочу, чтобы ты мучил его. Он сидит на цепи, и это было бы не честно, истязать его таким…
— Боги, Рианн! — Гален раздражённо дёрнул подбородком. — Зачем тогда? Зачем ты пришла сюда? Зачем ты хотела его увидеть? Скажи! Если бы ты хотела мести, расплаты за прошлое, я бы понял тебя, я бы помог тебе отомстить ему! А так… Зачем? Что ты делаешь здесь?
— В самом деле, что я делаю здесь? — Она усмехнулась и, резко развернувшись, пошла к дверям.
Гален остался, долго смотрел на римского центуриона. Марк слышал разговор свенов обрывками, что-то понял, что-то нет. «Ну, иди ко мне, германский гадёныш, попробуй ударить меня… Не смотри, что я на цепи, рядом нет твоего подлого папочки, и я сверну тебе шею голыми руками, молокосос…»
Но молодой свен развернулся и ушёл. Центурион устало моргнул несколько раз и ушёл в свой угол. Цепь звенела, волочилась за ним следом. Остановившись у стены, римлянин всердцах ударил кулаком в деревянную кладку, сбивая кожу с костяшек.
Ну почему? Почему? Проклятье! Святой Юпитер, зачем она оказалась здесь? Почему всё так? Почему ей было не остаться в крепости или не быть родом из другого племени? Ещё этот Крикс… Проклятый торгаш! Родную мать бы, наверное, продал, если бы нашёлся хоть кто-то, кто купил бы старую стерву.
Ещё в первую встречу Марк предложил ему отвести его в крепость, отдать за приличный выкуп, Рим всегда выкупал своих, и деньги бы у квестора обязательно нашлись, а Крикс заработал бы хорошую сумму. Но свен на этот раз не купился на это, он мог купить и продать всё, что угодно, у него была эта торгашеская жилка, чутьё на товар. Вон, какой дом, двор и хозяйство отгрохал, и всё на честные деньги, что ли? Ага, как бы не так. Он ссуживал своим соплеменникам, возил товары из римской крепости, не брезговал торговать вином и рабами, и всегда не упускал своего, стоит вспомнить только эту рабыню, Рианн. Или уже и не рабыню?
Он хорошо заработал на ней и одновременно избавился от неподходящей партии для сына. Только, видно, не помогло, потому что щенок этот по-прежнему у её ног вьётся. А отец-то об этом знает?
Центурион усмехнулся. Нет, на этот раз у Крикса свои планы, он что-то задумал, он потратил на перекупку пленного римского центуриона большие деньги, но именно не с целью заработать новых денег, это точно.
Зачем Марк нужен ему? Для чего?
Но явно не для того, чтобы сделать дорогой подарок богам и пожертвовать его голову святилищу, как обмолвилась Рианн, нет, Крикс не дурак, чтобы разбрасываться такими деньгами попусту. Тогда, что он затеял?