Препроводил в сем упражнении день, и на другой твердит все то же. Жена, пришедши к дверям, послушала и узнала еще в первый раз, что муж ее глуп, через край; итак, начала стучаться. Дьячок, занятый важными мнениями, рассердился на свою жену больше, нежели Юпитер на Гигантов; тот побил их всех громом, а этот хотел пришибить жену свою обухом.
— Куда ты идешь, — говорил он, — безмозглая тварь, и мешаешь мне думать о таком важном деле?
— Не то ли велико, — спрашивала жена, — что ты твердишь целые уже два дни?
— Да, двуножная скотина, — отвечал муж, — на что ты мешаешься в такую премудрость, к которой природа произвела меня и мне подобных мужей?
— Да, я вижу, — отвечала жена, — что ты со всею своею премудростию не можешь растолковать безделицы.
— Что ж ты называешь безделицею? Говори! — закричал дьячок, рассердившись.
— Ты твердишь, что у Ноя было три сына: Сим, Хам и Афет, и не знаешь, кто им отец?
— Да, — отвечал дьячок.
— Глупый! глупый! — говорила жена, — да у нашего кузнеца Василья три сына — Николай, Иван, Алексей; ну, так Василий кузнец им и отец.
Разумный муж усмехнулся и благодарил ее от всего дьячковского сердца, что она растолковала ему столь трудную задачу. Итак, поутру, не успело еще рассветать, то он и отправился к архиерею в превеликой радости.
Архиерей как скоро его увидел, то и спросил:
— Ну, решил ли ты свою задачу?
— С превеликим успехом, ваше преосвященство, — отвечал он архиерею. — Вы изволили спрашивать: у Ноя было три сына, Сим, Хам и Афет, кто им отец?
— Да, — отвечал ему архиерей.
Дьячок ему говорил:
— Ну, так я вам сказываю, нашего села Василий кузнец.
Преострая эта голова сделала то, что архиерей захохотал изо всей силы, и все, кто тут ни был, не могли удержаться от смеха. Пересмеявшись, спросили у него, в каком он летописце сыскал такую правильную родословную.
— Жена моя мне сказывала, — отвечал он, — а она действительно знает этого кузнеца и всех его домашних.
Потом спрашивал архиерей у стоящего тут священника, как должно поступить в таком случае, ежели упадет в дары муха?
Священник говорил:
— Сложив два перста, изъяти ее, вложить во уста, обсосать и выплюнуть в укромное место; а ежели совесть не зазрит, то и проглотить.
— Ну, а у тебя ежели случится, что упадет бык в святую воду, — спрашивал архиерей у ставленника, — как ты с ним поступишь?
Препроводил в сем упражнении день, и на другой твердит все то же. Жена, пришедши к дверям, послушала и узнала еще в первый раз, что муж ее глуп, через край; итак, начала стучаться. Дьячок, занятый важными мнениями, рассердился на свою жену больше, нежели Юпитер на Гигантов; тот побил их всех громом, а этот хотел пришибить жену свою обухом.
— Куда ты идешь, — говорил он, — безмозглая тварь, и мешаешь мне думать о таком важном деле?
— Не то ли велико, — спрашивала жена, — что ты твердишь целые уже два дни?
— Да, двуножная скотина, — отвечал муж, — на что ты мешаешься в такую премудрость, к которой природа произвела меня и мне подобных мужей?
— Да, я вижу, — отвечала жена, — что ты со всею своею премудростию не можешь растолковать безделицы.
— Что ж ты называешь безделицею? Говори! — закричал дьячок, рассердившись.
— Ты твердишь, что у Ноя было три сына: Сим, Хам и Афет, и не знаешь, кто им отец?
— Да, — отвечал дьячок.
— Глупый! глупый! — говорила жена, — да у нашего кузнеца Василья три сына — Николай, Иван, Алексей; ну, так Василий кузнец им и отец.
Разумный муж усмехнулся и благодарил ее от всего дьячковского сердца, что она растолковала ему столь трудную задачу. Итак, поутру, не успело еще рассветать, то он и отправился к архиерею в превеликой радости.
Архиерей как скоро его увидел, то и спросил:
— Ну, решил ли ты свою задачу?
— С превеликим успехом, ваше преосвященство, — отвечал он архиерею. — Вы изволили спрашивать: у Ноя было три сына, Сим, Хам и Афет, кто им отец?
— Да, — отвечал ему архиерей.
Дьячок ему говорил:
— Ну, так я вам сказываю, нашего села Василий кузнец.
Преострая эта голова сделала то, что архиерей захохотал изо всей силы, и все, кто тут ни был, не могли удержаться от смеха. Пересмеявшись, спросили у него, в каком он летописце сыскал такую правильную родословную.
— Жена моя мне сказывала, — отвечал он, — а она действительно знает этого кузнеца и всех его домашних.
Потом спрашивал архиерей у стоящего тут священника, как должно поступить в таком случае, ежели упадет в дары муха?
Священник говорил:
— Сложив два перста, изъяти ее, вложить во уста, обсосать и выплюнуть в укромное место; а ежели совесть не зазрит, то и проглотить.
— Ну, а у тебя ежели случится, что упадет бык в святую воду, — спрашивал архиерей у ставленника, — как ты с ним поступишь?