— Бьет!
— Ворота! Ворота давай! — закричал он в микрофон оператору второй камеры.
И сразу на экране показались ворота: в одном их углу лежал вратарь, а в другой угол медленно вкатывался мяч.
— Гол! Гол забили! Ура!
— Даю болельщиков, третья камера. Смотри, как тот, толстый, прыгает, шляпу вверх подбрасывает.
И так мы с Сергеем Ивановичем весь матч передали. Устали страшно. А наши все равно проиграли во втором тайме.
Потом мы ехали в автобусе, и я сидел и думал.
— Сергей Иванович, — спросил я, — а как это все называется?
— Что это?
— Ну это! — Я показал рукой вокруг себя.
— А-а-а. Это называется Пэ-Тэ-Эс. Передвижная телевизионная станция. Почему передвижная, — понятно? Телевизионная тоже понятно. Ну, и станция — тоже ясно. Если где-то что-нибудь интересное происходит, сразу же выезжает туда Пэ-Тэ-Эс и передает это на весь город или на всю страну. Смотря, насколько это интересно. Сегодняшний футбол, к примеру, мы с тобой на всю страну показывали.
— На всю страну? Вот это да!
— На всю, а как же!
— Сергей Иванович! Я вот чего не понимаю: такой маленький автобус, отдельно от студии, — как в нем только силы хватает?
— Он не совсем отдельно. Из автобуса мы только на студию передаем. Может, видел нашу антенну высоко над стадионом, вроде дырявого таза и направлена в сторону студии. От нас волны только на студию приходят, а там уж усиливаются и по всему городу идут, а то и по всей стране. Вот так, смотри. — И Сергей Иванович нарисовал на листке бумаги:
— Понимаешь?
— Да.
— Выходит, — не совсем отдельно. И уезжать по этой причине мы очень далеко не можем. Как только приезжаем на место, сразу же лезем с нашей антенной-тазом на самую высокую точку, какая есть поблизости — крыша дома или заводская труба, и смотрим оттуда в бинокль в сторону студии. Если видна еще вышка-антенна, значит, передача может пойти. Если вышка не видна, — привет, ничего не выйдет.
Когда передача уж очень важная, мы сначала пробу проводим. Приезжаем, ставим наш таз на самую верхнюю точку и передаем что-нибудь — ну обычно ту комнату, или зал, или лабораторию, откуда передача будет идти. Как мы говорим — «сдаем картину». А на студии ее принимают. Потом сообщают нам — хорошо видно или нет.
— А если плохо?
— Ну что?.. Освещения пробуем добавить, парочку прожекторов подкатить. Вообще сложное это дело. Заманчиво, конечно, с «живого» объекта передавать... но хлопот, как говорят, полон рот.
— А что еще?
— Бьет!
— Ворота! Ворота давай! — закричал он в микрофон оператору второй камеры.
И сразу на экране показались ворота: в одном их углу лежал вратарь, а в другой угол медленно вкатывался мяч.
— Гол! Гол забили! Ура!
— Даю болельщиков, третья камера. Смотри, как тот, толстый, прыгает, шляпу вверх подбрасывает.
И так мы с Сергеем Ивановичем весь матч передали. Устали страшно. А наши все равно проиграли во втором тайме.
Потом мы ехали в автобусе, и я сидел и думал.
— Сергей Иванович, — спросил я, — а как это все называется?
— Что это?
— Ну это! — Я показал рукой вокруг себя.
— А-а-а. Это называется Пэ-Тэ-Эс. Передвижная телевизионная станция. Почему передвижная, — понятно? Телевизионная тоже понятно. Ну, и станция — тоже ясно. Если где-то что-нибудь интересное происходит, сразу же выезжает туда Пэ-Тэ-Эс и передает это на весь город или на всю страну. Смотря, насколько это интересно. Сегодняшний футбол, к примеру, мы с тобой на всю страну показывали.
— На всю страну? Вот это да!
— На всю, а как же!
— Сергей Иванович! Я вот чего не понимаю: такой маленький автобус, отдельно от студии, — как в нем только силы хватает?
— Он не совсем отдельно. Из автобуса мы только на студию передаем. Может, видел нашу антенну высоко над стадионом, вроде дырявого таза и направлена в сторону студии. От нас волны только на студию приходят, а там уж усиливаются и по всему городу идут, а то и по всей стране. Вот так, смотри. — И Сергей Иванович нарисовал на листке бумаги:
— Понимаешь?
— Да.
— Выходит, — не совсем отдельно. И уезжать по этой причине мы очень далеко не можем. Как только приезжаем на место, сразу же лезем с нашей антенной-тазом на самую высокую точку, какая есть поблизости — крыша дома или заводская труба, и смотрим оттуда в бинокль в сторону студии. Если видна еще вышка-антенна, значит, передача может пойти. Если вышка не видна, — привет, ничего не выйдет.
Когда передача уж очень важная, мы сначала пробу проводим. Приезжаем, ставим наш таз на самую верхнюю точку и передаем что-нибудь — ну обычно ту комнату, или зал, или лабораторию, откуда передача будет идти. Как мы говорим — «сдаем картину». А на студии ее принимают. Потом сообщают нам — хорошо видно или нет.
— А если плохо?
— Ну что?.. Освещения пробуем добавить, парочку прожекторов подкатить. Вообще сложное это дело. Заманчиво, конечно, с «живого» объекта передавать... но хлопот, как говорят, полон рот.
— А что еще?